Говорят, за 50 золотых монет пекарь позволил Рафаэлю рисовать дочь сколько его душе угодно и переговоры с будущим зятем взял на себя. Томазо, с нетерпением ожидающий свадьбы, стал упрекать Маргариту в намерении изменить своему слову: ведь Рафаэль, как и большинство богатых мужчин того времени, вел распутную жизнь, пользуясь услугами куртизанок разного уровня. Чтобы отделаться от навязчивого жениха, ставшего преградой к невиданным богатствам, девушка даже торжественно поклялась в церкви Санта-Мария дель Пополо выйти за него замуж. У Томазо сомнений не осталось, ведь она давно принадлежала ему телом, а теперь, как он полагал, и духом.
Сама же Маргарита даже не подозревала, кого она поймала в свои сети. Избалованный любовью и преклонением женщин Рафаэль впервые влюбился. Он засыпал этого «ангела» подарками, принимал ее как именитую гостью и рисовал, рисовал, рисовал. Первое время Форнарина скромно оставалась моделью. Единственная ночь, проведенная Рафаэлем с «абсолютно невинной», но опытной женщиной заставила художника потерять голову. За 3000 тыс. золотых монет не страдающий предрассудками отец позволил ему забрать дочь на любой срок.
Рафаэль поселил Маргариту на роскошной вилле, одел, как принцессу, осыпал драгоценностями и даже забросил работу. Целый год он пренебрегал заказами папы Юлия II, полагая, что станцы в Ватикане менее важны, чем прекрасная ненасытная любовница. А раздраженный приостановкой работ Агостино Киджи предложил Рафаэлю поселиться на своей вилле Фарнезина — конечно, вместе с Маргаритой. Ловкая интриганка и здесь не оплошала. Оправдываясь, что любимый из-за нее теряет заказы, а следовательно — деньги и славу, она согласилась покинуть «их гнездышко». Сама же Форнарина преследовала сразу две цели: оградить себя от разгневанного изменой жениха и приблизиться к более богатому и могущественному покровителю — Киджи.
Стареющий банкир «попался» на юные прелести Маргариты, которые она ему беззастенчиво предложила. Он спас ее от «домогательств» Томазо. Пастуха связали и доставили в монастырь Санто-Козимо, настоятель которого, двоюродный брат Киджи, обязался продержать того в темнице сколько понадобится. Рафаэль же оставался в неведении о вероломстве своей возлюбленной. Он не слушал увещеваний друзей и учеников. Говорят, в одном из разговоров между талантливыми учениками художника Перино-дель-Вага и Джулио Романо последний откровенно признался: «Если бы я нашел ее в своей постели, то скорее бы перевернул матрац на другую сторону, чем лег рядом с ней».
Маргарите было мало двух влиятельных любовников, она без зазрения совести кокетничала с учениками и помощниками Рафаэля, хотя те избегали любого контакта с ней. В 1518 г. на Форнарину позарился юный болонец Карло Тирабоччи. Он даже гордился, что спит с любовницей своего учителя, а то, что остальные ученики порвали с ним все отношения, считал завистью. Молодые люди повздорили. Дело окончилось дуэлью. Перино-дель-Вага убил Тирабоччи. Правду от Рафаэля скрыли. А Форнарина вскоре нашла болонцу замену.
Только Рафаэлю ни одна женщина не могла заменить Маргариту. В течение шести лет днем он работал, а ночи превращал в изнурительный любовный костер, на котором сгорало его здоровье. Художник слабел на глазах. Врачи, не догадываясь о причинах недомогания, раз за разом пускали ему кровь. Но только Рафаэлю становилось лучше, он вновь попадал в вампирские объятия Форнарины. Физические силы художника иссякли. Кардинал, принесший последнее благословение от папы Льва X, потребовал изгнать из комнаты умирающего продажную женщину. Маргарита цеплялась за ножки кровати и превосходно разыгрывала отчаяние. Лишь в последние часы своей жизни Рафаэль осознал: женщина, которую он изображал светлой Мадонной, имела черную душу.
Маргарита не тосковала о покойном. По завещанию она получила приличную сумму и могла в дальнейшем вести роскошную жизнь. Особым покровительством она пользовалась у Агостино Киджи. Не пропускали шикарную куртизанку и другие состоятельные мужчины. Она даже предложила свои объятия бывшему жениху, бежавшему из монастыря, но Томазо с презрением бросил ей в лицо горсть земли. Маргарита Лути окончила свою жизнь в монастыре, но как она туда попала и когда умерла, неизвестно. Такова первая версия биографии прекрасной Булочницы.
