На этом корабле мы были так же полезны, как девочки-скауты при Арденнском наступлении. Пока С amp;Р везли нас на планету Фредов, нам не оставалось ничего, кроме как сидеть и бездельничать.

Мне не следует кричать. Подумать только, Арлин наконец уложила в постель мужчину своей мечты, а затем вынуждена лететь с нами. Впрочем, у моей подруги есть свои причуды.

Даже если бы им с Альбертом не нужно было расставаться таким вот образом, я с трудом представлял, как она откладывает момент истины. Она никогда не колеблется, следовать приказу или нет. Идальго завоевал ее уважение, но даже если бы у него это не получилось, она не стала бы действовать в ущерб миссии. Я знаю Арлин Сандерс.

То есть, Арлин Галлатин. Я никогда не забуду, что Альберт приказал мне заботиться о ней.

Так, что еще нового? Глупейшая вещь, которую может сделать солдат - это захотеть избежать скуки. В случае со мной проблема в том, что я никогда не был солдатом. Я воин. Это значит, что мне не по душе долгие периоды праздности, особенно когда приходится плавать, словно олива в дьявольском мартини.

Сеарс и Роэбак пытались найти для нас работу. Но этот корабль был гораздо более автоматизирован, чем "Бова". Это то же самое, как для воина Апачи на борту авианосца нашлось бы меньше занятий, чем в каноэ. На "Бове" ответственным был флот. Здесь же технологии были такими продвинутыми, что никто не мог быть за них ответственным, кроме S amp;R. Я не знаю, почему считал, что может быть иначе. Глупая человеческая гордость - не монополия морской пехоты, что бы не говорили всякие идиоты из других профессий.

Была одна полезная задача. Кто-то должен был подготовить программу, с которой мы будем действовать, когда снимем восминедельную-сорокалетнюю блокаду и вернемся. Один вопрос: кто из команды был наименее подготовлен для этой работы! Не то чтобы я на этом спотыкался. Да и моя подруга была бы первой, кто признал бы, что Джилл более пригодна для этого, чем Идальго или она сама. (С каким бы удовольствием я передал бы эти слова моему любимому подростку).

Я так отчаялся, что буквально охотился на все, чем можно было бы заняться. У нас было достаточно космических спецкостюмов, но не было нужды выходить наружу. Я намекнул капитанам, что, может быть, кому-то из нас следует вести надзор сверху, но в ответ они просто посмотрели сквозь меня, с такой же легкостью, с какой смотрели сквозь наши прозрачные скафандры. Наконец они показали мне оружие, которое мы будем использовать на базе Фредов.

Лучевые пушки! Клянусь Богом, это лучевые пушки! Они совершенно не требовали ухода.

На "Бове", по крайней мере, были книги. Я нашел копию "Лагеря всех святых" (The Camp of All Saints). У меня не было такой памяти, как у Альберта, но я запомнил одну фразу о том, что цивилизация - это то, что стоит за твоим оружием, а тот, кто стоит перед ним - это противник цивилизации. Хороший девиз для морпеха. Я размышлял, что было бы, если б мы были на базе гиперреалистов. Было странно не иметь при себе оружия все время, пока мы там находились. Но на нас так ничто и не напало. Эта тема так и не всплыла в наших разговорах, если не считать слов Альберта: "Нет оружейного контроля там, где разум - единственное оружие".

Когда мы только прибыли на ту базу, Альберт, должно быть, подумал, что попал на небеса.

Перед нашим отлетом Арлин сделала все, чтобы убедить его, что это действительно так. Я буду скучать по Альберту.

Арлин показала мне копию письма, которую она написала своему любимому. Она втиснула в него очень многое. Она бесконечно очарована Сеарсом и Роэбаком и их кораблем. А я все еще пребываю в депрессии. Мне бы хотелось, чтобы сверхсветовые скорости все-таки были возможны. Независимо от того, выполним мы нашу миссию или провалим ее, меня грызет предчувствие, что мы уже не увидим нашу цивилизацию вновь. И если это случится, то можно считать, что Фредам с их бесчисленными демоническими ордами все же удалось отобрать Землю персонально у меня.

- Ты должен благодарить Сеарса и Роэбака, - сказал капитан Идальго. - Еда становится лучше.

