Следующей попыткой Жорж Санд найти женское счастье стал талантливый молодой поэт Альфред де Мюссе. Ему было двадцать три года, он был ослепительно красив и избалован женским вниманием. Поэт много пил, употреблял опиум, предпочитал дамам из высшего общества проституток. Однако ему понравилась Жорж. «Когда я увидел ее в первый раз, она была в женском платье, а не в элегантном мужском костюме, которым так часто себя безобразила. И вела она себя также с истинно женским изяществом, унаследованным ею от своей знатной бабушки. Следы юности лежали еще на щеках, великолепные глаза ее ярко блестели, и блеск этот под сенью темных густых волос производил поистине чарующее впечатление, поразив меня в самое сердце», — писал Мюссе. Вскоре Жорж называла его «мой мальчуган Альфред». Это именно он написал для «Лелии» богохульные стихи, которые в романе поет один из героев. Но не стоит думать, что Мюссе сразу сразил Санд. Женщина воспринимала его лишь как интересного собеседника, талантливого поэта… К тому же ей были неприятны постоянно доходившие до нее слухи о распутстве молодого человека. Но стоило Альфреду написать: «…Жорж, я люблю вас, как ребенок…», и неприступная крепость пала. Ведь он задел самые нежные струны ее души — струны материнства. «Он любит меня, как ребенок! Боже мой, что он сказал… Понимает ли он, какую боль причиняет мне?» — такой была реакция Санд. Вскоре Альфред поселился в ее квартире.

Совместная жизнь двух творческих людей всегда удивительна. У Жорж и Альфреда были абсолютно разные представления о литературном труде. Мюссе писал: «Я работал целый день, вечером я сочинил десять стихов и выпил бутылку водки; она выпила литр молока и написала половину тома». Это, конечно, трудно назвать идиллией, но скоро и от нее не осталось следа. Жорж то и дело упрекала поэта в лени. Раздраженный Альфред «бил» гораздо больнее, утверждая, что «она никогда не способна была доставлять любовные наслаждения». В декабре 1833 года любовники отправились в Италию. Когда они приехали в Венецию, Мюссе сказал Санд: «Жорж, я ошибался, я прошу у тебя прощения, но я не люблю тебя». Они не разъехались, просто заперли дверь между комнатами. Так в одном из самых романтических мест Европы влюбленные стали просто друзьями.

Ситуацию изменил один неприятный инцидент. Шлявшийся по венецианским притонам Мюссе ввязался в драку. В отель он явился весь в крови, и в тот же вечер его сразила непонятная болезнь. Альфред был страшен. Казалось, он сошел с ума. Жорж обратилась за помощью к молодому доктору Пьетро Паджелло. Двадцать дней они не отходили от постели больного. Мы не знаем, как развивались их отношения, но однажды Жорж передала лекарю письмо. «Будешь ли ты моей опорой или повелителем?.. Ты меня желаешь или ты меня любишь?.. Я не хочу знать, как проходит твоя жизнь… Спрячь от меня свою душу, чтобы я всегда могла считать ее прекрасной…» 29 марта выздоровевший Мюссе уехал в Париж. Один. Жорж «задержалась» в Венеции еще на пять месяцев. Здесь она закончила роман «Жак» и начала «Письма путешественника». Каждое утро Пьетро уезжал за город, чтобы преподнести любимой живые цветы. Погостив полгода в Италии, Жорж решила вернуться домой. Ведь она так долго не видела своих детей! Доктора женщина, конечно, взяла с собой. Но Паджелло не сомневался, что развязка близка: «Я на последней стадии безумия… Завтра я выезжаю в Париж; там мы расстанемся с Санд». Так и случилось. Во Франции Жорж и Альфред снова встретились. Былая страсть вспыхнула с прежней силой. А Пьетро купил в Париже несколько редких медицинских книг, инструменты и вернулся в Венецию.

Последние мгновения любви Санд и Мюссе были столь же трогательны, сколь и горьки. Альфред заболел, и Жорж, забыв о гордости, под видом служанки пошла в дом его матери, чтобы ухаживать за любимым. Госпожа де Мюссе сделала вид, что не узнала ее. Альфред выздоровел и снова переехал на квартиру Санд. Но счастью уже не суждено было поселиться здесь. Скандалы и примирения сменяли друг друга, как день и ночь. Во время одной из ссор Жорж отрезала свои волосы и отослала Альфреду. В конце концов Санд сбежала в Ноан. А в 1837 году Альфред Мюссе написал книгу о ней — «Исповедь сына века». А она только в конце пятидесятых годов смогла рассказать об отношениях с поэтом в книге, которая так и называлась — «Она и он».

