– Я настолько не такой, как все, что отправил жену на пытку, лишь бы не рисковать своим мужским достоинством, – с горечью сказал Джо, опуская голову.

Она изумленно смотрела на него, не понимая.

– Милый, объясни… Чего ты боишься?

Он удивленно склонил голову набок.

– Ты никогда еще не называла меня «милым»! Только по имени.

– Тебя это обижает?

– Да.

Джо почти всегда был откровенен. И болезненно раним. Такому человеку, как он, вдвойне тяжело признаваться в собственной слабости.

– Для меня твое имя звучит как сладкая музыка, – призналась Саманта, хотя признание далось ей с большим трудом.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал в середину ладони. В дверь постучали – им принесли завтрак. На время еды разговор пришлось прервать.

Покончив с завтраком, Саманта зевнула.

– Не понимаю, почему я так устала? У меня такое чувство, словно я сегодня пробежала марафонскую дистанцию.

Джо не позволил ей на своих ногах даже дойти до машины, настояв на том, чтобы ее отвезли в кресле-каталке. Саманта была уверена: если бы он сам мог уже ходить хоть чуточку лучше, то отнес бы ее туда на руках.

– Тебе пришлось нелегко.

– Сейчас мне гораздо лучше, – заверила она его.

Он несколько секунд смотрел на нее, словно силясь прочесть ее мысли, а потом, не говоря ни слова, встал и вынес поднос за дверь. Затем вернулся, и на лице его застыло настолько серьезное выражение, что Саманте стало страшно.

6

Джо не сел рядом, а подошел к окну. Его правая рука крепко сжимала набалдашник палки.

– Когда я женился на тебе, я не знал, смогу ли когда-нибудь снова ходить.

Она все понимала, хотя и гнала прочь опасные мысли. Например, такую: если бы он был уверен, что выздоровеет, то ни за что бы не женился на такой серой мышке, как она, Саманта Лоуэлл.

– Но ты верила в меня, и твоя вера придала мне сил, – продолжал он. Видно было, что каждое слово им передумано и пережито. – Тогда я вовсе не заботился о том, что хорошо для тебя. Мне стыдно за свой эгоизм.

– Ты был напуган.

– Да.

– Я тебя понимаю.

Джо резко развернулся к ней. Ее поразило измученное выражение его лица.

– Неужели? Как ты можешь понимать меня, когда я сам себя не понимаю? Я был эгоистом, родная моя. Я не заботился о твоем счастье – только о своем.

– Неправда! – Саманта энергично затрясла головой, вспомнив, как нежен он был с нею в самый первый раз…

– Может, ты была права. В своей гордыне я полагал, что тебе достаточно быть моей женой, делить со мной постель.

Она тоже так думала… тогда, давно. Но выбора у нее практически не было. В ином случае ее ждала долгая и одинокая жизнь без любви… И без Джо.

– Ты любишь меня, и я бесстыдно использовал твое светлое чувство, чтобы получить желаемое.

– Нельзя использовать то, что дается даром.

Саманте не хотелось, чтобы он упивался сознанием собственной вины. Если Джо постоянно будет сокрушаться о прошлом, у них не будет будущего.

– И ты можешь так говорить после всего… после того, как я практически заставил тебя выйти за меня замуж… соблазнил тебя, лишил невинности, чтобы ты не передумала и перестала говорить об аннулировании брака? – Он действительно чувствовал себя виноватым.

– Но я сама хотела этого. Мне нравится, когда ты рядом… когда ты ласкаешь меня.

– Если это правда, родная, то почему ты оттолкнула меня вчера ночью?

– Ты не разрешил мне ласкать тебя! – Ей до сих пор было больно вспоминать о пережитом унижении.

– Я боялся.

Пусть Джо и раньше признавался ей в своих страхах, но сейчас Саманта не ожидала, что он сделает такое признание.

– Чего ты боялся? – Ей показалось, она знает, но ей хотелось убедиться.

– Я не уверен, что сумею удовлетворить тебя как мужчина.

– Ты боишься, что я недостаточно хороша для тебя и не сумею доставить тебе удовольствие? – с горечью уточнила она.

– Тысяча чертей! С чего ты взяла?

