Но он этого не сделал.

— Да, этот вид вознаграждает меня за многое, — сказал он с теплой улыбкой. Он выпустил ее из рук и объяснил, что отсюда можно видеть все. Кэрол была рада, что нарушилась связь, возникшая между ними на несколько мгновений. Ее пульс постепенно успокоился.

Она слушала его с интересом и смотрела во все стороны. Это был самый прекрасный вид, который ей когда-либо довелось наблюдать.

— Теперь вы понимаете, почему я не хотел бы уехать отсюда? — продолжал Марсель. — Я очень привязан к этому виду. Он снова и снова дает мне вдохновение. Ну, теперь пойдемте. Я хочу показать вам и другие помещения.

Кэрол последовала за ним через просторное ателье, слушая его объяснения относительно множества картин, часть которых она нашла по-настоящему хорошими. Некоторые из них, по ее мнению, были менее интересны. В конце Марсель повел ее в жилое помещение, которое оказалось также довольно просторным. Одна его часть была отделена под кухню и уголок для еды, где царил ужасный беспорядок.

— Пожалуйста, не обращайте внимания, Кэрол, — попросил Марсель с кривой усмешкой. — Я довольно плохо веду домашнее хозяйство.

— Нельзя же демонстрировать хорошие достижения во всех областях, — улыбнулась она в ответ. — У меня тоже есть слабые стороны.

Он высоко поднял брови.

— Такая женщина, как вы? Я даже не могу себе представить этого. Мне кажется, что вы совершенная женщина.

— Таких вообще нет, — Кэрол улыбнулась. — Что бы вы сказали по поводу того, что я не умею по-настоящему хорошо готовить?

— Я в это не могу поверить.

— Но это так. Я не умею ничего делать, кроме хот-догов и гамбургеров, причем гамбургеры я, естественно, покупаю замороженными.

— Хот-доги и гамбургеры, господи! — вскричал Марсель с таким ужасом, что Кэрол засмеялась. — И вы это едите?

— Я знаю, что для вас это звучит ужасно, — сказала она. — Но, конечно, я ем не только эти вещи. Просто я хотела сказать, что мое кулинарное искусство не простирается дальше. Хотя, в принципе, я очень ценю хорошую еду, и дома, в Нью-Йорке, получаю удовольствие от иностранной кухни, в первую очередь — в китайских, итальянских и греческих ресторанах.

— Ну, тогда я введу вас по всем правилам искусства во французскую кухню, Кэрол, — заявил многообещающе Марсель. Он сказал это таким тоном, как будто заодно хотел ее ввести и во французскую любовь.

— Спасибо, это очень мило с вашей стороны, — ответила она, не глядя на него. — Я уже установила, что французская кухня так же хороша, как и ее слава.

Она продолжала осматриваться. За жалюзи, которые служили стеной, находилась спальня с широкой металлической кроватью. В целях предосторожности она не слишком долго задержалась рядом с ней, к тому же Марсель обратил ее особое внимание на всю свою спальню целиком.

В целом, Кэрол была приятно удивлена, и у нее исчезло то брезгливое чувство, которое появилось в самом начале. Эта квартира-мастерская была оборудована современно и симпатично, хотя, вообще-то, не соответствовала этому старому убогому дому, но зато прекрасно подходила Марселю Жирарде. Однако у нее все еще оставались некоторые сомнения относительно того, стоило ли без всяких размышлений следовать за незнакомым художником.

— Как вам нравится моя хижина, Кэрол? — Марсель сделал широкое движение рукой и посмотрел на нее так, будто ее мнение было для него важнее всего.

— Хижина? — засмеялась она. — Что за бранное слово для этой чудесной квартиры-мастерской. Я удивлена, найдя такое в этом старом доме.

Он слегка поклонился.

— Спасибо за комплимент, мадемуазель. — Потом взял ее за руку и подвел к креслу. — Пожалуйста, садитесь! Можно предложить вам стакан вина?

Не ожидая ответа, он взял из шкафчика-бара бутылку красного вина и два бокала и налил их до краев. Кэрол смотрела на него и при этом украдкой рассматривала его хорошо сложенное тело в узких облегающих джинсах и наполовину расстегнутой рубашке. Ее руки стали влажными от внутреннего беспокойства. Как окончится этот день, если она выпьет уже сразу после обеда? Но у нее не было никаких шансов отказаться от вина.

