Свадьба, на которую Шарон потратила миллион долларов (очень скромно, по голливудским меркам), стала неожиданностью для всех ста пятнадцати гостей. Идя к Стоун и Бронштейну 14 февраля 1998 г., они думали, что будет вечеринка, посвященная Дню святого Валентина. Но пара устроила грандиозный сюрприз…

Раньше ее не видели такой спокойной и расслабленной: «Я никогда столько не спала. Я брожу по дому в пижаме, любуясь океаном. Грызу яблоки, пью чай. Необходимость принять ванну и сменить пижаму до возвращения Фила домой не позволяет мне впасть в апатию. И сам город… В Лос-Анджелесе люди только и занимаются тем, что обсуждают друг друга. В лицо улыбаются, а за глаза распинают. А в Сан-Франциско всем наплевать, кто я такая, никто на меня не пялится, не останавливает на улице».

Тоскует ли она по своему прежнему скандальному поведению? Время от времени да: «Иногда я вспоминаю те годы с ностальгией. Поступать так, как я поступаю сейчас — все равно что наркоману отказаться от наркотиков. Раньше везде, где я появлялась, слышала, как скандируют мое имя. Сегодня — если кто-то бежит за мной с воплями, так это потому, что я ушла, забыв заплатить по счету».

Долгое время Шарон Стоун была зациклена только на себе, считала себя центром мироздания и причиняла много зла окружающим. Сейчас она предпочитает отдавать долги. Благотворительный фонд «Планета Надежды», основанный ею вместе с родной сестрой Келли, занимается организацией летних лагерей, групп «продленного дня» в школах и курсов компьютерной грамотности для бездомных мексиканских детей. Шарон самолично разработала дизайн чемоданчиков для косметики, чтобы вырученные от их продажи деньги отдать Американскому фонду исследований в области СПИДа, председателем которого она является. Кроме этого, она принимает активнейшее участие во всевозможных благотворительных аукционах.

В мире шоу-бизнеса не принято интересоваться возрастом звезд. Шарон же угораздило заявить во всеуслышание о своем сорокалетии. Теперь она видит, как ее одногодки спокойно играют роли, которые ей не предлагают просто потому, что публика помнит про ее возраст. Стоун порой кусает локти, но пытается относиться к обидам философски: «Ну да, когда-то мои героини были моложе героев. Это время прошло. Теперь я хочу играть с молодыми мужчинами. Вот Джонни Депп, например. Отличный вариант».

И в семейной жизни Шарон и Фил не считали, что сорок лет — совсем уж безнадежный возраст для того, чтобы впервые стать матерью. Шарон целый год поила мужа специальными отварами и пускалась на прочие «военные» хитрости. Газетчики ожидали появления ребенка не меньше самой Стоун, фотографы даже слегка подрисовывали ей на снимках животик. Но все попытки забеременеть заканчивались выкидышами.

А потом грянул гром среди ясного неба: у Фила случился инфаркт. Когда это произошло, Шарон, по ее словам, захотелось выскочить на улицу и разрыдаться, как маленькой девочке. Внезапно она поняла, что может потерять любимого мужа. Так Стоун впервые осознала, что молодость закончилась. В доли секунды она переоценила свою жизнь и решила с этого дня посвятить себя семье, а не карьере. И растерянность быстро сменилась решительностью.

Коварная соблазнительница ухаживала за бледным, исхудавшим мужчиной, опутанным проводками медицинских приборов, как самая заботливая медсестра. Она бдительно следила за тем, чтобы он не напрягался, соблюдал диету. И сама из супружеской солидарности перешла исключительно на овощи и фрукты, попутно похудев и избавившись от целлюлита.

Шарон была так счастлива, что здоровью Фила больше ничто не угрожает, что, когда в декабре 1999 г. врачи вынесли ей приговор «бесплодие», она на удивление мало расстроилась: «Мы решили усыновить ребенка. Сколько можно тянуть с этим — жизнь идет, и никто не знает, что будет через год или два».

