— Знаешь что, Ян? — сказал он. — На этом холме все равно оставаться нельзя. Скоро немцы начнут прочесывать лес. Давай перейдем вот сюда. — Мурзин черкнул ногтем по карте. — Займем круговую оборону на этой вершине. Если фрицы потеряют наш след, за ночь переберемся и на Княгиню. А если нет, на этой горе обороняться легче, чем здесь. Смотри, до нее всего-то пять-шесть километров.

Теперь задумался Ян Ушияк. Склонился над картой и капитан Грековский.

— По-моему, капитан Мурзин дело предлагает, — сказал он и вопросительно посмотрел на Ушияка.

— Что ж, одна голова хорошо, а две лучше. Я согласен. Поднимайте людей.

И опять мокрые ветки деревьев хлестали в темноте партизан по лицу, острые сучья рвали в клочья одежду. Только это не давало изможденным людям заснуть на ходу. Дождь кончился, но по-прежнему хмурые тучи плыли в небе и, натыкаясь на лесистые горы, растекались по ущельям, уползали к вершинам. Вслед за ними карабкались уцелевшие бойцы партизанского отряда имени Яна Жижки. Раненых несли на самодельных носилках, того, кто мог передвигать ногами, поддерживали под руки.

К девяти утра достигли намеченной цели. Разместив людей для круговой обороны, выставив на склонах гор боевые дозоры, Ушияк распределил поровну оставшиеся боеприпасы, разрешил завтракать и отдыхать. Мурзин подозвал к себе радиста, которого вместе с рацией в течение всего вчерашнего боя надежно охраняла группа капитана Степанова, и приказал установить связь с Большой землей.

Но подготовить радиограмму в штаб партизанского движения Украины он так и не успел. Почти одновременно от всех боевых дозоров стали поступать сообщения о приближении немцев. Вскоре гитлеровцы со всех сторон окружили гору и, развернув цепи, двинулись в атаку.

— Экономить патроны! Без команды не стрелять! Подпустить вплотную и закидать гранатами! — командовали Ушияк и Мурзин.

Прячась за скалами, за каменными глыбами, партизаны приготовились к схватке. Немцы, вытянувшись в цепи, карабкались в гору. Лесной массив остался у них позади, и теперь лишь одинокие деревья да редкий кустарник могли служить им укрытием. Темно-зеленые шинели хорошо выделялись на голых склонах горы.

Когда немцы приблизились почти вплотную, на их головы градом полетели гранаты. Осколки с визгом крошили камень, врубались в распластанные, тела, а тех, кто пытался спастись бегством, догоняли партизанские пули. Но с противоположного склона горы уже начали наступать новые немецкие цепи. Зайдя с тыла, они намеревались застигнуть партизан врасплох. Но Ушияк и Мурзин своевременно разгадали маневр противника. Партизаны открыли по гитлеровцам жесточайший огонь. И на этом участке немцы были вынуждены отойти.

Через час, собравшись с силами, гитлеровцы вновь двинулись в атаку. Встреченные метким, дружным огнем, они так же, как и прежде, откатились назад, к лесу, оставив на склоне горы множество убитых и раненых.

Чтобы пополнить боеприпасы, Ушияк и Мурзин отобрали добровольцев и направили их собирать оружие и патроны на поле боя. Под перекрестным огнем несколько смельчаков выбрались из-за своих укрытий и, передвигаясь ползком от одного убитого немца к другому, подбирали автоматы, гранаты, сумки с патронами.

Отразив за день шесть яростных атак противника, Мурзин и Ушияк поняли, что дальнейшее продвижение в глубь Моравии грозит отряду полным уничтожением. Людей, способных еще держать оружие, оставалось немногим более ста человек. Необходимо было принимать срочные и решительные меры для сохранения основного ядра партизанского отряда.

