— А эти литеры, — девушка показала на три буквы «¡U.H.P.!», заполнившие щит, — означают: «Объединяйтесь, братья пролетарии!»
На рекламах у входов в кинотеатры изображены черноволосые кудрявые бородачи — истинные испанцы, и в то же время в их облике было что-то знакомое. Бурка, тачанка, матросская бескозырка.
— Это же наши фильмы: «Чапаев» и «Мы из Кронштадта»! — обрадованно объяснила Хозефа. — Мне говорили, их показывают и на фронте: самые популярные сейчас!
На фронте... Трудно поверить. Так солнечно и безмятежно небо над этим старинным городом. Всюду музыка. Хохочут и шалят дети, обнимаются и открыто целуются на улицах парни и девушки. Из всех окон орут на полную мощь приемники и репродукторы. Все они настроены на волну радиостанции Мадрида, и сейчас из осажденного франкистами города передают жгучую хабанеру. Удивительная страна Испания!..
Поздним вечером Андрей снова пришел к Берзину, Ян Карлович был в хорошем настроении.
— Положение на столичном фронте стабилизируется, — показал он рукой на листок — видимо, только что полученное донесение из Мадрида. — Хотел использовать вас здесь. — Он подвел Андрея к карте и показал на кружок, обозначавший испанскую столицу. — Но теперь вам целесообразней действовать на юге. — Его палец прочертил карту и уперся в точку на берегу моря.
Лаптев прочел: «Малага». Красная извилистая линия показывала, что город находится на республиканской территории.
— Базироваться будете здесь, а работать — там. — Берзин показал за красную линию. Желто-коричневое пятно гористой местности пересекала тонкая черная нить. — Это — железная дорога, соединяющая Гибралтар с двумя армиями франкистов — Южной и Северной. По этой дороге перебрасываются итало-германские легионеры, поступают вооружение и снаряжение для мятежников. Вам необходимо парализовать движение на этой дороге. Задача ясна?
— Так точно, товарищ комиссар!
Берзин поморщился:
— Зарубите себе на носу: вы здесь не старший лейтенант Лаптев, а камарадо Артуро. Я — не армейский комиссар, а просто Доницетти.
— Понятно, товарищ... камарадо Доницетти!
Ян Карлович усмехнулся:
— Вот так-то лучше. Надо будет передать что-либо, пишите: «Камарадо Доницетти». — И заключил: — В Малаге явитесь к нашему советнику и все уточните с ним в деталях. Счастливо!..
8
Снова дорога на юг, из зеленых долин с глянцевитой листвой лимонных и апельсиновых рощ в каменистые горы, мимо Картахены, в провинцию со звенящим названием Андалузия, в город, который Андрей знал раньше только по марке густого сладкого вина.
Впрочем, в Малаге задержаться не пришлось. Краткие наставления в штабе фронта, беседа с советским советником: сколько нужно человек, где их взять, место дислокации, снаряжение, оснащение, район действий. И вот уже командир отряда особого назначения едет вместе с Хозефой по подразделениям республиканской армии подбирать себе помощников и товарищей.
Самое ответственное дело. Парни должны быть выносливые, закаленные, отважные, обученные воинскому ремеслу, хорошо ориентирующиеся на местности, находчивые, смекалистые. А перво-наперво — надежные. Такие, которые в любых условиях будут действовать по правилу: «Сначала думаю о товарище, потом — о себе». Неписаное, но нерушимое правило разведчиков.
И еще одно непременное условие поставил Андрей: добровольность.
В подразделениях республиканской армии не было отбоя от добровольцев — смуглых веселых парней и пожилых мужчин — в недавнем прошлом рыбаков и рубщиков сахарного тростника, докеров, виноградарей, металлистов... Нельзя сказать, что эти люди были похожи друг на друга: коренастый, тяжелоплечий крестьянин Рафаэль в аккуратно залатанной куртке, с кожаными наколенниками на брюках, в альпарагетах — лаптях на ногах и сухощавый токарь Феликс Обрагон, даже во время разговора не выпускавший изо рта сигару, а из руки — винтовку; или краснодеревщик из Барселоны толстяк Карлос, молодой журналист Варрон, мадридский слесарь Адольфо, докер местного порта Хулиан...
