— Потому что сегодня утром мы заключили между собой договор, — произнесла она мягким, но решительным тоном. И, уставившись на своих подопечных большущими глазами, поинтересовалась:

— Не так ли, девочки? Мы ведь договорились, что проверим сами себя и…

— Большое дело! — воскликнула Эмба. — Ну подумаешь, не справились!

Джеффри скрестил руки на груди, слегка коснувшись при этом локтем плеча Кэйси. Он посмотрел на нее с насмешливой искоркой в глазах. Кэйси выпрямилась и немного отодвинулась от него.

— До фермы всего три мили, — продолжала она. — У нас не так уж много продуктов на всех, зато воды предостаточно. Вечером мы сможем как следует подкрепиться в лагере с чувством, что довели до конца начатое дело. Только подумайте, как мы будем этим гордиться!

В ответ раздался дружный стон.

Джеффри Колдуэлл переступил с ноги на ногу и взглянул на Кэйси. Она подумала с иронией, что им не хватало лишь мужчины весом в сто девяносто фунтов для сопровождения одиннадцати испорченных девчонок!

Кэйси решила подойти к двум монахиням, все еще бродившим по берегу, чтобы рассказать о сложившейся ситуации, но оказалось, что сделать хоть один шаг ей невообразимо трудно — так ныло ушибленное о камни тело. Она обругала себя дурой и попыталась все же сдвинуться с места. Однако ногу пронзила такая резкая боль, что она чуть не упала, схватившись за поврежденное место пониже левого колена. Но Джеффри успел поддержать ее и неожиданно бережно опустить на траву.

— Давайте-ка посмотрим, в чем дело, — сказал он.

Кэйси прикусила губу, когда он осторожно отвел ее пальцы от распухшей голени. Опухоль была размером с гусиное яйцо. Девочки собрались вокруг. Джеффри покачал головой и присвистнул.

— Как вы собираетесь путешествовать с этим, мисс Кэйси Леонора Грэй?

— Я выдержу, — храбро ответила она.

— Возможно, это перелом.

— Не думаю, — возразила Кэйси, стараясь скрыть сильную боль.

— А что вы вообще знаете о таких вещах?

Она раздраженно хмыкнула.

— Больше, чем о плавании на байдарке? — в его вопросе сквозила легкая насмешка.

Девочки хихикнули, в свою очередь.

— Вы подрываете мой авторитет, мистер Колдуэлл, — проворчала Кэйси.

Не придав значения последней реплике, Джеффри только пожал плечами.

Стреляющая боль отступала, дав Кэйси возможность обдумать происходящее. Она посмотрела на столпившихся вокруг девочек, на склонившегося над ней полного энергии Джеффри, на бурлящую реку и, наконец, на остатки походного снаряжения и двух монахинь, меланхолично бродящих среди них.

Кэйси откинулась на спину и рассмеялась. Никто в Вашингтоне не поверил бы, никто из ее коллег, обрисуй она им эту картину!

— Болевой шок, — со знанием дела констатировал Джеффри.

Похлопав в ладоши, сестра Джозефина привлекла к себе общее внимание. Кэйси снова села.

— Мистер Колдуэлл, — невозмутимо начала монахиня, — мы с сестрой Джоан обсудили создавшееся положение и пришли к выводу, что если бы вы были настолько добры помочь нам, то мы были бы вам очень признательны.

Кэйси от изумления раскрыла рот. Она знала сестер столько, сколько помнила себя, любила их так же сильно, как и своего отца — их брата, и твердо была уверена, что привязанность эта на всю жизнь. Но она никогда не видела, чтобы тети обращались к кому-либо за помощью в подобных ситуациях, а таких за все эти годы было предостаточно. Вся линия их поведения с не вполне заурядными, но совершившими различные правонарушения девочками заключалась в том, чтобы научить их рассчитывать на собственные силы и отвечать за свои поступки. Кому, как не Кэйси, было знать это! Разве сама она не была живым примером торжества такого метода воспитания? Тогда в чем причина столь резкой перемены?

Казалось, Джеффри Колдуэлл старается скрыть удовлетворение.

— Разумеется, — сказал он великодушно, сидя рядом с Кэйси. — Что я могу сделать для вас?

Сестра Джозефина распрямила свою серую юбку.