– Но ты же говоришь…

– Я не уверен, сумею ли сам быть мужчиной! Я ни слова не сказал о твоей красоте и сексуальности!

– Но допустим, на моем месте была бы другая… женщина, другого типа… к которой ты привык. Возможно, с ней тебе было бы проще…

Саманте казалось, ее вывод вполне логичен, но Джо уставился на нее так, словно она сошла с ума.

– Женщина моего типа – это ты!

Она закрыла глаза, потому что ей показалось, что он ее жалеет.

– Не нужно меня утешать.

Джо тяжело опустился на край кровати и взял ее лицо в руки.

– Малышка, я когда-нибудь говорил тебе неправду?

Она покачала головой.

– Ты поверишь, если я скажу, что ты самая красивая и самая сексуальная женщина в мире?

Саманта не верила собственным ушам. Услышав такое признание, она широко раскрыла глаза… и увидела его ласковую, чуть насмешливую улыбку.

– Ты… я…

– У меня еще не было женщины, с которой я бы чувствовал себя таким сильным.

– Но ты сказал…

– Я не уверен, восстановится ли у меня эрекция, но когда я с тобой, когда я люблю тебя, то твоя страстность доставляет мне столько радости, что я обхожусь и без этого.

Саманте хотелось бы, чтобы он употреблял слово «любить» немного в другом значении, но все же она испытала прилив безумной радости.

– Значит… Ты все-таки…

Джо глухо рассмеялся.

– Если тебя интересует, реагирует ли на тебя мой организм, я отвечу положительно. Так не было в первый раз, когда я до тебя дотронулся, и я забеспокоился, но потом решил, что со временем и эта функция восстановится, как все остальное.

– А сейчас? – спросила она с замиранием сердца.

– Я… не знаю.

На его лице по-прежнему было измученное выражение.

– Милая… Мне больно, оттого что сегодня из-за собственной трусости я заставил тебя пережить ужас… мучение…

Но он же не знал, что ей будет больно! Она нарочно ничего ему не сказала заранее, предвидя его реакцию. Он просто запретил бы ей ехать в клинику.

– Ты ни в чем не виноват.

Джо упрямо покачал головой.

– Ты сказал, что почувствовал отклик… – Даже безмерная любовь к мужу не могла заставить ее выговорить слово «эрекция».

– Да. Много раз так было, когда я был с тобой… Я ощущал возбуждение, а вчера ночью оно стало сильнее.

– Но ты меня остановил.

– Да.

– Почему? Не понимаю.

– Я боялся, что все вдруг пропадет. Что я не смогу закончить…

У него упал голос, но она теперь точно знала, что Джо имеет в виду. Он боялся пережить унижение от собственного бессилия.

– Я бы сделала ради тебя все.

– Да, милая; сегодня ты мне это доказала. – Он отвернулся и закрыл лицо руками. – Никогда не забуду, как ты падала… Не забуду, как ты сдерживала слезы и кусала губы, пока тебя мучили…

– Ты ни в чем не виноват, – повторила Саманта. – Врач обо всем меня предупредил в наше первое посещение, просто я не стала тебе говорить. Если честно, я не думала, что мне будет больно: он сказал, так бывает всего у трех процентов женщин, а остальные почти ничего не чувствуют. И потом, я очень хочу родить тебе ребенка.

– Если бы я не был трусом, возможно, тебе не пришлось бы идти на такие жертвы.

Она приподнялась и повернула его лицо к себе. Милый Джо! Он считает себя в ответе абсолютно за все. Взваливает на свои плечи всю тяжесть мира.

– Ты не трус, Джо! Ты победил паралич.

– Но не победил собственный страх – и теперь за это расплачиваюсь.

Невероятно! У него блестят глаза. Саманта почувствовала, что больше не вынесет этого. Хватит, она належалась достаточно. Если зачатие произошло, ей уже можно встать. Она села и обвила шею мужа руками.

– Нет, милый, нет! Я очень хочу родить от тебя детей, и мне все равно, как они будут зачаты.

Он нежно и ласково поцеловал ее.

– Как ты себя чувствуешь?

– Лучше.

– Больше не больно?

Она покачала головой.

– Тогда, может, проверим, могу ли я зачать собственного ребенка более приятным для нас обоих способом?