— Я куда-то уезжаю?

     Ему не нравилось выражение ее глаз, но он переживал бури и раньше.

     — Да.

     Ее голос был суровым, лицо неприступным. Что, черт побери, произошло, пока его не было?

     — Как ты узнала? — небрежно спросил он, словно вид собственных упакованных вещей его совершенно не тронул. Ему и впрямь придется утром уехать, но всего на семь дней. Здесь слишком много багажа. — Хотя мне кажется, что ты немного перестаралась. Мне не нужны все мои вещи на недельную поездку.

     О нет, он больше не затянет ее в свои сети этим проклятым обаянием. Оно у него всего лишь дымовая завеса.

     — Да, ты уезжаешь. И не на неделю, а навсегда.

     Может, у нее просто перепады настроения. Если так, то это — самое сильное.

     — Я что-то пропустил? Это параллельный мир? Где-то какой-то потрясающий красавчик попал в распростертые объятия вместо меня?

     Она сощурилась.

     — Прекрати, Гарретт. Ты исчерпал свой запас обаяния.

     — Нет. Я еще не дотрагивался до полугодового резерва.

     Она не улыбнулась. Значит, это серьезно. Что бы ни стряслось, он не допустит, чтобы размолвка зашла дальше нескольких колкостей.

     — В чем дело, Шейла? Что-то случилось?

     Да, случилось. У меня раскрылись глаза.

     — Мне сегодня позвонили.

     Он понятия не имел, куда это заведет и чего ждать.

     — И?..

     — Это была твоя мать. Она хотела узнать, можно ли приехать в гости в следующем месяце. — Шейла не отводила взгляд от глаз Слейда, ожидая, когда же он сконфузится. Его лицо оставалось невозмутимым. — С твоим отцом.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

     О Господи, подумал Слейд. На этот раз ему просто так не отговориться. Шейла рассержена, и ее нельзя в этом винить, хотя фактически она сама виновата.

     Прежде чем сказать что-либо в свою защиту, Слейд прошел к двери и позвал няню.

     — Ингрид, не могли бы вы взять ребенка наверх? Мне и доктору Поллак надо кое-что обсудить.

     Глядя на Шейлу, он понял, что дискуссия не будет тихой, во всяком случае, вначале.

     Ингрид быстро появилась с учебником под мышкой. Вместо закладки торчал карандаш. Готовясь к экзаменам, Ингрид не испытывала радости от просьбы Слейда, но один взгляд на молодоженов заставил ее проглотить возможные возражения.

     — Конечно.

     — Малышке пора спать, — проинструктировала Шейла, старательно сдерживая гнев, но в обществе Слейда это давалось ей с трудом.

     Как он мог? Как он мог?

     Снова Эдвард. Не было слов, чтобы выразить ее чувства.

     Шейла передала Ребекку няне и подождала, пока Ингрид выйдет из гостиной и окажется вне пределов слышимости.

     Затем она открыла огонь по Слейду из всех орудий.

     — Нам нечего обсуждать, — объявила она голосом, хриплым от возмущения. — Мы поженились под фальшивым предлогом. Ты солгал мне. Дело закрыто.

     Она повернулась к нему спиной и собралась выйти из комнаты. Уйти подальше от Слейда, пока еще удается держать себя в руках.

     Вот так просто? Не дав ему возможности объясниться? Не дав шанса убедить ее? Нет, она не способна на это. Однако, возможно, он не настолько изучил ее.

     Слейд схватил Шейлу за руку и повернул к себе лицом.

     — Я солгал, потому что иначе ты не вышла бы за меня замуж.

     Он солгал, солгал о существенно важном. Он злоупотребил ее чувствами. И сделает это снова. Точно как Эдвард. Эдвард — красивый, молодой, многообещающий ординатор, забывший рассказать ей, что в другом штате его ждут жена и дочь. Даже по прошествии восьми лет воспоминания нестерпимо жгли ее. Она поклялась, что никогда больше не позволит причинить себе такую боль. И вот все повторилось.

     — Так что это значит? Что я вышла замуж за лжеца? За человека, в котором я должна сомневаться, как только он открывает рот?

     Слейд озадаченно смотрел на нее. Он понимал, что она может быть огорчена, но такая реакция казалась совершенно несоразмерной.

