Он прилег рядом и замер, стараясь не касаться ее. Лила прижалась к нему, потом положила голову на его обнаженную грудь. Подумав, Броуди обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Броуди, поцелуй меня, — сказала она. Броуди понимал, что не должен этого делать, но все равно уступил ей.

Он с жадностью припал к ее губам, будто желая напиться крепкого земляничного вина. Лила восторженно ахнула.

— Я так хотел поцеловать тебя снова после того раза у сарая, — хрипло признался он и снова припал к ее губам, но на этот раз нежно. Лила, будто всю жизнь ожидала этого момента, страстно ответила на его поцелуй. Она льнула к нему, а он наслаждался мягкостью ее тела, понимая, что уже слишком давно не обнимал женщину.

Однако обоюдному наслаждению скоро пришел конец. Ворчунье явно надоело сидеть на холодном полу, поэтому она, не обращая внимания ни на кого, забралась на кровать и улеглась между ними. Броуди пришлось подвинуться ближе к краю, Лиле — к стене. Ворчунья, довольно проурчав, заняла центральное место.

— Похоже, прибыла моя компаньонка, — сухо произнесла Лила и хихикнула, — так что нам нужно вести себя пристойно.

Броуди коснулся ладонью щеки Лилы, все еще влажной от слез. Она прильнула губами к его пальцам, но он отдернул руку. Лила казалась ему слишком уязвимой в данный момент. Ее следовало защищать, а не пользоваться ее слабостью.

Совладав с эмоциями, Броуди взял с пола одеяло и накрыл им Лилу, себя и, естественно, Ворчунью, которая уже мирно посапывала и похрапывала.

— Давай спать, — сказал он и вдохнул исходящий от Лилы аромат.

— Как называется твой запах?

— Запах?

— Какими духами ты пользуешься?

— Я не пользуюсь духами, потому что у меня очень чувствительная кожа. Я даже пользуюсь гелем для душа и мылом без запаха.

Броуди почувствовал себя озадаченным. Неужели все эти недели ему мерещился исходящий от Лилы аромат? Именно его Броуди ощущал в тот день, когда в последний раз видел брата живым. Ярко светило солнце, в воздухе витала смесь ароматов сырого дерева и земляники. Броуди с братом собирали землянику для матери, желая таким образом загладить свою вину за разбитый графин с клюквенным вином.

Закрыв глаза, Броуди увидел перед собой Этана, который смеялся, откинув голову назад. Броуди отмахнулся от видения и от мысли о том, что аромат земляники, преследовавший его все эти недели, является своеобразным подарком от брата. Этан сразу бы сказал, что подобное наваждение неспроста, потому что верил в мистику. Броуди никогда не верил ни в сказки, ни в мистику. Кроме того, с воображением у него тоже были проблемы.

Скорее всего, Лила часто зажигает в своей квартире свечи с земляничным ароматом или пользуется земляничным шампунем, ведь только так она может источать подобный запах.

Броуди не намеревался вдаваться в подробности и расспрашивать ее, потому что устал.

Последнее, что он твердо произнес, прежде чем погрузиться в сон, было:

— Спокойной ночи, Лила.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Лила проснулась, почувствовав, что у нее замерз нос. Однако вокруг она ощущала блаженное тепло. Все трое: Броуди, она и Ворчунья лежали на кровати, укрывшись одеялом. Ночью, переворачиваясь на бок, Лила касалась рукой теплой груди Броуди, ощущая упругие мускулы.

Она посмотрела на лицо спящего Броуди, любуясь его полными губами, длинными ресницами, четкими линиями скул и подбородка.

Лила непроизвольно вздрогнула. В охотничьем домике было холодно, поэтому она зарылась глубже под одеяло. Ворчунья, поерзав, открыла один глаз, и Лиле показалось, что собака улыбается. Женщина высвободила руку, почесала грудь Ворчуньи, и собака довольно лизнула Лилу в лицо.

Лила хихикнула и увидела, что Броуди пошевелился. Внезапно он открыл глаза, и какое-то время удивленно смотрел на Лилу, потом резко поднялся.

— Как же я мог допустить, чтобы печка погасла, — Броуди принялся растапливать ее. Затем надел рубашку, ботинки, взял горшок для воды, позвал свистом собаку и вышел на улицу.

