– О, то открыто лишь светлым очам Вседержителя. А что вам до хамраковцев?

– Бить идем, – погрозился Рупин.

– Э, мала сила ваша, как прутик против речного потока, – покачал головой старик.

– Сила не в числе, а в мастерстве.

– Добрые люди, вам мой совет: поверните, ибо разобьются умелые клинки ваши о воинство Хамрака. Более того, доходили до слуха моего вести, что есть промеж хамраковцев и такие, что каждый сотни стоит.

– Сотни червяков, – усмехнулся Рупин. – Я слышал, у них все войско из червяков неразумных и надо лишь Хамрака убить, чтоб колдовские чары рассеялись и войско по сторонам света расползлось.

– Как же вы надеетесь умертвить Хамрака, если он обрел бессмертие?

– А что, не слышал ли ты, старый человек, слов каких таинственных о зелье колдовском, посохе или мече, которым можно бессмертные чары разрушить? – поинтересовался до того молчавший Тулб.

– Нет. Пока непобедим Хамрак и несокрушимо его неисчислимое воинство. Один гоблин в нашем поселении изрекал такие слова: что однажды отсекли Хамраку голову, а она на тоже место возвернулась.

– Это суждено нам испробовать, – Рупин погладил рукоять кинжала.

– Испробуйте, и да сопутствует вам удача, – кивнул старик.

– Пусть она пребудет и с тобой, оставшийся единственным в роду.

Они разошлись в разные стороны: старик – на восток, к ещё находящейся в безопасности столице; герои – на запад, к заливу, где "ожидала их славная победа над несметным воинством Бессмертного Хамрака, Мага Ночи".

Халхидорог сидел на циновке, поджав ноги под себя. Солнечные лучи пробивались сквозь щели хижины, и золотыми полосками рассыпались по полу. На другой половине дома за занавеской гремела котелками хозяйка – немолодая парзийка. Осерта, бывшая кухарка, старалась помогать ей по работе, но Халхидорог был против: негоже невесте начальника корпуса возиться на кухне.

Он поднял голову и, стряхнув со лба длинную прядь, посмотрел на девушку.

– Ну вот, а ты боялась, что жители не примут нас.

– Я не боялась. Люди не злы. Если относиться к ним по-доброму, они станут друзьями. Ты не казнил старика, стрелявшего в тебя, никого не ограбил, а потому они сами согласились стать подданными короля. Сила в доброте.

– Странно, ты рассуждаешь, как мой учитель Хамрак.

Осерта села рядом с Халхидорогом.

– Расскажи мне про Хамрака. Я видела его, но никогда не разговаривала. А ведь ты его хорошо знаешь. Какой он на самом деле?

Халхидорог задумался и ответил не сразу:

– Ты задала очень сложный вопрос. Нельзя точно охарактеризовать обычного смертного, а Хамрак – бессмертный, и его натура во много раз сложнее и запутаннее. Многие его любят, боготворят, слушаются и видят в нем спасителя. Другие ненавидят его, считая, что он посланник Зла. Хамрак проповедует торжество жизни над смертью, и, когда я его слушаю, мне кажется, что он чистый, светлый пророк. Однако он вместе с тем король, и не просто король, а тот, кто начал Великую Войну.

– Но может он невиновен?

– Ты хочешь сказать, что, возможно, он не хотел войны?

– Да.

– Я бы поверил в то, если бы Хамрак был простым смертным, но он – некромант – повелитель душ. Ему подвластно все. И если его воля одолела смерть, то почему она не смогла повергнуть в ничто прихоть Гамара и горстки его сторонников?

– Горстки? – Осерта пытливо вгляделась в Халхидорога.

Он встретил её внимательный взгляд и вдруг смутился.

– Признайся, когда начиналась война, ты был рад тому. Ты видел в ней возможность проявить себя, применить все, чему обучился за долгие годы в училище воителей?

Гхалхалтар улыбнулся:

– А ведь ты права! Так оно и было. Но теперь это позади, и сейчас я мечтаю только об одном: чтобы все кончилось и чтобы мы поселились вдвоем на каком-нибудь зеленом острове во Внутреннем море.

– Или в Виландоре.

– Нет, в Виландоре холодно.

– Я согрею тебя, – Осерта прижалась к Халхидорогу.