     — Тебе не кажется, что ты несколько преувеличиваешь?

     Он считает все шуткой, подумала она. Неужели не понимает, как оскорбил ее? Если она не может доверять ему, то что же остается?

     Будь ты проклят, Слейд. Я полюбила тебя. А теперь ты все разрушил.

     Шейла вскинула голову, сдерживая слезы.

     — О, я не преувеличиваю. Ты солгал об очень важном рожающей женщине...

     — Я солгал как раз потому, что ты рожала. — Надо заставить ее понять. Его терпение тоже не вечно. — Не было времени убеждать тебя, помнишь?

     Она затрясла головой, не принимая его объяснения. Как ее угораздило так сглупить и уговорами довести себя до этой ситуации? Неужели недостаточно одного урока? Но в тот раз она хотя бы не вышла замуж. Тогда у нее была возможность уйти.

     — Все, что я помню, — это то, что ты солгал мне. Я ненавижу, когда мне лгут, — отрезала она. — Это подрывает всю основу наших отношений. Теперь, если ты скажешь, что восходит солнце, мне придется выглянуть из окна.

     Черт побери, что с ней происходит? Конечно, он солгал, но ведь не о жене и полдюжине детей, где-то запрятанных. Только об отце. Чертовски милом отце, кстати.

     — Ну, взойти-то оно все равно взойдет, — язвительно заметил он.

     И подкинул дров в огонь. Шейла еще сильнее почувствовала себя преданной.

     — Это не смешно.

     — Да, не смешно, — согласился он, стараясь не вспылить. Потеряв ее, он ничего не решит. — И не логично.

     Ей пришлось напомнить себе, что он умеет убедительно говорить. Слова — его ремесло. Не то что Эдвард, ставший косноязычным, когда его обман обнаружился. Также по телефону. Шейла сняла трубку, когда Эдвард был в душе. Звонила его жена. Интересовалась, сможет ли он выкроить время и приехать домой в конце месяца. Прекрасная заключительная часть любовного свидания.

     — Может, для тебя не логично, — холодно сказала Шейла. — Может быть, потому, что ты все время лжешь.

     Он не поймет. Шейла вздохнула и провела рукой по волосам. Сама виновата. Нечего было верить, что в этот раз все будет по-другому.

     — Послушай, у меня были большие сомнения насчет этого брака. Они у меня до сих пор оставались.

     Она посмотрела ему в глаза. Черт побери, она его еще любит. Идиотка.

     — И ты только что бросил целую кучу камней на чашу весов «против». Мне нужно время, чтобы разобраться во всем.

     Время, чтобы ожесточить свое сердце против тебя и жить дальше.

     Он не мог поверить своим ушам.

     — Так ты выбрасываешь меня?

     Шейла сжала губы. Она хотела бы выгнать его. Ей бы стало лучше. Но в данный момент она физически ничего не могла сделать. Все ее тело будто свинцом налилось.

     — Нет, я тебя выпроваживаю.

     Пытаясь выиграть время, Слейд кивнул на окно.

     — В дождь?

     Она заморгала от удивления. Разве?

     — Идет дождь?

     Он коротко рассмеялся.

     — Ты так расшумелась, что не слышала раскатов грома. — Слейд махнул рукой в сторону окна. Небо было совершенно черным, дерево перед домом, размахивая ветвями, сражалось с ветром и дождем. — В данный момент льет как из ведра.

     Да, гроза снаружи. Гроза внутри.

     — Почему же ты не промок? — машинально спросила Шейла.

     Какое это имеет значение?

     — Я прошел под карнизами, прижимаясь к стене. — Слейд вздохнул. Не хватало еще, чтобы его брак распался из-за какой-то мелочи. Надо попробовать ее переубедить. — Послушай, может, я и солгал.

     Она вскинула голову. Ярость помогла стряхнуть оцепенение.

     — Может?

     Так он действительно считает, что ложь — ерунда? И когда появятся другие женщины, это тоже будет ерунда?

     — Твоя мать удивилась, услышав, что ты внебрачный ребенок. — Шейла улыбнулась, но ее улыбка была невеселой. — Кажется, она и отец, которого ты никогда не знал, хотят приехать посмотреть Ребекку.