Одним из первых пришел в отряд парень, выделявшийся той особой мужественной красотой, какая не вызывает иронической усмешки даже у видавших всякие виды солдат. Смуглое, с курчавой черной бородкой лицо; большие с фиолетовым оттенком глаза; широкие плечи, мускулистые руки, узкие бедра. Ноги его были затянуты в сапоги из мягкой кожи, и переступал он, будто гарцуя, как застоявшийся горячий конь, а на сапогах позванивали шпоры.
— Его зовут Росарио Эрерро, он был пикадором, участвовал в корридах — боях быков, — с детским восхищением глядя на новенького, перевела Хозефа.
Росарио, будто понимая русскую речь, кивал и ласково улыбался, открывая крепкие белые зубы.
— Он знает, что работа будет опасной и тяжелой?
— Он говорит: «Нет проблем!» — перевела ответ пикадора Хозефа.
Уже был сформирован весь отряд, когда предстал перед Лаптевым живописный юноша. Его остроконечная шапочка с кисточкой была надвинута на самое переносье. Вместо звезды или кокарды к ней пришит патрон. Рукав крупно вязанного свитера перетянут черно-красной лентой; черно-красный жетон приколот к груди, на запястье болтается браслет из пистолетных пуль; на широком поясе с одной стороны висит парабеллум с торчащей из кобуры ручкой, с другой — тесак. Парень был круглолиц, поросль едва пробивалась на подбородке, зато роскошные черные локоны ниспадали на плечи. Юнец театральным жестом сдернул с глаз темные очки-светофильтры, которые до этого Андрею не доводилось видеть, и представился.
— Сеньор Лусьяно Гарсия дель Рохос явился в наше распоряжение, и вы можете располагать его телом и душой, — с трудом сдерживаясь, чтобы не прыснуть, воспроизвела его речь Хозефа, от себя добавив: — Миленький мальчик!
Здравый смысл подсказывал, что не место этой птичке колибри в их отряде. Но «сеньор дель Рохос» понравился Андрею. «Пусть останется, — решил он. — Шелуха облетит быстро, а задор пригодится для дела. Надо же когда-то и ему становиться мужчиной.
Всего Андрей подобрал около ста человек. Отряд разместился на окраине Малаги, в просторной вилле бежавшего к франкистам банкира. Прекрасный парк террасами спускался к морю.
— Наша работа должна храниться в глубокой тайне, — сказал Андрей на первом общем сборе. — Для всех ваших знакомых вы — бойцы саперного батальона.
Парни сидели и лежали на лужайке под развесистыми вязами, посасывали сигары и согласно кивали.
— На задания мы пойдем не завтра и не послезавтра. Сначала нам предстоит многому научиться и хорошенько потренироваться. — Андрей подождал, пока Хозефа переведет. — Но времени терять не будем ни часу: начнем сегодня же!
И занятия начались. Андрей передавал бойцам сокращенный курс всех тех наук, которые проходил некогда сам, а в последние годы преподавал курсантам партизанских школ в Белоруссии. Только здесь, на окраине Малаги, весь этот курс предстояло освоить за несколько недель: метко стрелять, карабкаться по отвесным кручам, быстро преодолевать горные реки, точно идти по азимуту, по звездам и солнцу, бегло читать карту, уметь многое другое. И четко, точно и быстро работать с подрывными устройствами. Вот какой была, сжатая до предела, их учебная программа.
— Минер ошибается один раз, — повторял Андрей воинскую аксиому, которая для этих испанских бойцов звучала как откровение.
Тренировались на макетах. Потом, забираясь подальше в горы, учились закладывать настоящие заряды. И наконец, сами стали собирать взрыватели по схемам, переданным Лаптеву Стариновым.
На этом участке фронта осенью тридцать шестого года было затишье — бои не прекращались под Мадридом, и туда мятежники бросали главные силы. А Малага, невеста Средиземноморья, еще не знала об уготованной ей страшной участи... Пока же стабильное положение на фронте облегчало подготовку отряда.
Наконец первое боевое задание.
Лаптев выбрал участок наиболее легкий и наименее опасный. В двенадцати километрах за линией фронта, по склону горы, пролегала железная дорога Альхесирас — Гренада. Задание: заложить мину на участке, где дорога идет над пропастью, под уклон.