Когда Ренуар подготовлен к работе, он просит модель занять своё место и начинает писать. Его рука, как свидетельствуют очевидцы, летает над холстом с головокружительной скоростью, время от времени возвращаясь к чашечке со скипидаром, прикреплённой к палитре, где он ополаскивает кисть, а затем снова окунает её в краску. Как только он не может дотянуться до того места холста, над которым хочет в данный момент работать, его тут же перемещают, чтобы он мог продолжать писать.

Единственное, что может отвлечь Ренуара от работы, — это визиты. Они часто радуют художника. Некоторые приезжают издалека, чтобы попросить у него совета. В 1913 году его в последний раз посещает японский художник Рюзабуро Умехара, чтобы поприветствовать Ренуара и поблагодарить его накануне своего возвращения на родину Умехара учился живописи во Франции в течение пяти лет, в ходе которых Ренуар неоднократно давал ему советы. Ренуара посещали также молодые художники Эспанья и Вальта или Боннар, который регулярно с 1909 года останавливался на юге для работы. Обычно гости приезжали в конце дня. Однажды вечером, беседуя с Боннаром, Ренуар неожиданно спросил: «Не кажется ли Вам, что следует всё приукрашивать?»

Летом 1913 года Ренуары снова едут в Эссуа, где также принимают гостей. Именно в Эссуа Ренуар, наконец, соглашается принять скульптора Рикардо Гвино, которого ему настоятельно рекомендовал Воллар уже в течение ряда лет. Заняться скульптурой?.. А почему бы и нет? Ренуар пробовал уже как-то, пять или шесть лет тому назад, сделать медальон и бюст своего младшего сына Клода… Но мог ли он осмелиться сравниться с Дега, который, по его мнению, был «выдающимся скульптором»? Он неоднократно заявлял: «После мастеров Шартра 127я вижу только одного скульптора. Это Дега» — и далее разъяснял: «Дега нашёл средство выразить болезнь наших современников, я имею в виду движение. Мы отличаемся непоседливостью. И люди, и лошади у Дега движутся. До Дега только китайцы знали секрет движения. В этом величие Дега: движение во французском стиле».

Молодой каталонец Рикардо Гвино, родившийся в 1890 году, приехал в Париж по приглашению Майоля. Он обучался в Школе изящных искусств Жероны и в Барселоне. Майоль обратил на него внимание во время выставки в Жероне в 1908 году. Возможно, о нём также говорил Майолю и Морис Дени, преподававший в академии Рансон, где Гвино, приехав в Париж, брал уроки. Статуэтка «Маленькая Венера», сделанная молодым скульптором с рисунка, убедила Ренуара в том, что Гвино мог бы стать руками Ренуара-скульптора. Если руки не столь важны для живописи, то как обойтись без них в скульптуре? Почему бы не воспользоваться руками 23-летнего Рикардо Гвино? Почему бы не заняться скульптурой в то время, когда Ренуар был готов порой даже спалить ряд своих работ? Так, однажды, когда Ренуар попросил Габриель растопить печь в мастерской, он запретил ей использовать газету, которую он ещё не прочитал, и указал на папку с акварелями: «Глупо хранить всё это. Торговец, разумеется, смог бы их продать». Габриель, считавшая недопустимым, чтобы были сожжены «такие красивые» вещи, подсунула несколько акварелей под диван, когда Ренуар на мгновение повернулся к ней спиной. Ей следовало действовать очень быстро, так как Ренуар, сомневающийся в том, что она выполнит его распоряжение, тут же обернулся. Уничтожение этих «набросков» казалось Ренуару вполне нормальным: «Это всё равно как если бы в театре показывали пьесу до окончания репетиций! И в конце концов нужна бумага, чтобы разжечь огонь!»

Итак, Ренуар согласился заняться скульптурой с помощью рук Гвино, чтобы ваять женское тело, которое было основной темой его творчества уже целый ряд лет. Воллар показал Гвино одно из интервью Октава Мирбо, заявившего по поводу женщины, написанной Ренуаром: «Она представлена в тот момент, когда встаёт с постели: её тело ещё хранит животную испарину пробуждения, а её золотистые волосы ещё сохранили приятную тяжесть, которую они приобрели в складках подушки». В марте 1913 года в галерее Бернхеймов была выставка пятидесяти двух картин Ренуара. В предисловии к каталогу этой выставки Октав Мирбо говорит о гимне счастью, которым является творчество Ренуара: «Ренуар не думал завершать свою карьеру. Он жил и писал. Он занимался своим ремеслом. Возможно, в этом и состоит его гениальность. В результате вся его жизнь и его творчество — это урок счастья». Он завершает предисловие словами: «Вот в чём секрет его молодости и его умения радоваться жизни».