И, словно угадав мысли своих командиров, первым заговорил об этом Иван Степанов. Он вплотную подошел к Мурзину, тихо зашептал ему на ухо:

— Капитан! Скоро начнет темнеть. Эта ночь — последний шанс на спасение. Если не уведете людей обратно в Словакию, все останемся здесь навсегда. А в Словакии есть возможность восстановить отряд, тогда и попытаемся вернуться в Моравию с новыми силами. Правильно я говорю?

Мурзин одобрительно кивнул головой.

— Та-ак! Сейчас пойду договорюсь с Ушияком. Будем прорываться из окружения. А ты гляди в оба за рацией и радистами. Их надо сохранить во что бы то ни стало.

— Будет сделано. Пока я жив, за них можете не беспокоиться.

Ушияка искать не пришлось. Он сам нашел Мурзина и высказал ту же мысль, что и Степанов:

— Как только стемнеет, идем назад в горы. Вернемся в Словакию, к Немчаку, на старую базу.

Из окружения удалось вырваться без особого кровопролития. Намереваясь утром окончательно расправиться с партизанами, немцы расположились на отдых у самого подножия горы. Ушияк же провел отряд лесом, через небольшую лощину, и партизаны вновь устремились в горы. Только боевое охранение наткнулось на немецкий дозор. Потеряв в короткой перестрелке двух бойцов, партизаны уничтожили дозорных и захватили в плен одного офицера.

На допросе тот откровенно признался, что их дивизия направлялась на восточный фронт, но в срочном порядке была выгружена из эшелона на станции Всетин и брошена в бой против партизан. Во вчерашнем сражении принимал участие только один полк этой дивизии, а к утру в этот район прибудут еще два батальона и дивизион артиллерии.

Очень скоро Ушияк и Мурзин убедились, что немец говорил правду. Все горные дороги в сторону Словакии были запружены немецкими войсками. По сообщениям разведчиков, высланных вперед по пути движения отряда, во всех крупных населенных пунктах расположились многочисленные немецкие гарнизоны. И горстка людей, насчитывавшая всего восемьдесят человек, — все, что осталось от партизанского отряда, — в течение трех суток двигалась в горах к словацкой границе глухими лесными тропами. И хоть обратный путь всегда кажется легче, партизаны этого не ощущали. Носилки с ранеными, думы о погибших товарищах легли на их плечи непомерным грузом.

Жители села Штавник встретили партизан как старых знакомых. Не зная еще об огромных потерях, понесенных отрядом — это держалось в тайне, — девушки нарядились в цветастые национальные платья. Лесник Немчак торопливо свежевал очередных кроликов, собираясь на славу угостить дорогих гостей. Заброшенные землянки в лесу у Штавника, вокруг покосившейся хижины лесника, вновь обрели хозяев.

В первую же ночь радисты установили связь с Большой землей. В подробнейшей радиограмме Мурзин и Ушияк сообщили в штаб партизанского движения Украины обо всем, что с ними произошло; донесли о потерях, о настроениях местного населения. Утром из Киева поступил приказ:

1. Пополнить силы отряда жителями Словакии.

2. Вести непрерывную разведку на территории Моравии.

3. Организовать диверсионные группы для взрыва мостов, железнодорожных эшелонов, складов с боеприпасами.

4. Ждать самолетов с грузами и готовить людей к новому походу в Моравию.

Одновременно в радиограмме указывалось, что в Банскую-Быстрицу вылетел полковник Асмолов, который назначен командующим всем партизанским движением в Словакии. Генерал Строкач предлагал Мурзину установить с ним связь и впредь планировать свои действия в соответствии с его указаниями.

Но послать связного к Асмолову так и не пришлось. Через несколько дней патрульные привели к Мурзину незнакомого человека, задержанного на подступах к партизанскому лагерю. Поздоровавшись, тот молча уселся на табуретку, распорол подкладку своего потрепанного пиджака и, достав оттуда сложенный вчетверо лист бумаги, протянул его Мурзину.

Обратив внимание на словацкий текст, написанный мелким почерком от руки, Мурзин хотел было послать патрульного за Ушияком, но, развернув листок, увидел на обратной стороне родные русские буквы: