— Ну и как вам здесь? — спросил Джонни, наклонившись к Кейт.
— Трудно сказать. — Девушка обвела взглядом низкий потолок, утыканный зловещего вида крючьями, за которые, должно быть, некогда в отчаянии цеплялись чьи-то пальцы. — Я думаю о прошлом.
— У вас доброе сердце, Кейт. Но с тех времен немало воды утекло. Мертвые не возвращаются, так уж устроен мир. Что будем есть и пить? Заказать вам что-нибудь?
— Да, пожалуйста. Тут довольно весело. Но место какое-то странное.
Сладкоголосую мадам сменило трио, и под сводами подземелья зазвучали старинные французские песни. "Sur le pont d'Avignon", "Frere Jacques"[2]. Кейт тихонько подпевала, ей наконец удалось расслабиться. Джонни, который и в самом деле был крайне любезен, наклонился к спутнице и прошептал:
— Вот так-то лучше. Теперь вы выглядите куда счастливее. Вы перестали беспокоиться о девочке?
— Думаю, да. Полагаю, с Франческой все в порядке. Как только вернусь в Лондон, отошлю ей куклу и выкину все из головы.
— Расскажите поподробнее, как все произошло.
Кейт заметила, что ее бокал снова полон. От вина и чарующей музыки, дыма и стремительного мелькания юбок танцорш слегка кружилась голова. Но тревожное ожидание все еще тлело в глубине души. Кейт вдруг подумалось, что, быть может, именно сейчас в пустом номере отеля звонит телефон, а на другом конце провода Люсиан нетерпеливо хмурит брови над пронзительно-жгучими глазами.
Девушка принялась детально излагать перипетии своей поездки в Рим.
— Так вы говорите, никто не поверил, что с вами был ребенок? Даже тот человек, что помог вам?
— Люсиан? Но он не видел Франческу, а накануне вечером я ничего ему не сказала о девочке. Глупо как-то рассказывать незнакомцу обо всех своих делах.
Тяжелая и мягкая ладонь Джонни на мгновение накрыла ее руку.
— Мне бы хотелось, чтобы вы нарушили это правило, Кейт.
Она взглянула в его лицо, находившееся в этот момент совсем близко. Лицо было слишком большим и слишком красным, казалось, наиболее выразительной его частью являются чувственные губы. Она не могла оторвать глаз от этих выжидающих губ.
Кейт чуть нахмурилась. Господи, что она здесь делает? Зачем она торчит в этом душном подвале, зловещую атмосферу которого не в силах прикрыть натужное веселье. И каким ветром занесло ее сюда? Почему она не пошла в оперу или на худой конец не отправилась в какое-нибудь более респектабельное место?!
Всему виной навязчивая любезность Джонни Ламберта. Тот факт, что он тоже работает на миссис Дикс, в какой-то мере притупил ее бдительность. Кейт заставила себя улыбнуться и как можно беззаботнее сказала:
— Тогда вам следует рассказать о себе. Вы женаты, у вас есть и дети?
— Упаси господь! Я скиталец. Мне противопоказаны семейные узы. Кейт, а вам известно, что вы чертовски привлекательны? И как это миссис Дикс отпустила вас одну? Обычно она куда осмотрительнее.
— Как правило, я справляюсь с поручениями.
— А вы самоуверенны.
— Давно вы работаете на миссис Дикс? — спросила Кейт.
— Пять или шесть лет. Раньше я тянул лямку обычного школьного учителя, но это мне быстро наскучило. И я начал подрабатывать уроками, выискивая по всему миру отпрысков денежных мешков. Одно время служил секретарем у нефтяного магната, но мы не сошлись характерами. И такой образ жизни я веду до сих пор.
На сцене снова возник человек с восковым лицом, под энергичный аккомпанемент дамы в лиловом платье затянувший очередную меланхоличную песнь. Кейт прижала ладони к лицу, чувствуя, что ей не хватает воздуха. Было только одиннадцать часов. Обидится ли Джонни, если она предложит уйти? Еще немного, и здесь, наверное, нечем будет дышать. Публика все прибывала, люди спускались по узким ступенькам и рассаживались по сумрачным углам. Появилась сладкоголосая мадам. Игриво покачивая телесами, выпирающими из черного бархата, она запела "Алуэтту". Певица закатывала глаза, взмахивала пухлыми ручками, словом, старалась изо всех сил. Джонни благодарно захлопал. Кейт пожалела, что выпила слишком много вина. Сколько? Вряд ли больше двух бокалов. Как глупо, что от такого количества у нее закружилась голова. Девушка знаком остановила официанта, который уже собирался опять наполнить ее бокал, и откинулась на спинку стула. Густой и проникновенный голос певицы звучал, казалось, у нее в голове. Внезапно перед глазами все поплыло, свет в зале замерцал, а лицо Джонни, покачивавшееся в такт музыке, отодвинулось куда-то далеко-далеко.