Броуди едва взглянул на Лилу. Раньше она сильно обиделась бы на него, но теперь — нисколько, потому что знала, причину его поведения. Броуди испытывал к ней те же чувства, что и она к нему, но страшился давать им волю.

Лила хотела лежать под одеялом до тех пор, пока в комнате не станет тепло, но потом передумала. Быстро вскочив на ноги, она надела высохшие джинсы.

К тому моменту, когда Броуди вернулся, Лила просмотрела все банки с консервами, стоящие на полке, и принялась готовить завтрак. Открыв банку допотопным консервным ножом, она вывалила ее содержимое на сковороду.

— Ты не поверишь, — сказала она, глядя на Броуди, — но я нашла ветчину, так что скоро будем завтракать. Ты знал о том, что бывает консервированная ветчина?

Какое-то время он молча смотрел на нее, потом произнес:

— Подойди сюда и посмотри.

Броуди открыл дверь, и оба встали на пороге. От увиденного душа Лилы запела.

И дело было не только в том, что Броуди стоял рядом с ней. Мужчина, который раньше открыто заявлял, что ему чужда сентиментальность, теперь захотел показать Лиле чудеснейший из пейзажей. При виде подобной красоты у нее перехватило дыхание. Снегопад закончился, все вокруг было закрыто белым покровом. Над этим белоснежным, искрящимся великолепием вставало ярко-розовое солнце. Было настолько тихо, что они могли слышать дыхание друг друга.

Лила поежилась от холода, но возвращаться в теплый домик явно не хотела.

— Сегодня холодней, чем вчера, да? — спросила она.

— Такая ясная погода бывает только в сильный мороз, — ответил он.

Лила повернулась, чтобы возвратиться в домик, но внезапно увидела старые санки. Броуди улыбнулся и подтолкнул их ногой в ее сторону.

— Я пойду подложу дров в печку, — сказал он, — а ты пока прокатись на санках.

Лила даже подумать не могла, что ей представится подобная возможность. Внезапно на нее нахлынула непередаваемая радость.

— Мне кажется, ветчина подгорает, — повел носом Броуди.

Лила рванула в домик. На бегу оглянувшись, она увидела Броуди, освещенного лучами утреннего солнца, и собаку у его ног.

От этой картины дух захватывало не меньше, чем от потрясающе красивого зимнего пейзажа вокруг.

Час спустя, срубив сухое дерево за охотничьим домиком, Броуди вытер пот со лба и перевел дух. Лила каталась на санках с горы. Ворчунья, будто привязанная, ходила за женщиной по пятам. Каждый раз, когда Лила с веселым визгом съезжала с горы на санках, Броуди качал головой и улыбался. Ворчунья радовалась, как щенок, роя носом снег, преследуя воображаемую добычу и пытаясь схватить зубами полозья санок.

Броуди подумал, что собака будто ожила. Сейчас и представить невозможно, что она скоро умрет.

Оставив сани, Лила направилась в сторону Броуди с заговорщицким видом. Он поднял топор и разрубил полено, стараясь делать вид, что не замечает, как она смотрит на него.

— Прокатись со мной с горы, — сказала она. — Пожалуйста, всего один разочек.

Броуди посмотрел на срубленное дерево. Чтобы закончить работу, понадобится еще примерно час. Потом нужно будет приготовить еду. Возможно, Лила не понимает того, что перед отъездом ей снова придется сушить свою одежду.

— Броуди, пожалуйста.

Голос рассудка приказал ему не подчиняться просьбе, однако Броуди решил уступить Лиле. Спустя несколько мгновений он уже тащил санки на гору. Оказавшись на вершине, Броуди уселся на санки, при этом подогнув ноги так, что они почти коснулись его ушей. Лила расположилась сзади и крепко прижалась к нему, обхватив его руками за торс и уткнувшись лицом ему в спину.

И вот они оба покатились с горы. Лила завизжала от восторга. Внезапно Броуди осознал, что, поддавшись настроению, радостно кричит вместе с Лилой.

Он почувствовал себя снова молодым, беспечным и счастливым.

Санки неожиданно занесло. Броуди попытался их выровнять, но Лила отклонилась в сторону, и оба повалились в снег.