В соседнем доме, который стоит на углу улиц Ко-нилл и Тулиран, и сегодня живет человек с птичьим профилем, Рафаэль Эрнандо, «Фело». Он входил в военный пост, установленный тут между 1961 и 1965 годами, чтобы обеспечивать ведение хозяйства Че, ему приходилось даже гулять с детьми.
«Я каждый месяц, — вспоминает он, — приходил в Министерство Армий за его зарплатой в четыреста сорок песо [26], которые отдавал Алейде. Будучи министром, он мог получать больше, но он отказался. После платы за квартиру сто песо, шестидесяти — за голубую импалу, которую он купил в кредит, за телефон — он часто звонил далеко, за свет, электричество, оставалось не так уж много Алейде для похода на базар. Че совсем не хотел под предлогом того, что он был распорядителем денег страны, иметь их больше, чем другие. Его гардероб был почти бедным, только несколько военных форм. Чтобы освободиться от подавленного состояния, он шел пострелять в тир и, возвращаясь, играл с детьми, прежде чем выйти со своими собаками Мураллой, огромным черным псом, помесью с немецкой овчаркой, и Сокорро, с которыми он иногда делил свой обед…»
В это время Вашингтон готовит нападение на маленького строптивого соседа, который действует ему на нервы. 15 апреля два бомбардировщика В-26 нападают на аэродромы Суидад Либертад и Сантьяго, чтобы совершить диверсию. 16-го Эрнесто обращается с речью к милиции провинций Пинар дель Рио и психологически готовит их к сражению.
На следующий день, 17-го, попытка высадки происходит не в Сантьяго на востоке, не в Пинар дель Рио на северо-западе, а прямо под брюхом Зеленого Каймана, не так далеко от его головы, Гаваны. В Плая Ларга и в Плая Хирон в бухте Кошон высаживается отряд в полторы тысячи нападающих кубинской национальности, проамериканцев, решивших отобрать остров у Фиделя Кастро. Они прибывают с Майами, с островов Вик около Пуэрто-Рико, Пуэрто-Кабесас Никарагуа, есть также воздушно-десантные отряды, тоже из Пуэрто-Кабесас. Попытка, заранее подготовленная Эйзенхауэром и выполняемая новым президентом Джоном Кеннеди, проваливается. Они вязнут в топях морских берегов, и большая часть людей захвачена в плен.
Фидель предлагает хитрый торг: он вернет пленных, если американцы направят ему пятьсот больших гусеничных тракторов, чтобы выкорчевать кубинские джунгли. Американцы должны возместить убытки стране, на которую напали. Антикастровцы Флориды активизируются для создания Комитета тракторов для свободы, но Белый дом остается нем. Проходят месяцы, но не видно никакого решения. Комитет тракторов распущен, а пленные переведены в Кастильо дель Принсипе, крепость рядом с Гаваной.
Начнется процесс над 1190 продажными предателями своей Родины. Вердикт: все виновны и приговорены к тридцати годам тюрьмы. Или выкуп: в общей сложности 62 миллиона долларов, сумма такая весомая, что она подавляет пленных. При посредничестве Берты Барет-то адвокат Джеймс Б. Донаван — известный по участию в Нюрнбергском процессе — входит в контакт с Фиделем Кастро. Он заставляет его согласиться с идеей, что компенсация могла бы быть урегулирована в форме поставок продуктов питания и фармацевтической продукции, даже в долларах. В это вмешивается Роберт Кеннеди и в течение декабря над эгидой Красного Креста начинаются первые поставки фармацевтической продукции. 23 декабря 1961 года заключенные покидают свои застенки и отплывают маленькими группами в Соединенные Штаты. Под давлением Донавана Фидель разрешил выехать с Кубы семьям освободившихся пленных.
Во время нападения Че был в Пинар дель Рио, там, где произрастает в сером гумусе самый утонченный в мире табак. Он жил как пещерный человек, готовый отразить штурм, если он произойдет здесь, в пещере этих любопытных фаллических гор, рвущихся на штурм неба, около народного лагеря Лос Порталес в муниципалитете Ла-Пальма. Распространился слух, что он покончил с собой, выстрелив в голову.