— Кейт, — его голос донесся словно сквозь вату, — с вами все в порядке?
— Я очень устала, — сказала она. — Если не возражаете...
Но девушка не успела закончить, так как в этот миг без всякого предупреждения в зале погас свет.
Подвыпившие посетители оглушительно загалдели. Какая-то девица рядом с Кейт залилась тоненьким смехом. Люди, словно обезумев, повскакивали с мест и бросились к выходу. В следующую секунду загремел голос мадам, лишившийся вдруг сладости и проникновенности.
— Прошу всех оставаться на своих местах. Ничего страшного не произошло, всего-навсего перегорели пробки. Сейчас все будет в порядке.
— Кейт, как вы? — Голос Джонни раздался прямо у ее уха. Она ощутила его пальцы на своей руке.
Кто-то принялся зажигать спички, из темноты проступали фантасмагорические лица-маски и тут же опять исчезали. Это вполне могли быть лица тех несчастных, что некогда были брошены умирать в жуткое подземелье. А рука Джонни, крепко ухватившая ее за запястье, вполне могла принадлежать товарищу по несчастью. Внезапно на сцене появилась мадам с канделябром, полным зажженных свечей. Ее широкое обрюзгшее лицо, белым пятном мерцавшее в золотистом полумраке, было исполнено какого-то зловещего веселья.
У Кейт перехватило дыхание. Она попыталась встать.
— Сидите! — властно сказал Джонни. — Через минуту зажгут свет.
Но Кейт уже пробиралась к двери. Она споткнулась о табурет и услышала позади грохот отодвигаемого стола. Это Джонни поспешил подхватить ее.
— Кейт, не впадайте в панику! Все в порядке. Свет сейчас включат...
Впереди зияла чернота винтовой лестницы. Кейт решительно, хотя и не совсем твердо держась на ногах, устремилась туда. Она осторожно поставила ногу на ступеньку. Скорее к звездам, к свежему ночному воздуху.
— Кейт, не валяйте дурака. Подождите.
Еще ступенька... И тут в лицо Кейт ударил сноп света. Она отпрянула и потеряла равновесие. Чей-то голос, удивленно выкрикнувший ее имя, донесся словно сквозь сон...
VI
Кейт открыла глаза. Оказывается, это был вовсе не сон. Она и в самом деле ехала в такси, а рядом сидел Люсиан Крей. Нестерпимо болела голова; Кейт чуть скосила глаза. Знакомый четкий профиль выделялся на фоне окна.
— Люсиан! — тихо позвала она, стараясь не шевелиться.
Он обернулся.
— Привет. — Голос его был спокоен.
— Вы мне не позвонили.
— Я освободился слишком поздно и вас уже не застал.
Кейт попыталась выпрямиться. Голова раскалывалась от боли.
— Как вы узнали, где я?
— Мне сообщил портье. Он слышал, как ваш спутник разговаривал с таксистом.
— И вы последовали за нами?
— Нет.
Кейт не нашлась что сказать на этот простой и ровным счетом ничего не объясняющий ответ. Они миновали еще одну-две улицы, прежде чем она спросила, впрочем, без особого интереса:
— А где Джонни? Почему я с вами?
— Джонни откланялся, как только я заявил свои претензии. Кроме того, до него наконец дошло, что вам не очень-то понравилось это место.
— В темноте все выглядело таким призрачным. Страшно хотелось выбраться оттуда как можно скорее. Я не могла там оставаться. — Голос девушки задрожал. Кейт вспомнила, как лишенные тел лица плавали вокруг нее в прерывистом свете спичек.
— Похоже, я повела себя как последняя дура? — смущенно спросила она.
— Вы хорошенько приложились головой о каменные ступени. — Голос Люсиана был совершенно серьезен. — Судя по всему, у вас талант попадать в неприятные ситуации.