-Вью! -взвизгивали стрелы. - Вью!

      И каменьградцы не выдержали. Несколько человек вырвались из строя, побежали на чертей с копьями наперевес. Хрипло ревущие варги сбили их с ног, поверженным с хрустом откусили головы и со страшной добычей исчезли за холмом. Вопли негодования послышались из рядов лешелюбов.

Стяг камнеземельского войска

      - Вью! Вью!

      Падали убитые и раненые.

      Внезапно черти исчели.

      -Наконец-то! -радостно простонал денщик Жучилы. Союзнический военачальник с раздражением посмотрел на него. В наступившей тишине он узрел плохое предзнаменование и не ошибся. Всадники Шайхара выполнили свою задачу - задержали противника до подхода основных сил Братства, плотные ряды которых показались на вершине длинного холма и тут же беглым шагом двинулись по склону.

      -Поворот направо! -вскричал Громых. -К бою! Соратники, нам нужно не просто победить, но победить быстро! Каждая минута промедления может нас погубить!

      Это понимали все, поэтому лешелюбы встретили нападающих так яростно, что те не смогли прорвать вражеского строя первым ударом.

      Казалось у неба не было сил смотреть на непрекращающуюся сечу, мрачные тучи слились в плотную непроглядную пелену, заморосил мелкий дождь. Второй бой на солончаках также был необычайно кровопролитным, однако сейчас обе стороны дрались с молчаливым ожесточением, по окрестностям разносился только лязг оружия. Теперь всё решали не число сражающихся, а их бесстрашие и упорство.

      -Отбиваясь, отступать! -приказал Жучила. -Главное сейчас сохранить строй.

      Надо отдать должное союзникам, они проявили необычайную стойкость, многократно усиленную отчаянием. Судьбу сражения решил удар отрядов Шайхара, но на этот раз в тыл ударили пешие черти вооруженные секирами. Увидев это, Громых Жучила упал духом. Союзники дрогнули и обратились в бегство. Шайхар испустил злорадное рычание и закрутил широким мечом над головой. По этому знаку перестроившиеся и приведшие себя в порядок всадники чертей вновь обрушились на бегущих врагов. Последним на поле боя прибыли самострельщики дружинного Хмары, так как шли обходным путём через овраг. Умный, рассудительный и опытный Хмара отдал приказ занять вершину одного из холмов, мимо которого бежали лешелюбы и совершенно безнаказанно расстреливать бегущих.

      -Произведу в десятники того рядового, который уложит больше всех! -пообещал он.

      Но Громыху Жучиле и нескольким десяткам его личной охраны удалось прорваться.

      Побоище на солончаках оказалось беспримерным: свыше семи тысяч союзников-лешелюбов было убито, а около восьмисот взято в плен. Отряды Брана потеряли пятьсот пять человек и двадцать одного чёрта убитыми, ранения получили свыше тысячи бойцов.

      Приказав вязать пленённых неприятелей, снимать одежду, сапоги и доспехи с убитых врагов, перед тем, как сбросить их трупы в реку, Бран проскакал на коне туда, где полёг отряд Ждана Ратника. Синюшно-бледный с прыгающими губами он смотрел на солончаковую пустошь усеянную телами павших. Бран тяжело сошел с коня, побрёл по полю смерти, с ужасом узнавая убитых. Он увидел мрачноватого Жмыха Голоту, повергнутого множеством ударов в грудь. Храбрый Славко Клешня лежал на боку, сжимая в похолодевшей руке сломанное древко копья. Бран заметил жизнерадостного шутника Выся Мухомора с разбитой конскими копытами головой.

      Наконец Учитель опустился на колени перед телом Ждана. Он долго молчал, раскачиваясь из стороны в сторону, смотрел на залитое кровью, но безмятежно-спокойное лицо главного воеводы Братства.

      -Клянусь, брат мой, -хрипло сказал он, -лешелюбам дорого обойдётся твоя смерть!

      Тело Ждана омыли в речной воде, уложили, обёрнутым в ковёр на повозку, Мста и Внята пообещали всё подготовить для похорон.