Он вдруг вспомнил Лукавого и его рассуждения про девушек и теплые плащи. Это воспоминание перенесло Халхидорога в далекое Грохбундерское ущелье.

– Отчего ты молчишь, – Осерта взглянула на гхалхалтара.

– Просто задумался. Помнишь, как мы с тобой гуляли по равнине, а попадавшиеся солдаты смотрели и завидовали нам?

– Помню. Они, кажется, и сейчас завидуют нам.

– Пусть, ведь, пока мы вместе, нам ничего не страшно и все будет хорошо.

– Я знаю, ибо люди, и гхалхалтары, и даже твари не злы, если относиться к ним с добром.

Герои расположились на ночлег в одной из деревенек, затерянных в степи. Открытая всем ветрам, она казалась одинокой и жалкой. Испуганные жители, узнав в воинах своих защитников, приняли их радушно, отвели одну хижину, хорошо накормили: зачем жалеть еду, если придут хамраковцы и отберут все?

Повеселевший от хорошей трапезы Рупин бойко разглагольствовал:

– Я видел – страх просочился в ваши души. Герой не должен бояться.

Гхалхалтары слабы и ничтожны, и вы убедились в справедливости моих слов сегодня, когда умертвили десяток из них.

– Уйми свою неразумную радость. Сегодня наши клинки испили кровь тварей, но не гхалхалтаров, – возразил Байдан.

– Какая разница? Твари, гхалхалтары – все они порождения тьмы.

– Это так, равно как ты и простой пастух являетесь порождениями света, – согласился Байдан. – Только ответь на такой вопрос: кто лучше владеет оружием ты или человек, который всю свою жизнь пас скот?

– В бою я стою ровно столько пастухов, сколько есть стрел в моем колчане, – гордо произнес лучник.

– Да. Равно и гхалхалтар стоит столько тварей, сколько волос у него на голове.

– А коли гхалхалтар лыс?

– Я говорю серьезно, – повысил голос Байдан.

– Вам осталось только скрестить клинки. Ваши языки скоро доведут вас до этого, – вмешалась Китара.

Байдан, как предводитель отряда, сдержано замолчал, Рупин тоже отступил, посчитав спор выигранным и ища новую тему для разговора.

– Лучше бы вы направили умы ваши на размышления о дне завтрашнем, – продолжала воительница.

– День, как день.

– У тебя, Рупин, все легко, как будто мы идем разнимать матросов, замутивших разум свой вином. Подумай, мы же можем завтра столкнуться с гхалхалтарами. А у тебя "день, как день".

– Видно, Вседержитель благоволит ко мне.

Китара ничего не ответила, но метнула на лучника испепеляющий взгляд.

– Гхалхалтары разбросались отрядами по степи, – заговорил неожиданно Байдан. – Сегодня встретились мы с отбившимися от войска тварями. Основные силы должны быть неподалеку. Ночью нет от них опасности. Не зная окрестностей, они не станут двигаться по темноте.

– Как будто ты хорошо знаешь степь, – фыркнул Рупин.

– Не перебивай, – назидательно проговорила Китара.

– Сама правота глаголит твоими устами. Мои уши не приемлют подобных обращений, – лучник поднялся и двинулся к койке.

Байдан посмотрел на него и резонно сказал:

– Завтра рано вставать. Надо будет выйти до того, как покажется над степью солнце и Хамрак нагрянет в деревню. Поэтому последуем единственному за сегодняшний день разумному поступку Рупина и ляжем спать.

– Спать, значит, спать, – молчаливый Тулб безропотно улегся на лавке.

– Пойду затворю дверь, – отозвалась Китара. – Вседержитель всемогущ, но лучше приготовиться к худшему.

Днем молчаливая, степь ожила к ночи. Шелест иссушенной горячим солнцем травы, стрекот насекомых просачивались сквозь тонкие стены хижины. Басовито рокотал храп Байдана.

Китара лежала, думая о предстоящем дне. Через несколько часов они двинутся в путь и встретятся с воинством Хамрака. Задача их не из легких: убить бессмертного некроманта. Воительница была уверена, что, оставшись без предводителя, гхалхалтары разбегутся или, по крайней мере, отступят. Ведь именно в Хамраке, Маге Ночи, заключено главное зло…