Но возможно ли, чтобы художник, читающий человеческие души по глазам, не сумел заметить низменных мыслей, царивших в этой прелестной головке? Ведь не ради «красного словца», не ради желания очистить образ Рафаэля от скверны появилась вторая легенда — чистая, возвышенная, идеальная, как произведения самого художника.
…В дом пекаря Франческо Лути привел Рафаэля покровительствующий семейству Агостино Киджи. Одного взгляда было достаточно художнику, чтобы понять — такой красивой женщины, как Маргарита, он еще не видел. Она походила на прекрасную скульптуру: точеный стан, мягкая линия шеи, налитая юным соком грудь, рот по классическим меркам маленький, а нос чуть длиннее, чем нужно. Но глаза… Темные, пылающие угли. В них столько жизни, добра, ласки. Маргарита тоже присматривалась к знаменитому художнику: выглядит, как юный князь, хотя ему минул 31 год, манеры изысканны, но без надменности, и обращается к ней, дочери простого пекаря, как к знатной патрицианке. А когда он улыбнулся, девушка почувствовала, что прекраснее мужчины она не встречала. Ведь недаром говорили, что Рафаэль порождал вокруг себя гармонию и привлекал к себе людей редкими душевными качествами. По словам Вазари, его можно было считать не человеком, «но смертным Богом».
Рафаэль испросил разрешение отца Маргариты рисовать ее, а один из набросков подарить девушке. Агостино Киджи тут же прикинул в уме, сколько увесистых дукатов может стоить такой эскиз, ведь кардиналы и герцоги соперничали друг с другом за честь иметь картину Рафаэля. Первые сеансы проходили под неусыпным надзором тетки. Художник ловил себя на мысли, что мечтает остаться с девушкой наедине, а иногда спохватывался и вспоминал, что он обещал жениться на племяннице влиятельного кардинала Биббиена — Марии Довици, и тут же гнал от себя эти мысли. Рафаэль, как мог, затягивал сеансы, и когда тетка оставляла их на минутку, они просто смотрели друг на друга. Под его взглядом Маргарита расцветала, как дивный цветок.
«Я покорился, стал жертвой зноя любовного», — прочитала как-то Форнарина на одном из набросков. Она сразу же поверила, что эти строки посвящены ей, и согласилась на свидание в сумерках у храма Санта Мария ин Трастевере, находившегося в квартале бедноты, где нравы были попроще, ведь честная девушка не выходила вечером без сопровождения. Они разговаривали и целовались. Рафаэль признался в любви, но сразу же предупредил, не раскрывая причин, что жениться не сможет: у него был долг перед невестой, и еще, полагают биографы, папа Юлий II обещал художнику кардинальский сан. Это было вполне допустимо, ведь еще в 25 лет он получил «место секретаря апостолических бреве» — сан весьма значительный даже для молодых прелатов.
Рафаэль предоставил девушке право сделать выбор самостоятельно. Форнарина ответила согласием: между позором и монастырем она выбрала любовь. Художник посвятил в свои планы Агостино Киджи и купил у него за 4000 дукатов дом в новом районе Рима, где Маргариту никто не знал. Чтобы не было лишних разговоров о ней как о содержанке, он сразу оформил половину дома у нотариуса на ее имя. Для переезда влюбленные выбрали время, когда Франческо Луги уехал из города по делам банкира. В доме было приведено в порядок всего несколько комнат, да и мебели не хватало. Все средства художника ушли на покупку жилья, но на платья, туфельки и украшения для любимой он не поскупился. Красота Маргариты получила достойную оправу.
Девушка боялась даже выйти из дома. Среди ее новых знакомых были только ученики и помощники художника, и «прекрасная Империя» — бывшая знаменитая куртизанка, а теперь верная возлюбленная Агостино Киджи, родившая ему дочь. Две красивые женщины нашли общий язык: им нечего было делить, каждая любила своего мужчину, но знала, что никогда не станет законной женой. Империя давно смирилась с этим, а Маргарита только начала привыкать. По совету образованной, разбирающейся в искусстве и литературе куртизанки она занялась изучением греческого языка, много читала, чтобы быть достойной своего гениального возлюбленного. Но вся ее неуверенность в себе исчезала, лишь только Рафаэль после долгого трудового дня возвращался домой. Форнарина никогда не задавала ему тревожащих душу вопросов, не выдвигала требований и даже не подозревала, какую волну интересов и слухов вызвала своим появлением в доме Рафаэля. Их жизнь оставалась для всего Рима тайной. А они любили друг друга самозабвенно, и так же самозабвенно он писал ее портреты: одетую в богатое платье патрицианки, обнаженную, прикрытую лишь легкой, прозрачной вуалью и, конечно, Мадонной. Маргарите казалось, что именно в эти часы они были особо близки. Она могла целый день терпеливо простоять у окна ради светлых мгновений счастья.