Именно с этой молодостью 72-летнего старика, тело которого приносило ему неимоверные страдания, должны были согласовываться руки Гвино, почти на 50 лет моложе Ренуара. Это было слишком сложно ещё и потому, что, писал молодой поэт Гийом Аполлинер в номере журнала «Л’Энтрансижан» от 13 марта 1913 года, Ренуар непрерывно совершенствовался: «Его последние работы, как всегда, самые прекрасные. Они также и самые молодые. Таковы “Женщина у зеркала”(1913); “Девочка с апельсином”(1911); “Обнажённая на подушках”(1908). Мне кажется, что он не сможет создать что-либо ещё более совершенное, настолько эти работы спокойные, ясные и зрелые».

По странному совпадению именно тогда, когда Ренуар занялся скульптурой, его впервые посетил в Колеттах Роден. Это произошло 14 марта. Свидетелем этого визита стал Воллар. Гвино воспользовался любезным согласием Родена стать моделью для медальона, который решил создать Ренуар. А без пяти минут два Роден обратился к Ренуару с просьбой написать его портрет для книги о нём, которую собирались издать Бернхеймы. При этом Роден уточнил, что у него в распоряжении всего один час, так как в три часа за ним приедет автомобиль графини… Без десяти три Ренуар положил сангину 128и попросил сигарету. Портрет, нарисованный на листе бумаги, закреплённом Волларом на доске, был окончен. В этот момент сообщили, что автомобиль прибыл. Но стартёр машины забарахлил, и шофёр не мог её завести. Шофёр, извиняясь, сказал, что «господину мэтру» придётся подождать четверть часа. Роден решил использовать эти 15 минут, чтобы посмотреть сад, доставив удовольствие мадам Ренуар. Во время прогулки по саду снова завязалась беседа, и Воллар поинтересовался, как бы Роден хотел, чтобы его называли потомки. Скульптор ответил, что не видит особого неудобства, если его назовут так, как это сделали все газеты Буэнос-Айреса во время его последней выставки, «Виктором Гюго скульптуры».

В марте, помимо занятия скульптурой, Ренуар готовит эскиз для Мануфактуры гобеленов.

Ренуар и Гвино работали в полном согласии. Художник, сидя в кресле, руководил молодым скульптором, который довольно быстро стал угадывать его малейшие желания. Присутствие Гвино имело и другой благоприятный аспект. 28 апреля Ренуар написал своему другу Альберу Андре: «Жизнь полна неожиданностей. Когда Воллар стал говорить со мной о скульптуре, я сначала посылал его к чёрту. Но после размышления я решил провести несколько месяцев в приятной компании. Я не ожидал ничего особенного от этого искусства, но я преуспел в домино. Мне кажется, что это довольно существенный результат». Это было действительно немаловажно, так как Ренуар в тот момент ощущал себя очень одиноким. Его сын Жан поступил на три года на военную службу в Первый драгунский полк, стоявший в Люсоне. Алина поехала туда навестить сына.

В том же апреле 1914 года к Ренуару приехал художник Жак Эмиль Бланш. Его визит также развлёк Ренуара. Когда Бланш стал восторгаться его картинами с обнажёнными, Ренуар воскликнул: «А ты вспомни реакцию Поля Берара, Дедона, Шарля Эфрюсси, когда я привёз свою “Купальщицу”с Капри! Их пугало то, что я больше не пишу Нини! И ещё, импрессионизм — что вообще означает это определение?» Четыре десятка лет прошло с тех пор, как Луи Лерой изобрёл этот неологизм… Но не стоит предаваться ностальгии. И не слава заставляет его мысленно обращаться к прошлому: «Слава? Для этого нужно быть простофилей. Чувство удовлетворения оттого, что достиг цели? Когда моя картина закончена, то меня уже вдохновляет следующая!»