В конце концов, в попытке понять хоть что-нибудь, она пыталась проникнуть в разум женщины в черных одеждах, что стояла перед ней, но смогла зайти не слишком глубоко. Конкретные мысли или воспоминания, как и у Тормента, были блокированы для ее восприятия. Эмоциональный контекст присутствовал, но подробностей не было.

Но в любом случае она знала, что женщина говорит правду.

И не раз она чувствовала себя брошенной той, кто родила ее, она не станет делать глупостей. Обстоятельства ее зачатия, если учесть, кем был ее отец, вряд ли были радостными.

Более того, они наверняка были ужасными.

Хекс всегда чувствовал, что была проклятьем для матери, родившей ее на этот свет. И что теперь, когда они встретились лицом к лицу? Она не чувствовала никакой злобы к этой тихой, напряженной фигурке, что стояла перед ней.

Хекс поднялась на ноги, ощущая отчаяние и неверие, что испытывал сейчас Тормент, и понимала его чувства. Но она не отвернется от такой возможности… от такого подарка, который преподнесла ей судьба в ночь ее замужества.

Она медленно пошла по ковру. Подойдя к матери, она заметила, что женщина гораздо ниже ее ростом, тоньше и пугливей.

— Как зовут тебя? — хрипло спросила Хекс.

— Я… Ноу-Уан [141], — послышался ответ. — Я Ноу-Уан.

Пронзительный свист заставил всех повернуть головы в сторону двери. Там стоял Джон, рядом с ним его сестра-королева, и он держал в руке маленький красный мешочек с надписью ДРАГОЦЕННОСТИ МАРКУСА РЭЙНХАРДА [142], осн. в 1893 году.

Джон явно был не на тренировке. Он и Бэт наведались в человеческий мир… чтобы выбрать обручальное кольцо.

Хекс оглядела всех собравшихся и раскинувшуюся перед ней картину: Тормент возле чемодана-шкафа от Луи Виттон, Джон и Бэт в дверях, Ноу-Уан у кровати.

Она будет помнить этот момент до конца своих дней. И хотя в голове у нее роилось больше вопросов, чем ответов, она нашла в себе силы озвучить ответ на немой вопрос Джона о том, кем является ее загадочная гостья.

И на самом деле, именно благодаря ему она смогла ответить на этот вопрос: всегда смотреть вперед. Много всего произошло в прошлом, что было лучшее оставить в анналах истории. Здесь, в этой комнате, с этими людьми, она должна смотреть только вперед.

Откашлявшись, она сказала громко и четко: — Джон… это моя мать. И она будет со мной на свадебной церемонии.

Джон, казалось, совершенно растерялся, но быстро взял себя в руки. Как истинный джентльмен, он подошел к Ноу-Уан и низко ей поклонился. После этого показал жестами, а Хекс хрипло перевела.

— Он сказал, что благодарен тебе за твое присутствие здесь в эту ночь, и что ты всегда желанный гость в нашем доме.

Ноу-Уан приложила ладони к щекам, ее явно переполняли эмоции. — Спасибо… Вам. Спасибо.

Хекс не любила объятия, но чертовски хорошо умела поддерживать людей. Вот и сейчас она схватила ужасно тонкую руку своей матери, чтобы та не упала на ковер.

— Все хорошо, — сказала она Джону, который явно переживал, что расстроил бедную женщину. — Подожди… не смотри туда, тебе нельзя видеть мое платье.

Взгляд Джона застыл на полпути. Платье, повторил он одними губами.

Да, трудно понять, что было самым сильным шоком: ее мать, что показалась впервые за триста лет. Или тот факт, что, да, она решила втиснуть свою задницу в свадебное платье.

Жизнь непредсказуемая штука, не так ли.

И иногда не все ее сюрпризы плохи, даже наоборот.

Один… Джон.

Второй… Платье.

Третий… Ее мать.

Ночь сегодня была очень хорошей, в самом деле.

— Ну, нам уже пора спускаться, — сказала она, подходя и закрывая дверцы чемодана. — Я должна одеться… не хочу опаздывать на собственную свадьбу.