В том же году Санд повстречала Шопена. Она уже практически была в разводе с Казимиром. Позади был бурный, но непродолжительный роман с известным адвокатом «Мишелем из Буржа» — непримиримым республиканцем, очень некрасивым мужчиной, обретавшим очарование только во время своих красноречивых выступлений. Но все эти перипетии, равно как и предыдущие романы, казались лишь жалкой прелюдией нарождавшегося чувства. Этим чувством была любовь к гениальному композитору.

Завоевать его было нелегко. После первой встречи с Жорж Фредерик так отозвался о ней: «Какая несимпатичная женщина эта Санд! Она действительно женщина? Я готов в этом усомниться…» Но вскоре он совсем в других выражениях писал об экстравагантной француженке: «Она проникновенно смотрела мне в глаза, пока я играл… В моих глазах отражались ее глаза; темные, страстные, что они говорили? Она облокотилась на пианино, и ее ласкающие взоры отуманили меня… Я был побежден!.. Она меня любит… Аврора, какое очаровательное имя!» В то время Фредерик собирался жениться на молодой польке Марии Водзинской, но та предпочла болезненному музыканту графа. Но Санд сумела утешить гения. Она увезла своих «троих детей» (Мориса, Соланж и… Фредерика) далеко от досужих парижских взглядов — на Майорку.

Испания встретила их солнцем и теплом. Но вскоре начался сезон дождей, и снятый Санд деревенский дом оказался сырым, холодным, открытым всем ветрам. Шопен стал кашлять. Местные жители тотчас решили, что у музыканта страшная заразная болезнь, и хозяин неуютной хибары буквально выставил французов на улицу. К счастью, они нашли себе новый приют — келью в заброшенном Вальдемозском монастыре. В это время Санд проявила потрясающую силу духа: она сама готовила еду, ухаживала за больным Шопеном, гуляла с детьми, переделывала «Лелию», писала новый роман. А Фредерик сочинял музыку и играл на пианино, которое необычная семья привезла с собой из Франции. В этом романтическом жилище родились одни из самых прекрасных баллад Шопена. Но состояние его здоровья с каждым днем ухудшалось. Диагноз, поставленный ему местным лекарем, был неутешительным — горловая чахотка. Санд собрала вещи и повезла «детей» домой. Дорога оказалась очень трудной для Фредерика: в Барселоне он чуть не умер. «Семья» на зиму остановилась в Марселе, так как парижский февраль мог убить Шопена. И только в конце мая 1839 года Жорж, Фредерик и дети отправились в Ноан.

С Шопеном Санд прожила несколько лет. Они то наслаждались покоем в имении, то собирали шикарные салоны в Париже. Среди их гостей бывали Гейне, Мицкевич, Делакруа, Бальзак, Лист, Берлиоз. «Мои пальцы мягко скользят по клавишам, ее перо стремительно летает по бумаге…» — писал в дневнике Фредерик. Они были такие разные! Шопен — сдержанный в общении с другими, Санд — всегда способная на всяческие выходки. Одна из посетительниц салона писательницы так описывала окружение Жорж Санд: «Толпы невоспитанных мужчин, стоя перед ней на коленях, объяснялись ей в любви, затягиваясь табаком и брызгая слюной. Один грек говорил ей „ты“ и обнимал ее… „Причуды дружбы“, — говорила тогда с мягким и спокойным презрением эта поразительная женщина…» И несмотря на все это Жорж и Фредерик были счастливы. Расстались они только в 1846 году. Причины этого неясны и запутанны. Немало поспособствовала этому и повзрослевшая Соланж, которая кокетничала с любовником матери. Но скорее всего, между композитором и его музой просто охладели чувства…

Впоследствии биографы Шопена часто рисовали Санд как слишком сильную для тонкой души музыканта женщину, как тирана, отнявшего почти девять лет жизни гения. Но стоит заметить, что «сандовский» период — один из самых плодотворных в творчестве композитора. К тому же вполне вероятно, что именно материнская забота Жорж в годы их совместной жизни спасала от гибели этого болезненного человека. Он умер в 1849 году…