      К ночи Рать Братства вернулась в свой стан. Бран дал воинам отдохнуть до следующего полудня. По его распоряжению на завтрак выделили вдвое больше продовольствия, раздали тем бойцам, одежда и обувь которых пришла в негодность, добычу, снятую с лешелюбов. После обеда Рать построилась широким кольцом вокруг высокой поленницы, покрытой ковром, на которой лежало тело Ждана в захваченных блестящих доспехах Громыха Жучилы. У самого костра стоял большой котёл, в котором блестели две тысячи тридцать девять серебряных из захваченной войсковой казны разгромленного врага. Бран, пришедший в себя, но всё еще бледный, с закушенной губой взял факел и поднёс его к облитому смолой и маслом полену. С гудением и треском запылал погребальный костёр. Тут же круг ратников расступился и стали вводить взятых вчера в плен врагов. На огне раскаляли железные клейма и прижимали их к лбам пленников, выжигая трёхбуквенное клеймо – «раб».

      -Благородные воины! -кричал Бран, перекрывая треск огня и визг пленных. -Вы пришли сюда с достойной целью - уничтожить нас, злобных врагов света и народоправия. Но забыли спросить нашего согласия. А мы вот не согласны! Вам сохранили жизнь, чтобы не на досуге - не будет у вас досуга - а непрестанным трудом благодарили за эту милость.

      Напоследок к догоравшему костру подволокли Пуста Чесотку.

      -Справедливость - превыше всего. -мёртвым голосом сказал Бран, глядя мимо изменника. -Прочти бумагу, её подписали пять свидетелей. Они удостоверяют, что в этом котле ровно столько денег, сколько было обещано лешелюбами за предательство. Так получи же, что причитается. По сребренику за жизнь каждого нашего друга. Всё до последнего гроша - твоё. Купайся в богатстве!

      Голову истошно визжащего Пуста Чесотки окунули в расплавленное серебро.

      …-Как будешь хоронить твоих бойцов? –безжизненно спросил Бран. –Хочешь положить их тела в могилы, либо предать огню на кострах рядом с павшими братьями?

      Шайхар вздрогнул.

      -То есть ты хочешь сказать, Учитель людей, -медленно выговорил он, -что согласен положить погибших урукхаев на погребальный костёр бок о бок со своими ратниками?

      -Конечно.

      -А проходящие мимо костров войска воздадут почести также и им?

      -Как же иначе? –глаза Брана влажно заблестели, он отвернулся. –Все дрались отважно, все гибли достойно. Никто не должен быть забыт и обделён в последнем пути.

      -Никто… -помед-лив согласился чёрт. Уже на выходе из шатра он повернулся и сказал: -Хочу, чтобы ты знал, Учитель людей, урукхаи, конечно, предпочитают победу смерти. Но, если понадобится, умрут за твоё дело без колебаний. Не по принуждению, не из корысти, нет. Потому что твоё дело стало нашим.

      2.

      После продолжительного раздумья, учитывая все осложнения, вызванные потерей полков Ждана, Бран выбрал наступление в обход Мохны. Захват столицы Большерунья Учитель считал совершенно бессмысленным. Итак, на следующий же день после похорон Ждана Рать Братства оставила излучину реки Руни и двинулась по правому берегу к Лапотному лесу. Его достигли через девять часов и разбили стан в удобном месте. На следующее утро Бран предложил назначить верховным воеводой Рати Стрёму Кулака. Предложение утвердили единогласно. Первым делом Стрёма приказал вырубить весь сухостой и соорудить плоты для переправы через реку. Так он переправил своих воинов на правый берег и занял ключевые высоты, господствовавшие над Битым Шляхом, и установил на них комнемёты и огнемёты. Бран обобрил действия Стрёмы и в свою очередь переправил вторую половину Рати чуть севернее.

      Противник не замедлил предстать перед глазами. В полдень следующего дня со стороныМохны, на холмах, окаймлявших долину реки Руни, напротив Лапотного леса, появились боевые повозки Шестого Котомуровского бронеполка, брошенного в бой по личному приказанию Зуда Крысеня. Стрйма уже успел разместить свои войска и приготовиться к обороне. Началось сражение. Беспощадный и кровавый бой длился до заката. Ратники Братства оборонялись доблестно,  бесстрашно и остановили натиск окованных железом повозок.  К ночи лешелюбы,  потерпев полное поражение, в беспорядке отступили, оставив более двадцати подбитых из камнемётов и сожжённых бевых возов.