Тут он был прав. Последний обед был вполне терпим. На вкус он был как смесь мяса и шоколадного пуддинга. Главное, что есть было можно.

- Да уж, они настоящие товарищи, - сказал я. Поняв, как это прозвучало, я добавил: - Я их не критикую. Они единственные друзья человечества по эту сторону пропасти.

Арлин влилась в беседу:

- Они были официальные экспертами по людям. Остальные инопланетяне-вестники не очень-то желали иметь с нами дело.

Это было открытие.

- А может быть, остальным было с нами до смерти скучно? - спросил я, стараясь звучать не автобиографично.

- Может быть и так, - задумчиво произнесла Арлин. - Это означает, что Сеарса и Роэбака интересует Земля. Они не имеют представления, почему мы так от них отличаемся. Нас считают противобиологичными, потому что вселенский разум привык считать разумными только вечных существ.

Идальго потряс головой в сомнении:

- Если у тебя идет кровь, значит ты живешь, - сказал он. - Монстры, должно быть, думают, что мы живем достаточно долго, чтобы уничтожить нас.

- Помните, что мы говорим о том, как эти высокоразвитые создания смотрят на человека, - сказала Арлин. - Мы признаём себя биологичными, потому что определяем биологическую систему как работающую так же, как наша.

- У этих ребят совсем другие представления обо всем, - предположил я.

- Вот именно, - согласилась Арлин. - И давайте признаем, у них эти представления более универсальны. Точно так же, как они расширили наши горизонты, мы расширили их.

- Тогда под какую категорию попадают у них монстры? - спросил Идальго. Чертовски хороший вопрос. Похоже, прошло порядочно времени, когда мы в последний раз встречались со всякими князьями ада, импами и пауками.

- Я много думала об этом, - ответила Арлин. - Фреды понимают людей лучше, чем Клейв и остальные вестники. Я верю, что Фреды боятся людей. И их конечная цель - не поработить, а стереть нас с лица Земли.

- У них вышел хороший старт, - пробормотал Идальго. С этим было не поспорить. Но Арлин все же упорно пыталась взбодрить нас:

- Сеарс и Роэбак посвятили себя, чтобы спасти нас от Фредов. Их логика очевидна. Если бы мы не были угрозой для Фредов, они бы никогда не стали разворачивать полномасштабное вторжение.

Мне нравилось то, как думали С amp;Р. Они не имели представления, что делает нас особенными, как и я. Но мы не потратили все время, плавая в грязи, дерьме и крови без какойлибо цели. Нас ценили, потому что нас ненавидели.

Эта беседа стала самым ярким приключением за весь день. По земным. Стандартам.

Времени. Двадцать четыре часа. Много-много минут. Приказ отдыхать не так прост, как кажется.

Нужно быть гением, чтобы не делать вообще ничего. Поэтому я, как сырой новичок, только и желал, чтобы случилось хоть что-нибудь, что развеет скуку. И это "что-нибудь" случилось. И я почувствовал, что в этом целиком моя вина. Я не был суеверен. Или, по крайней мере, был, но не слишком. Но кое-что произошло за несколько дней до Фобоса, перед Деймосом, перед Солт Лейк Сити и Лос-Анджелесом. Тогда еще я наивно думал, что Кефиристан - это проблема.

Тогда вселенная имела для меня смысл, и я не верил в космических монстров. Я не говорю о монстрах, которые приходят из космоса. Это было действительно дико - поверить в смотрящего искоса красного гнома, спотыкающегося при проходе сквозь Врата. Однако, некоторые вещи должны быть невозможны. Как, например, космический монстр, пришедшие изниоткуда - а здесь было много пространства, которое можно так назвать - и атакующие клейвский корабль.

По-началу я думал, что Сеарс и Роэбак разрабатывали увеселительную программу.

Трехмерный объект, устремленный в сторону нашего корабля, выглядел как беглец из японского фильма про монстров. Я никогда ими не увлеклся в детстве, но когда Арлин и я пошли в кино вместе, она продержала меня там весь день, и целый день мы смотрели фильмы про Годзиллу и Гамеру, спонсором которых был журнал "Чудо". Арлин была его подписчиком, поэтому у нее были бесплатные билеты.