– Ну что ж, дадим ему шанс, – мрачно заметил Кросс. – Как насчет утра следующего дня?

– Я был в своем офисе с восьми тридцати до полудня, а потом вместе с секретарем из приемной поехал на квартиру Хэлперта, помните?

Кросс, похоже, слегка смягчился.

– Значит, все утро в четверг вы не уходили с работы?

– Ни на мгновение. Я могу это доказать. Позвоните секретарю приемной. Она, должно быть, уже дома.

– Назовите номер.

Морган сказал. Кросс назвал номер дежурному на коммутаторе, а затем передал трубку Моргану.

Стефани сняла трубку после второго гудка.

– О, привет, Джим, – произнесла она радостным тоном. – Что-нибудь случилось?

– Я звоню из полицейского управления, – сказал Морган. – Со мной рядом находится офицер, который хочет задать тебе несколько вопросов. Ты с ним встречалась – он один из тех, кто расследовал убийство Клайва, лейтенант Кросс.

– Помню, такой рыжеволосый? Так что?

– Он сам тебе скажет, – ответил Морган, передавая трубку Кроссу. На мгновение он закрыл глаза, а затем резко открыл их. Он привел в порядок свое дыхание и перестал судорожно глотать слюну. Надо держать себя в руках, сказал он себе.

– Хэлло, мисс Маккуэйд, – произнес Кросс. – Вы хорошо помните событие вчерашнего дня? Я имею в виду то время, когда вы с мистером Морганом ездили на квартиру к Хэлперту?

– Мне этого никогда не забыть.

– В котором часу мистер Морган пришел на работу?

– Как обычно. В восемь тридцать.

– Покидал ли он свое рабочее место в течение утра? До того, как вы в полдень уехали вместе с ним.

– Конечно, нет! Он все это время находился в офисе. Он никогда не выходит, как это делают иногда инженеры. Да благословит ее Бог!

– Вы абсолютно уверены? Не мог он незаметно пройти мимо вас? Вы ведь работаете в разных комнатах?

– В разных, но выход на улицу через приемную. Никто не может выйти так, чтобы я не увидела. А в чем дело, лейтенант?

– Мистер Морган объяснит вам при встрече, – коротко ответил Кросс. – Благодарю вас, мисс Маккуэйд. Положив трубку, Морган спросил:

– Удовлетворены? – на его лице выступили капли пота.

– Ничего не остается, – ответил Кросс. – Если вы не в сговоре с девицей Маккуэйд. Ну ладно, тогда нам придется порасспросить бармена, когда вы ушли из его бара.

Морган на своей машине отвез лейтенанта в бар, в то время как Морел подъехал туда на полицейской машине без опознавательных знаков. Бармен, работавший во вторник, был на месте. Он запомнил Моргана и подтвердил его алиби.

Выйдя на улицу. Кросс сказал:

– Я думаю, что теперь, мистер Морган, вы чисты. Извините за все, но вы дали повод, а наша работа подозревать каждого.

– Все в порядке, – ответил Морган с облегчением. – Все в порядке, лейтенант. Морел сказал:

– Сегодня нам, наверное, не удастся поговорить с вашей женой. Передайте ей, что мы заедем завтра утром.

У входа в бар они расстались. Оба полицейских сели в свою машину и на прощание дружески махнули руками.

Морган несколько минут сидел за рулем, не двигаясь, глубоко дыша и вытирая выступавший на лице и шее пот. Вот, оказывается, что ощущает человек, которого подозревают в убийстве. Господи, подумал он, а как же чувствует себя тот, кто знает, что он виновен?

Глава 24

Анита сидела за кухонным столом за чашкой черного кофе.

Когда Морган появился в дверях, она взглянула на него и произнесла невыразительным голосом:

– Сходи куда-нибудь поужинать. Я есть не хочу и ничего не готовила.

Он подошел к столу, взял ее чашку с кофе и понюхал. Это был кофейный ликер. Спиртного Аните много не требовалось – два глотка приводили ее в возбужденное состояние.

– Что все это значит? – мягко осведомился Морган.

– Оставь меня в покое, – огрызнулась Анита. – Лучше ступай и поешь где-нибудь.

– Ты все еще думаешь о деньгах? Послушай, цыпленок, что сделано, то сделано. Ты просто привыкла к мысли о них. Лучше заставь себя подумать, что ничего не произошло. Живем мы не хуже, чем жили до этого, ведь так?

– Ты мне ОТВРАТИТЕЛЕН! Убирайся!