Весной 2000 г. адвокат по усыновлению разыскал в Техасе несовершеннолетнюю пару будущих родителей. Сами они не чувствовали себя готовыми к тому, чтобы иметь детей, но были довольны, что их сын, вместо того чтобы попасть в приют, обретет настоящую семью. Так малыш нашел новых родителей еще до рождения. Шарон и Фил забрали его в Сан-Франциско, когда ребенку исполнилась неделя, и назвали Роан Джозеф. Первое имя дал Фил, оно из мифологии и в переводе означает «тюлень» — волшебное животное кельтов. А второе имя дала Шарон, в честь своего отца.

Для родителей ребенок стал потрясением, ведь у Фила тоже никогда не было детей. Шарон обстоятельно подготовилась к появлению младенца: зачитала до дыр книгу доктора Спока и прочие пособия по воспитанию, прошла школу молодых мам, где учили, как ухаживать за малышами, но даже представить не могла, что держать на руках живое существо — это так потрясающе. «Он — мой замечательный маленький Будда. Ест как чемпион, спит мирно, а мы бережем его как зеницу ока». Шарон Стоун пока не доверяет ребенка никаким няням. Теперь она твердо знает, что основной инстинкт бывает только материнским.

Суслова Аполлинария Прокофьевна

(род. в 1839 г. — ум. в 1918 г.)

Возлюбленная писателя Ф. Достоевского и жена философа В. Розанова. Эта женщина — феномен патологического эгоизма и изощренного садизма по отношению к своим близким. Всю свою жизнь она причиняла окружающим боль и унижения. Однако было что-то, что как магнитом удерживало одаренных людей вблизи нее, что побуждало их называть ее своей любимой.

На одном из студенческих вечеров бывший каторжник, а ныне популярный писатель Федор Михайлович Достоевский читал главы своего романа «Записки из Мертвого дома». После выступления к нему подошла стройная молодая девушка. Это была 22-летняя слушательница Петербургского университета Аполлинария Суслова. В ее низком, несколько медлительном голосе и во всем внешнем облике чувствовалось странное соединение силы и женственности.

По происхождению Аполлинария была крестьянкой. Она родилась в 1839 г. в селе Панино Нижегородской губернии в семье Прокофия Суслова, бывшего крепостного, ставшего благодаря своей расторопности управляющим имениями графов Шереметевых. В шестидесятых годах он переехал в Петербург, стал зажиточным купцом, а потом и собственником фабрики в Иваново-Вознесенске. Дочерям он дал отличное воспитание: сначала они учились языкам и манерам в московском частном пансионе, а затем уехали в Петербург. Аполлинария поступила в университет, а Надежда — в Военно-Хирургическую академию. Впоследствии Надежда стала первой женщиной-врачом в России и сыграла значительную роль в истории высшего женского образования.

Дочь Достоевского утверждает, будто Суслова, девица страстная и смелая, написала своему кумиру «простое, наивное и поэтическое письмо — объяснение в любви», которое и положило начало их отношениям.

Относительно существования письма Аполлинарии достоверных свидетельств нет. Зато сохранился очерк Сусловой «Покуда», опубликованный в 1861 г. в журнале «Время», редактором которого был Ф. Достоевский. Рассказ слабый и малооригинальный, не отличающийся никакими художественными достоинствами. Вообще природа не дала Аполлинарии писательского таланта, но зато не обидела в другом. «Высокая и стройная. Очень тонкая только. Мне кажется, ее можно всю в узел завязать и перегнуть надвое… Волосы с рыжим оттенком. Глаза настоящие кошачьи, но как гордо и высокомерно умеет она ими смотреть». Такой видит ее Достоевский глазами главного героя романа «Игрок» Алексея Ивановича. Он готов по первому ее требованию шагнуть в пропасть или — для чего требуется еще большая отвага — стать посмешищем целого города. «Ведь она и других с ума сводит», — лепечет Алексей Иванович в свое оправдание, и это — чистая правда.

Суслова «действительно была великолепна, я знаю, что люди были совершенно ею покорены, пленены». Это свидетельствует не герой романа и даже не его автор, а философ Василий Розанов, один из тех, кто был до такой степени ею «пленен совершенно», что предложил выйти за него замуж. В то время, когда его будущая жена обнималась с Достоевским, ему было пять лет от роду, и кто бы мог подумать, что два десятилетия спустя между ним и любовницей знаменитого писателя будут столь близкие отношения.