— Мы заметили, что у вас есть пикап, — ответила она, неопределенно махнув рукой в сторону холма. — Две девочки могли бы поехать с вами на переднем сиденье. — Воспитанницы хранили молчание, зная, что лучше не взвизгивать от избытка чувств, когда сестры говорят такое.

— А я и сестра Джоан вместе с остальными девочками могли бы разместиться в кузове. Вы затратите от силы минут десять, чтобы доставить нас в лагерь. Потом вы сможете вернуться и, если не возражаете, отвезти Кэйси в больницу, в отделение скорой помощи, для рентгеноскопического обследования. После того как мы перекусим и немного отдохнем, несколько человек вернутся сюда на нашем грузовике и перевезут наши вещи.

Джеффри ни секунды не колебался.

— Прекрасно задумано, — сказал он, усмехнувшись, и, сорвав длинную травинку, прикусил ее своими великолепными белыми зубами. — А вы что скажете, Кэйс?

«Кэйс». Она слабо улыбнулась.

— Замечательно, — ответила она хладнокровно, понимая, что другого выхода у нее нет. — Просто превосходно.

В его усмешке проскользнуло вдруг что-то хищное, от чего у Кэйси кровь быстрее побежала по жилам. Уж лучше было бы иметь дело со старым Рэсбоуном, который обычно грозил им с берега граблями, чем с таким неожиданным спасителем! Он подмигнул Кэйси зеленым глазом.

— Чудесно, я вернусь за вами через двадцать минут.

— Хорошо, — согласилась Кэйси.

Он легко поднялся с земли и помог сестре Джоан проводить девочек к пикапу. Сестра Джозефина несколько задержалась и, присев рядом с Кэйси, сказала:

— Ты хорошо держишься.

— Но, тетя Джози, зачем все это?

Сестра Джозефина улыбнулась племяннице.

— Мистер Рэсбоун умер прошлой зимой, — начала она объяснять, — и мы с сестрой Джоан считаем, что мистер Колдуэлл мог бы стать куда более приятным соседом. Я полагаю, нам следует помочь ему полюбить нас и убедиться, что мы в нем нуждаемся. Так оно, разумеется, и есть на самом деле, но совсем в ином качестве, чем он может себе представить. — Она сама рассмеялась над своим путаным объяснением. — Вот мистер Рэсбоун знал, что мы прекрасно можем обойтись без него, и мы почти тридцать лет терпели от него неприятности. В случае с мистером Колдуэллом мы намереваемся поступить мудрее. Ты нам поможешь?

— Но я не понимаю, в чем тут разница…

Человек, о котором они говорили, уже стоял на склоне холма возле своего дома и звал сестру Джозефину.

— Всему свое время, Кэйси, — проговорила та, подбирая юбку, — всему свое время.

Кэйси наблюдала, как Джеффри протянул руку сестре Джозефине и помог ей взобраться на холм. «Ну что ж, — подумала она, — по крайней мере он выглядит куда привлекательнее старого Рэсбоуна».

Джеффри помахал ей, сверкнул белозубой улыбкой и крикнул:

— Я скоро вернусь, Кэйс!

Он снова назвал ее «Кэйс». У нее перехватило горло. Когда-то давно старый Рэсбоун звал ее недомерком и выпендрежкой. Но наступили другие времена, ей было уже не двенадцать лет, и Сэса Рэсбоуна уже не было в живых, и…

«Всему свое время, Кэйси, всему свое время…»

Она тяжело вздохнула, снова легла на спину и уставилась на зеленую листву берез и болиголова, колыхающуюся на фоне ясного голубого неба. В какую же историю вовлекли ее тетушки на сей раз?

2

Оставшись одна, Кэйси стала размышлять о том, что же Джеффри Колдуэлл думает о ней. Конечно, он не мог знать, что она — старший эксперт по кадрам центрального управления престижной Консультативной группы Магинна в Вашингтоне и может объясняться на семи языках с разной степенью беглости. Сейчас она была одета как двенадцатилетняя девчонка и только что с трудом выбралась из бурной реки вместе с одиннадцатью малолетними правонарушительницами и двумя несгибаемыми в своей вере монахинями. Неважно, что эти монахини — ее тети и она им многим обязана — значительно большим, чем могла сделать для них как добровольная преподавательница и член попечительского совета летнего лагеря при монастыре Ордена Святой Екатерины. Она-то понимала, чем занимается здесь, но сможет ли понять это Джеффри?