– Не возражаешь, если прежде я выпью мартини?

Он достал из кухонного шкафа шейкер, поставил его на стол, затем открыл ящичек буфета, где лежала ложечка для смешивания коктейлей. Достав ложечку, он готов был уже закрыть ящичек, когда взгляд его упал на моток тесьмы.

Обычно тесьмой они не пользовались, у Аниты была сушилка для белья. В недоумении он вынул моток и внимательно осмотрел тесьму. Моток был перехвачен бумажной лентой, но полмотка отсутствовало. Моток был неполным, это ясно.

На упаковочной ленте значилось: 50 футов. Потом буквами помельче шла надпись: «Произведено Брэдшоу Корд К°, Питсбург, Пенсильвания».

Процесс озарения – тайна, еще не разгаданная человеком, а, может, и вовсе не разрешимая. Какое-то время в голове – полная пустота, а уже в следующее мгновение она наполняется неизвестно откуда взявшимся содержанием, и вот уже мысль оформляется в непреложную истину.

Ни разу во время всех приключений, что пережил Джим Морган с момента встречи с Шарпом в мужском туалете «Грота» он не думал о своей жене иначе как о рабе страсти к деньгам и красивым вещам, способной к скандалам и ругани, но уж никак не предполагал, что она готова покуситься ради них на жизнь человека. Но сейчас, прочитав надпись «Произведено Брэдшоу Корд К°, Питсбург, Пенсильвания», Морган постиг правду.

В тот же миг его мозг ухватил и вытянул из глубин памяти многочисленные разрозненные факты, сложил их в систему, связав единой цепочкой, в центре которой очутилась его жена.

От ужаса, чтобы не упасть, он схватился рукой за край буфета.

Тесьмой фирмы Брэдшоу были связаны и Клайв Хэлперт и Самюэл Смолл. Примерно половина из 50-футового мотка исчезла, а этих двадцати пяти футов вполне хватило бы, чтобы связать руки и ноги двух человек.

Мотив преступления, который полиция приписывала ему, вполне был применим и к его жене. К ней даже в большей степени, принимая во внимание, что деньги для Аниты имели определяющее значение.

Сержант Морел считал, что пытал свои жертвы муж-подкаблучник, потому что он с особой аккуратностью складывал обгорелые спички. Но действовала здесь хозяйка, одержимая аккуратностью и порядком. Женщина, подобная Аните, никогда не бросит горелые спички на пол, она соберет их и аккуратно сложит в пепельницу.

Тут же Джиму вспомнилось, с каким спокойствием она встретила его сообщение о том, что Самюэл Смолл потребовал 25 тысяч долларов, ее безразличие в связи с тем, что Клайв Хэлперт тоже может потребовать свою долю. Он вспомнил, что был очень удивлен этим. Конечно, он должен был допустить худшее. Истерику она закатила лишь после того, как поняла, что солидный кусок ускользает из ее рук. И она не могла допустить этого. Мертвые же доли не требуют.

Тогда она их и застрелила…

Морган почувствовал, как кровь стынет у него в жилах. Выдвинув ящик буфета, где у него хранился револьвер 38-го калибра, и увидев, что оружие на месте, он взял его и крутанул барабан…

Двух патронов не хватало.

Словно парализованный, Морган застыл на месте. Чтобы обернуться, ему пришлось призвать на помощь всю свою силу воли.

Наконец он обернулся.

Ее взгляд был устремлен на револьвер, который он держал в руке. Нижняя губа ее мелко дрожала.

– Анита, – произнес Морган хриплым голосом. – Ради всего святого, ЗАЧЕМ?

– Они хотели отнять наши деньги, – ответила она резко. – Я не могла этого допустить, Джим. Деньги нужны нам обоим.

Он вернул барабан в прежнее положение и машинально положил оружие в ящик буфета. А подходящее ли это место для него сейчас? Не раздумывая особенно, он извлек револьвер из буфета, сунул его в карман пиджака и задвинул ящик.

– Клайв позвонил сразу после того, как ты отправился на встречу с детективом, – сказала Анита равнодушным голосом. – Он сразу же заподозрил, что деньги, о которых ты ему рассказал, – это стотысячедолларовая взятка Дэгнона Байрону Куиллу. Клайв сказал, что хотел бы за свое молчание получить половину. Половину! Я вызвала такси и поехала к нему, чтобы его урезонить. Я выстрелила, когда у нас вспыхнул спор.