Перед твоей заброшенной могилой

Припомнить всех, кто больше не у нас.

На повороте скрипнула телега…

Окраин низкие и темные дома…

Сегодня саван медленного снега

Опустит ночью ранняя зима…

1927

«Мы на крыше высокой стояли вдвоем…»

Мы на крыше высокой стояли вдвоем,

Мы на бледно-зеленое небо глядели,

А под нами в саду умирал водоем,

И сияла заря, и деревья скрипели.

Бледный отблеск зари, задержавшись, тогда

Наших рук и волос мимолетно коснулся

И растаял в ночи… И потом никогда,

Никогда ни к тебе, ни ко мне не вернулся.

Замолчали последние вздохи струи,

И деревья в саду шелестеть перестали.

Но холодные, бледные руки твои

Холоднее еще и прозрачнее стали…

«Миниатюры Изабэ…»

Миниатюры Изабэ,

Полуистлевшие гравюры,

Дагерротип: на серебре

Едва заметные фигуры,

И весь тот милый, старый хлам,

Что завещали наши предки,

И в парке, строгие, как храм,

И колоннады, и беседки…

Но дальше, дальше! Пыль и тлен

Не могут долго душу нежить.

В глубоких нишах темных стен

Водилась всяческая нежить.

Ах, бедный Вертер! Не без слез

Мы расстаемся, верно, с вами.

… И, уходя, букетик роз

Я прикрепил к какой-то раме.

Grasse

«На блеклом шелке медальоны…»

На блеклом шелке медальоны,

А в них веселые пастушки,

И принц, поймавший Сандрильону

У развалившейся избушки.

Жива идиллия Руссо —

Луга, барашек и качели.

Маркиза катит колесо,

А фавн играет на свирели.

И ночь спускается, шурша

Разлетом темно-синих крылий,

А за стеною камыша

Король ломает стебли лилий…

1927

«За белым домом сонный сад…»

За белым домом сонный сад,

Дубы, зеленые поляны.

Веселый фавн потупил взгляд,

Слегка взволнованный и пьяный.

И между вязов светлый луч

Не устает безмолвно биться,

На небосклоне дымка туч

То застывает, то клубится.

А у воды заснула тишь,

Сковав летящие пушинки.

Неумолкающий камыш

До ночи шепчется с кувшинкой.

Искатель жемчуга

Взлетом упругим и смелым,

Мощью неслыханной полным,

Ринулось смуглое тело

В темно-зеленые волны.

С ним разъяренные гребни

Влились в провалы глухие,

Шепчут испуганно щебни

Гимны холодной стихии.

Ближе надвинулись тучи,

Ждут с затаенным вниманьем —

Выйдет ли снова могучим

Иль уплывет бездыханным?

Вышел… И водные кони

Бьются в беспомощном гневе.

В новой жемчужной короне

Скоро блистать королеве!..

1927

ЭТА ЖИЗНЬ. (Париж. 1932)

«В сущности так немного…»

В сущности так немного

Мы просим себе у Бога:

Любовь и заброшенный дом,

Луну над старым прудом

И розовый куст у порога.

Чтоб розы цвели, цвели,

Чтоб пели в ночи соловьи,

Чтоб темные очи твои

Не подымались с земли.

Немного? Но просишь года,

А в Сене бежит вода,

Зеленая, как и всегда.

И слышится с неба ответ

Не ясный. Ни да, ни нет.

Mahrisch Trubau, 1930

«Мы знаем — любовь бывает…»

Мы знаем — любовь бывает,

Мы знаем — счастье есть,

Но только сердце не знает,

Как сердцу подать весть.

В какой-то стране далекой,

Иль рядом с нами тут,