Потом она вытолкала чемодан-шкаф из комнаты, отклонив помощь мужчин, и попросила Ноу-Уан и Бэт остаться с ней. В конце концов, раз уж здесь ее мать и сестра Джона, им всем необходимо познакомиться поближе… и лучший способ сделать это — помочь ей одеться для будущего мужа.

Для ее мужчины.

Для любви всей ее жизни.

Сегодняшняя ночь, на самом деле, — самое лучшее, что когда-либо случалось с ней.

Глава 74

Джон Мэтью был вынужден стоять в стороне и наблюдать, как его шеллан выталкивает в коридор чемодан размером с Шевроле с помощью его сестры… и ее матери?

Он восторгался этими женщинами, но не тяжестью, которую они тащили. Хотя понимал, что трясти мышцами сейчас совсем не время. Если Хекс понадобится помощь, она попросит о ней.

Удивительное дело, у нее хватило сил справиться самой.

И да, на самом деле… это чертовски возбуждало — и он не собирался лгать по этому поводу.

— Ты уже решил, что наденешь? — угрюмо спросил его Тормент.

Взглянув на парня, Тор понял, что тот только что испытал потрясение. И пребывал в глубочайшем шоке. Но судя по напряженной линии бровей и сжатой челюсти, обсуждать свое состояние он не собирался.

«А… Я не знаю, что надеть», показал Джон. «Смокинг?»

— Нет, я дам тебе то, что нужно. Подожди.

Бам — и дверь захлопнулась.

Джон оглядел комнату, и когда его взгляд остановился на шкафе, дурацкая улыбка, что в последнее время не сходила с его лица, стала еще шире. Он подошел и положил маленький красный мешочек в специальную полочку для драгоценностей и застыл на месте, чтобы полюбоваться свидетельством их совместного проживания.

О, Боже… она переехала к нему. Она действительно переехала. Их одежда висела в одном шкафу.

Протянув руку, он коснулся ее кожаных штанов и майки, кобуры… и почувствовал, как чувство гордости и счастья слегка померкло. Она собирается участвовать в войне. Сражаться бок о бок с ним и Братьями. Древний Закон запрещал подобное, но Слепой Король уже доказал, что не являлся рабом старых традиций, а Хекс — что на поле боя она по умениям не уступит и мужчине.

Джон сел на кровать. Он не был уверен насчет того, что будет испытывать, зная, что Хекс одна, в ночи, сражается против кучки убийц.

Ну, хорошо, черт возьми. Он прекрасно знал, как будет себя чувствовать по этому поводу.

Но не собирался ей ничего запрещать. Она была той, кем была, и он изначально знал, что ему предстоит жениться на воине.

А она была именно воином.

Его взгляд переместился на прикроватный столик. Наклонившись, он открыл верхний ящик и достал дневник отца. Погладив рукой мягкую кожу обложки, он почувствовал, как история превращается в реальность. Давным-давно другие руки гладили эту книгу и писали на ее страницах… а затем, пережив череду несчастий и удач, множество дней и ночей, дневник попал в руки к Джону. По какой-то причине, в этот вечер, связь с отцом, Дариусом, казалась достаточно сильной, чтобы взять вверх нам туманным эфиром времени, и притягивая их друг другу еще теснее, объединяя, словно… Боже, казалось, они словно стали одним целым.

Потому что он знал, что отцу понравилось бы все происходящее. Знал наверняка, словно мужчина сидел сейчас рядом с ним на этой кровати.

Дариус хотел бы, чтобы он и Хекс в конечном итоге были вместе. Почему? Кто знает… но это убеждение было настолько же реальным, как и клятвы, которые он скоро принесет.

Джон снова потянулся к ящику, и на этот раз, достал старую коробочку. Подняв крышку, он уставился на тяжелый золотой перстень. Вещица была огромного размера, как раз на руку воина, поверхность кольца светилась сквозь тонкую сеть царапин.

Он идеально подошел на указательный палец правой руки.

И внезапно Джон решил больше никогда его не снимать, даже во время сражений.

— Он бы это обязательно одобрил.

Джон резко поднял голову. Вернулся Тор и приволок с собой гору черного шелка — а заодно и Лэсситера. Падший ангел стоял позади, свет струился от него во всех направлениях, как будто солнце решило взойти прямо в коридоре.