Нет дыма без огня: споткнувшись в гроте, он оступился, пистолет упал и произошел выстрел. Пуля оцарапала ему щеку, задела ухо, оставив шрам.
Дело бухты Кошон урегулировано, Че оставляет свой ненужный сторожевой пост, берет Миаля, проезжая через Гавану, и направляется в место, где находятся заключенные в более или менее импровизированных лагерях.
— Узнав его, — вспоминает Альберто, — один из руководителей гузано [27]обмочился от страха. Он считал его мертвым, и это он, который чуть не остался здесь в результате сердечного приступа. Был также кюре, спустившийся с неба вместе с парашютистами, который хотел понравиться иностранным журналистам, в частности, красивой француженке. Обращаясь к Че, он посчитал удобным сказать: «Если это надо, я могу резать тростник как доброволец». Че посмотрел на него холодным взглядом и сказал: «Нет! Здесь режут тростник друзья Революции, а не ее враги».
Повестка дня Че остается очень плотной. 8 мая 1961 года он помогает разгрузить сырье, прибывшее на судне. 9-го он произносит речь на проводах делегации Демократической Республики Вьетнам, и он обсуждает с советскими официальными лицами добычу никеля на Кубе. 12-го председательствует на обеде, данном югославской миссии, затем встреча делегации дружбы Китайской республики. 29-го вместе с Раулем Кастро отправляется в бухту Моа около Сантьяго, где добывают никель, и используют это, чтобы посетить Университет Ориенте. В июле он открывает электростанцию, построенную французскими инженерами на советские деньги.
При каждом удобном случае, когда он может, Че сам берется за дело, помогает рабочим носить мешки, с цементом или кофе, толкать вагонетки в шахтах. Он не довольствуется опробованием новых машин, он участвует в их создании, иногда даже в их изобретении. Пример — «его» машина резки сахарного тростника для повышения производительности. Он доходит до опробования сигар самых знаменитых фабрик, проверяя их тонкость с наслаждением, без притворства.
Его пристрастие к сигарам вызывает к жизни типичный для него анекдот: Антонио Нуньес Хименес, географ, который открыл боковую тропу, чтобы проникнуть в Санта-Клару, стал его сотрудником в министерстве промышленности. Однажды со своими коллегами он решил взять быка за рога. Че слишком много курит, подрывает свое здоровье, а оно так необходимо всем. Он начинает осаду:
— Че, ты не можешь продолжать так курить. Это опасно для твоей жизни.
Прижатый к стенке Эрнесто в конце концов признает:
— Согласен. Но, по крайней мере, позволь мне одну в день. Табак богов!
На следующий день он прибывает в министерство с сигарой в метр длиной…
24 июля он встречает Юрия Гагарина, первого человека, который три месяца назад совершил космический полет и теперь проездом на Кубе. Эрнесто задает ему массу вопросов и признается, что он мечтал бы тоже прогуляться среди звезд.
3 августа он отправляется в Уругвай председательствовать в кубинской делегации на конференции Латиноамериканского экономического совета. В Асотеа на гасиенде около Монтевидео, где он пьет мате дружбы с уругвайским президентом Эдуардом Виктором Аэдо, он готовит свои реплики. Полные сарказма по отношению к «северному» агрессору, а также ударные и принимающие образную форму, которая производит впечатление на другие делегации, включая североамериканскую. Сначала он опирается на Хосе Марти: «Народ, который покупает, просит народ, который продает, служить. Нужно создать равновесие в торговле, чтобы обеспечить свободу».
Организована встреча с послом Соединенных Штатов Ричардом Гудвином. Она происходит в резиденции посла Бразилии по экономическим вопросам в Монтевидео. Гудвин предваряет предложение: его страна могла бы дать Аргентине или Бразилии деньги, необходимые, чтобы заменить помощь, даваемую Кубе СССР, — что позволило бы сохранить остров в западном лагере. Предложение, сделанное сквозь зубы, не заставляет Че нахмуриться. Он довольствуется тем, что отмечает это.
16 августа 1961 года, в день, когда возводится Берлинская стена, в холодное послеобеденное время в Монтевидео Че наносит удар правдой без прикрас.