Улыбнувшись, он подал ей бокал. Когда их пальцы соприкоснулись, ее как будто ударило током. Ощутил ли он то же самое? — нервно спросила она себя. Или эта невероятно притягательная сила была направлена только в одну сторону? Она не осмелилась взглянуть на него.

Он протянул к ней свой бокал.

— За ваш отпуск в Париже… и за наше сотрудничество, — сказал он со значением.

Когда Кэрол тоже подняла бокал, их взгляды встретились. Новое выражение появилось в его глазах, она прочитала в них страсть и желание. Снова у нее запылала голова.

— За ваш успех и за фантастическую квартиру-ателье, — пробормотала она, поспешно отпила глоток и поставила свой бокал.

Марсель удобно откинулся на софе и небрежно положил ногу на ногу. Несколько секунд он рассматривал прелестную фигуру Кэрол как хороший знаток женщин, потом посмотрел ей в глаза.

— Я рад, что вам так понравилось мое жилище, Кэрол. Когда я сюда въехал, это был пыльный склад с полуслепыми маленькими окнами, — объяснил он. — Я его полностью переделал, построил стенки и вставил большие окна.

Ей было нетрудно себе представить, как все это выглядело раньше. Но она удивлялась тому, что Марсель мог так легко болтать с ней, в то время как ей стоило большого труда скрыть дрожь в руках. Разве он не заметил сексуального напряжения, которое только что возникло между ними? Может быть, она лишь вообразила себе то, чего вовсе не существовало с его стороны?

— Вы здесь давно уже живете? — спросила она несколько смущенно. Для нее было бы лучше, если бы он сейчас же начал рисовать ее, а не сидел бы и не пил вино вместо этого. Возникла весьма интимная атмосфера, которая ее беспокоила и смущала.

Не сводя с нее глаз, Марсель поднял свой бокал и отпил большой глоток.

— Шесть лет, — ответил он. — И почти столько же я рисую портреты. Но за все это время я не встретил ни одной женщины с таким очаровательным лицом, как у вас. — Он снова рассматривал ее тело с нескрываемым интересом. — Вообще, я еще не встречал такой женщины, как вы. Пожалуйста, расскажите мне о себе.

Беспокойство Кэрол усиливалось. Нет, она тоже еще никогда не встречала такого мужчину, как Марсель, мужчину, который так сильно смог бы вывести ее из равновесия. Она улыбнулась ему в ответ и понадеялась, что это в некоторой степени создаст непринужденную обстановку.

— Я боюсь, что не смогу вам рассказать о себе ничего интересного, — ответила она. — Я живу и учусь в Нью-Йорке и приехала в Париж на два месяца, чтобы посмотреть знаменитые культурные центры и архитектуру.

Он закурил сигарету.

— У вас есть родители, братья и сестры? Может быть, постоянный друг? — Он посмотрел на ее руку. — Или вы уже помолвлены, или замужем, хотя у вас и нет никакого кольца?

Кэрол невольно засмеялась.

— Мне кажется, что вы сразу хотите знать слишком много обо мне. Нет, я не помолвлена и не замужем, и в настоящее время у меня нет никакого постоянного друга.

Тень пробежала по ее лицу, когда она вспомнила о Греге. Она чуть было не рассказала Марселю о разрыве своих отношений с ним, но ведь это действительно его совершенно не касалось.

— Но у меня есть родители, которые живут недалеко от Нью-Йорка, и старший брат, который женат и живет в Балтиморе, — добавила она.

— А как вам нравится Париж?

— О, я нахожу этот город просто фантастическим, — воскликнула она с энтузиазмом. — Хотя я здесь только четыре дня, но все, что я раньше видела, с этим нельзя и сравнивать, и я пребываю в полном восторге.

Она кратко рассказала о своих первых впечатлениях от Парижа, и то напряжение, которое возникло между ними, снова исчезло. Кэрол была рада этому и постепенно обрела уверенность в себе.

— Ну, теперь ваша очередь, — пригласила она его рассказать о себе, улыбнувшись. — Можно ли узнать что-нибудь о великом художнике?

Марсель засмеялся. Это была теплая, сердечная улыбка, которая ей так нравилась. Она делала его похожим на большого беззаботного мальчишку.