Владимир Эрнесто уступил место Ильде Беатрис, которую родители станут называть Ильдитой. Она появится на свет 15 февраля 1956 года в английском санатории Сиудад-Мехико, под знаком Водолея, на неделю раньше срока. Отец называет ее самым нежным лепестком любви и сочиняет шутливую поэму в ее часть:
«Несешь ты в себе крепкие жилы и даны они Аргентиной, Анды тебе подарили стать и осанку, достойные самых прекрасных. Чудная смуглая кожа твоя — знак наследия предков в Перу, в танце закружишься — с истинной грацией Мексики».
И разговора не может быть, чтобы отправить ребенка в переполненную комнату на улице Неаполя. Гевары спешат снять маленькую квартирку на первом этаже, выходящую на улицу. Когда обе Ильды возвращаются в семейное гнездо после короткого пребывания в клинике, приехавший Фидель встречает их такими словами:
— Эта девочка будет расти на Кубе.
И Эрнесто пишет матери: «Моя коммунистическая душа поет: наша толстощекая малютка — точная копия Мао Цзэдуна!»
Во вторую неделю мая Эрнесто отправляется в лагерь Чалко. Дело важное, надо больше узнать об условиях погрузки. Через два дня после его отъезда задержан Фидель Кастро Рус с четырьмя другими кубинцами. Просрочено разрешение на жительство. Арест, широко обсуждаемый в прессе, является результатом совместных усилий мексиканской полиции, североамериканской ФБР и шпиков Батисты. Умело сотканная паутина.
Фидель не имел постоянного места жительства, как и не будет иметь после революции в Гаване. Он был задержан прямо на улице 20 июня 1956 года. Полиция прикрылась Рамиро Вальдесом и Универсо Санчесом, которых она только что схватила, как живым щитом. Следовательно, дело обошлось без перестрелки. К этому аресту добавляется арест пятнадцати других мятежников. Все отведены на улицу Мигель-Шульц, в тюрьму Министерства внутренних дел. Рауль Кастро ускользнул от них.
Оказалось, что мексиканское правительство после некоторых колебаний согласилось на требование Батисты уничтожить подпольную сеть Движения 26 июля. Так как Гавана настаивает на выдаче заключенных, речь идет об очень быстрых действиях. Письмо Прио из Майами адресовано президенту Мексики Руису Кортинесу. Со своей стороны бывшие коллеги Фиделя, адвокаты, оказывают давление на того же Кортинеса при посредничестве бывшего президента Лacapo Карденаса, последнего из настоящих революционеров, чтобы были выпущены эти защитники свободы.
Узнав о заключении Кастро в тюрьму, Ильда не теряет ни минуты: она относит все компрометирующие записи к своей подруге донье Лауре, где они будут в безопасности. И правильно делает. На следующий день два полицейских в штатском появляются в доме Гевара:
— Вы Ильда Гадеа?
— Нет, я Ильда Гадеа Гевара.
— Вы получаете корреспонденцию?
— Да, конечно, от моей семьи из Перу.
— Вас спрашивают не об этом. Не получаете ли вы телеграмм из других стран?
— Нет.
— Следуйте за нами. Мы хотим убедиться, что вы не знаете ничего о телеграмме, которая вас компрометирует.
— У меня девочка четырех месяцев, я кормлю грудью, и мне нельзя оставлять ее одну.
— Хорошо! Оставайтесь, но не выходите из дому, мы вам сообщим.
Как только они ушли, Ильда отправляется к своему парикмахеру. Не для того, чтобы стричься, а проверить, не следят ли за ней. Через час она в баре, где обычно проводят время кубинцы. Здесь встречает Креспо, одного из будущих членов экспедиции.
Во второй половине дня оба полицейских возвращаются и на этот раз не колеблются. Они забирают и мать и дочь в Управление департаментом федеральной полиции. Тут ей показывают телеграмму с Кубы, содержавшую довольно туманный смысл: Кто-то приедет с визитом к Алехандро.Ильда не знает военного имени Фиделя. Она не обманывает, утверждая, что это послание адресовано не ей. Сыпятся вопросы:
— Кто с вами живет в квартире 40, по улице Неаполя?
— Мой муж, доктор Эрнесто Гевара.
— Где он?
— В Вера-Крус [11].
— Где в Вера-Крус?
