ВЧК по поручению советского правительства предпринимала все возможные меры для ликвидации этой угрозы большевистскому режиму. Постоянно проводилась работа через агентуру ВЧК-ГПУ по склонению бывших офицеров и нижних чинов флота к возвращению на родину. Многие поверили посулам провокаторов и вернулись, не зная о судьбе тех, кто остался в Крыму. Легковерным была уготована на родной земле горькая чаша — всех их расстреливали!

Из Бизерты уезжали во Францию, Югославию, Чехословакию, где в то время прекрасно относились к русским эмигрантам, а в Праге даже обучали их в университетах практически бесплатно, помогая молодым эмигрантам получить хорошее образование. Из стен этого университета вышло немало отличных врачей, инженеров и учёных. Уезжали и в Соединённые Штаты, и в Латинскую Америку. Судьбы всех этих людей складывались по-разному, но каждый не раз признавался: его никогда не покидало чувство тоски по Родине.

Постепенно боевые корабли стали превращаться в семейные общежития. Часть экипажа списалась на берег, но куда деваться остальным: они жили в каютах и кубриках, не имея жилья и работы на берегу. Переломным стал конец 1924 года — долгие и упорные усилия советской дипломатии наконец-то увенчались успехом: Франция официально признала Советский Союз. Для находившихся в Бизерте это стало настоящей трагедией: они все поголовно превращались в беженцев, со всеми вытекающими последствиями по жёстким французским законам. 6 мая 1925 года поставили точку в истории последней эскадры Императорского флота, оказавшейся в Бизерте. Недавние союзники французы, немало пролившие в собственных корыстных интересах русской крови, настояли на полной ликвидации отряда боевых кораблей: суда русской эскадры были проданы.

Французы накинулись на русские военные и транспортные корабли, как стервятники. Например, орудийные башни с линкора «Генерал Алексеев» на протяжении десятков лет стояли на линии укреплений французского побережья Атлантики. Зная, как много отважных, хорошо подготовленных, имеющих большой боевой опыт и всесторонне образованных офицеров сошло на берег с русских кораблей, им сделали лестное, с точки зрения иностранцев, предложение:

— Господа адмиралы и офицеры! Вам предлагается принять французское гражданство и присягнуть Франции.

Фактически русских морских офицеров вербовали как наёмников во французский военный флот. Однако верные долгу чести русские моряки отвергли это предложение. Многие отказались и от принятия французского гражданства, предпочитая оставаться подданными России. Для непокорных власти сделали всё, чтобы они почувствовали себя брошенными на произвол судьбы: ни работы, ни пенсий, ни каких-либо социальных благ. Однако русские упорно не желали сдаваться, — они жили, учились, работали и по традиции ежегодно устраивали балы, на которые приходили в начищенных, пусть даже изрядно поношенных сапогах, тщательно отутюженных мундирах и при всех боевых наградах, которыми заслуженно гордились.

Годы шли, и небольшая русская колония, образовавшаяся в Африке, понемногу таяла: одни уезжали, другие умирали. Дети отправлялись искать счастья по белу свету. Тогда оставшиеся в живых русские офицеры, аристократы и просто добрые люди пошли на удивительный шаг: они по грошам собрали деньги, выкупили у мусульман кусок земли и устроили на нём одну братскую православную могилу, чтобы почившие вдали от родных берегов могли упокоиться по обрядам предков. Из своей среды они неизменно выбирали «хранителя могил», который делал всё для их содержания в полном порядке. Одной из последних хранительниц могил русского кладбища в Африке являлась почти девяностолетняя представительница аристократического рода Анастасия Ширинская — её отец, Александр Манштейн, в двадцатые годы служил капитаном миноносца «Жаркий».

На протяжении всех долгих лет советской власти слово «Бизерта» являлось заветным ключом к тайне, связанной с судьбой последней боевой эскадры русского Императорского флота, страхами большевиков перед возобновлением вооружённой борьбы с эмиграцией, покушениями на жизнь генерала Петра Николаевича Врангеля, работой ВЧК-ГПУ-НКВД против Русского общевоинского союза (РОВС) и судьбами тысяч русских людей, оставшихся без Родины. А также судьбами тех, кто хотел её вновь обрести, но заплатил за иллюзии самой дорогой ценой…

Некогда на территории, которую в Закавказье именуют Азербайджаном, располагалось несколько ханств, находившихся в вассальной зависимости от Ирана. В начале XIX века, после успешных русско-турецких войн и заключения с Ираном двух договоров — Гюлистанского 1813 года и Туркманчайского 1828 года, территория севернее Аракса вошла в состав Российской империи. Примерно в 1911 году там возникла мусульманская партия «Мусават» — «Равенство», выдвигавшая лозунгом создание независимого государства на территории севернее и южнее Аракса. Население в Южном Азербайджане, исконно принадлежавшем Ирану, этнически было однородным с населением Северного Азербайджана. В 1918 году мусаватисты провозгласили Демократическую Республику Азербайджан, но в 1920 году туда пришла 11-я Красная армия и установила власть Советов.

За пограничным Араксом в тот период разворачивались свои события. В ходе Первой мировой войны объявивший о своём нейтралитете Иран частично был оккупирован турецкими, английскими и русскими войсками. В северной провинции страны Гилян возникло национально-освободительное движение, которое возглавил местный религиозный деятель, перс по национальности, Кучек-хан. Его вооружённые отряды скрывались в лесах и объявили, что борются за полную независимость Ирана.

Активно действуя при помощи своей опытной разведки, военных соединений и хитроумных дипломатов, Великобритания в 1919 году сумела добиться заключения с Ираном договора, по которому её войска и после окончания Первой мировой войны оставались на территории страны. Как только Закавказье и Среднюю Азию охватил революционный пожар, англичане, серьёзно опасавшиеся за «жемчужину короны» Индию, немедленно двинули войска в направлении Баку и Ашхабада. Кроме защиты Индии, их интересовали закавказские и азиатские нефтеносные районы. Там же объявились и турки — Индия их интересовала мало, зато нефть привлекала не меньше, чем англичан.

Партизанские отряды Кучек-хана оказались в окружении англичан и турок, но тут произошли новые события. Под ударами 11-й армии часть белогвардейских войск бежала через Каспий в порт Энзели. Их преследовали моряки Волжско-Каспийской флотилии под командованием Ф. Ф. Раскольникова. В Энзели он и председатель Кавказского бюро ЦК РКП(б) Серго Орджоникидзе встретились с Кучек-ханом. Раскольников и Орджоникидзе быстро смекнули, что Гилян может стать плацдармом для продвижения революции в страны Востока — тогда всерьёз ожидали «мировой революции»! Связавшись с Москвой, они получили «добро» и предложили националисту Кучек-хану взять у них всё отбитое у белых и англичан вооружение для борьбы за независимость Ирана. Не ожидавший никаких подвохов Кучек-хан согласился.

В Москве решили создать Иранскую коммунистическую партию для «руководства революционной борьбой народных масс». В Азербайджане и Туркестане с 1917 года существовала партия «Адалят» — «Справедливость»: вступать в неё стали настойчиво агитировать временно проживавших на территории Азербайджана и Туркестана иранцев и привлекали русских из числа местных жителей, хорошо владевших языком. В 1920 году «Адалят» переименовали в ИКП — Иранскую коммунистическую партию. Во главе её поставили проверенного товарища Микаэляна, который взял «партийный псевдоним» Султан-заде, чтобы походить на настоящего иранца, хотя в Иране никогда не бывал. Но большевиков это не смущало.