— В отеле. Вы можете поискать.
— Ездили ли вы вместе в Вера-Крус?
— Да, на экскурсию.
— И что он там делает?
— Исследования по аллергии. Это его специальность. Проверьте в центральной больнице.
Смена комнаты, допрос продолжается в темноте.
— Принимаете ли вы американцев из Центральной Америки?
— Нет, только перуанцев.
— Ориентированы ли вы политически?
— Да, я апристка, движение Апра в Перу. Но к чему эти вопросы? Я требую адвоката!
Полицейские заканчивают тем, что выпускают ее с ребенком, требуя подписать декларацию. Она считает себя свободной. Но это не так: два полицейских, которые ее сопровождают, все те же, устраиваются на софе в столовой. По очереди они дежурят у окна.
— Когда ваш муж должен вернуться?
— В конце недели.
Ильда надеется, что Креспо сможет действовать. Ей не спится, не дает страх, как бы не появился Эрнесто.
В семь часов полицейские объявляют ей:
— Все, уходим. Да, да, возьмите малютку…
Третий допрос начинается с психологической обработки:
— Вы знаете, мы прекрасно можем держать вас годы…
Затем очень быстро переходят к вопросам, которые по-настоящему интересуют полицейских:
— Имел ли доктор Гевара отношения с русскими со времени, когда он был в Гватемале?
— Никогда не слышала об этом.
Они хотят знать, откуда приходят деньги, которые позволяют супругам жить и ездить по стране.
— У меня хорошая зарплата в Международной организации здравоохранения, и муж зарабатывает на жизнь в больнице.
В тюрьму департамента федеральное полиции облава собрала многих людей: кроме Фиделя и его людей, среди которых Рамиро Вальдес и Универсо Санчес, тут и Мария Антония, две Ильды и Патохо. Узнав об Ильде с малюткой, Фидель использует все влияние, которым располагает, чтобы их нормально кормили. Он настаивает перед начальством тюрьмы, чтобы «перуанская дама, которая замужем за аргентинским врачом», была освобождена. Фидель тогда пишет о встрече с Эрнесто: «Он из тех людей, которые немедленно вызывают симпатию благодаря простоте, характеру, спокойствию, а также индивидуальности и оригинальности».
В это время Че тренируется на ранчо Санта-Роса. Как бешеный. Он завоевал расположение и дружбу всех драчливостью, волей и выносливостью. 24 июня 1956 года, через десять дней после его двадцативосьмилетия, полиция ночью окружает ранчо, о существовании и деятельности которого она недавно узнала. Дело пахнет порохом, но Фидель, привезенный из тюрьмы, чтобы предотвратить бойню, вовремя вмешивается:
— Мы будем драться на Кубе, не здесь, — кричит он.
Потом требует от своих людей, которых около тридцати, среди них Че, сдаться без пролития крови. Все заключены в тюрьму, секретные документы захвачены. Настает очередь Эрнесто пройти допрос. В темноте.
— Ты знаешь, что твои жена и дочь здесь, у нас. Если ты не заговоришь, пытать будем их.
Че невозмутим. Он дает короткие, лаконичные ответы.
— Встречали ли вы людей из Советского Союза?
— Нет.
— Никогда?
— Никогда.
Эрнесто заинтригован личностью в тени, которая время от времени шепчет что-то по-английски полицейским, задающим ему вопросы. «Это агент ФБР или ЦРУ, — думает он. — Несомненно, что эти люди особенно заинтересованы узнать, существует ли коммунистическое влияние на деятельность кубинцев…» После допроса, который ни к чему не привел, Эрнесто получает свидание с гватемальцем Альфонсо Бауэром Паисом, который хочет освободить его с помощью Улиса Пти-Мюра, друга его отца. Тот настаивает на обращении к адвокату. Ильда знает, что ее муж откажется от такого вмешательства. В свою очередь Фидель желает, чтобы Эрнесто сам выпутывался: он аргентинец, и то, что замышляется, прямо его не касается. Но Че упорствует:
— Я связан судьбой с кубинцами и останусь с ними.
Как раз сейчас Эрнесто узнает, что Кастро имеет важные политические связи в Мехико. Чтобы Движение 26 июля выжило, Фидель поддерживает контакт с левыми партиями — от МРОТ [12], резиденция которой раньше находилась в Мехико, до марксистских групп.