Ладно, думки в сторону. Пора начинать. Нужного состояния покоя и отрешенности от мира я достиг быстро, помогает природная половинка моей души и святое место, и мое сознание делится на две части. Одна половинка отправится в путешествие по памяти предков и понесет мой вопрос в глубину веков, а другая, словно страж-контроллер станет наблюдать за путешествием со стороны и будет готова выдернуть меня в реальность. Разум погружается в воспоминания, и я формирую образ проводника, который в данном случае, имеет облик моего отца, такого, каким я его всегда помнил. Сильный, честный и несгибаемый вояка, который многое прошел и немало в своей жизни видел. Но, к сожалению, в решающий момент, когда его страна рушилась, он не решился на поступок и не сделал то, что должен был сделать, как человек присягавший на верность стране Советов.

Образ складывается, он улыбается доброй и все понимающей улыбкой, и ведет меня вглубь веков. Сначала я вижу своего деда, майора-танкиста Сергея Кудрявцева, который черным углем расписывается на Рейхстаге и его переполняет непомерная радость оттого, что пришел час Победы. Затем проступает суровый лик прадеда, красного командира, казака-думенковца, сидящего на могиле своего брата есаула-мамантовца. Все дальше и дальше я спускаюсь вниз по родовой ветке, задавая свой вопрос про грядущую беду моим родичам, при этом, придерживаясь своей изначальной задачи, достичь того Одаренного, кто стоял рядом с нашими богами во всех битвах. Я хочу понять, что двигало им в его поступках, и как он относился к своему Предтече. Но, сколько не пытаюсь, мне не хватает сил, чтобы донырнуть до этого пласта памяти, видимо, я еще недостаточно силен для этого. Хотя, чем больше я занимаюсь собой, тем легче мне даются погружения в родовую кровь, и тем быстрее я проскакиваю десятилетия и века. Так что когда-нибудь я обязательно достигну своей цели, может быть не за один год, но доберусь до полубога, от которого пошел мой род, а там, глядишь, и в мысли самого Предтечи попаду.

Сюжеты, события, лица и поступки людей. Все это смешивается в единый коктейль, где память проносит меня через ключевые точки в жизни предков. Я продолжаю направлять свое сознание к цели, вижу их лица, чувствую мысли и разделяю чувства. Вот Иван Кудрявцев — донской есаул, падает замертво с коня, получив пулю от кавказского абрека и в последнюю минуту вспоминающий о доме. За ним Остап Кудря, суровый и злобный крепыш — рубится с турками, защищая казацкую крепость, и надеется на подмогу. А после Семен Голыш, стройный светловолосый юноша, боярский сын из свиты Бориса Годунова — не поладил с одним из царских фаворитов, был оклеветан и, сменив фамилию, уходит на Днепр, и даже будучи оправдан, не хочет возвращаться домой, в отцовский терем. Далее, Радко Кром, разведчик Александра Невского — пойман крестоносцами в Пскове и его пытают. И Лютоман Кремень, старый дружинник князя Святослава Игоревича — не желает принять крещения, и погибает, сам подставив грудь под меч побратима, потому что не может поступить иначе. А потом Огнедар Жила, лесной ведун радимичей — борется с наследием минувших времен, боевым чудищем, помесью собаки и какой-то чешуйчатой твари, которая была выращена в биологических лабораториях и осталась в живых после войны богов.

С каждым мгновением я узнаю все больше и могу более четко сложить общую картину мира и историю моего рода, хотя ответа на свой вопрос не получаю. В секунды я выхватываю и пропускаю через себя дни и недели жизни других людей, и вскоре, забираюсь в такие дебри, где никогда ранее не был. Меня словно водоворотом втягивает в события, и я начинаю терять над собой контроль, уже не просто наблюдаю за происходящим, а хочу вмешаться в действие. Однако это ловушка, попав в которую, ничего не изменишь, ибо прошлое уже свершившийся неизменный факт. Так что если поверить в реальность видения, человек просто провалится разумом в картинку, более полно ее переживет и навсегда в ней останется. И видя, что дело принимает дурной оборот, свою работу начинает вторая половинка моего сознания, контроллер, который замедляет проникновение в память предков, затем останавливает все действие и медленно возвращает меня в реальность.

— Хух! — я раскрываю глаза, выдыхаю и дрожу всем телом. После чего, резко вскакиваю и с камня, на котором сидел, ныряю в глубокий источник, снимающий с меня все нервное напряжение от сеанса. И уже позже, вновь спокойный и уравновешенный, лежа спиной на воде и глядя в небо, я отмечаю для себя, что мой рекорд проникновения в родовую память побит как минимум лет на триста. Это хорошо, значит, сил и умений во мне становится все больше, и за час времени я пролистнул около двух тысячелетий, хотя на мой вопрос прямого ответа так и не было, тут древняя ведунья Рада права.

Тем временем, отведенные на посещение источника часы истекают. И одевшись, я покидаю доброе место, и направляюсь в свой дом Рудияр, который, даже издали, внушает уважение своими крепкими высокими стенами из серого гранита, а сверху напоминает руну Ведаман. Надежная крепость на пять тысяч человек, которая построена сонимцами по всем своим самым современным технологиям, а значит, замок может прикрыть своего хозяина от беды, а помимо этого является хорошим, функциональным и комфортабельным жилищем для семьи командора "акинаков".

Минут через тридцать неспешной прогулки я оказываюсь дома, обедаю вместе с семьей, а затем еду в Штир-Штар. По-хорошему, можно было бы забить на все и остаться с женой. Но на сегодня назначен отрядный суд, и я, как его глава, не могу отсутствовать без уважительной причины. Кстати, о судебной системе отряда "Акинак". В структуре СБ, которая со временем станет МВД, имеется Седьмое Управление, отвечающее за осуждение преступников. Всего, в нем три отдела: уголовный, административный и отрядный. Первый и второй исполняют общие функции, разрешают споры между людьми, карают провинившихся и отстаивают интересы подданных герцога Ардонского в иных мирах. А вот третий отдел, состоящий всего из трех человек, занимается только офицерами "Акинака", которые неподсудны никому, кроме командора. И раз в месяц, вместе с несколькими соратниками-советниками я провожу заседание в Штир-Штаре и лично определяю судьбину оступившихся воинов отряда. Пока, таких дел немного, не более пяти в месяц, и хотелось бы, чтобы их совсем не было, поскольку нелегко это, глядя в глаза человека, говорить о том, что жизнь его кончена. Но и отказаться от заседаний нельзя, за минувшие пару лет это уже что-то вроде неизменного символичного ритуала.

Бронемашина вкатывается на территорию Штир-Штара. Я выхожу из салона, и принимаю доклад дежурного по крепости о том, что все в порядке. Затем, вместе с присоединившимся ко мне Пашей Крюковым, направляюсь в тронный зал. Именно такое название прилипло к просторному помещению на первом этаже, под моим кабинетом, где проводятся все торжественные приемы, общеотрядные мероприятия и сходы. По дороге спрашиваю ординарца:

— Сколько сегодня?

Он понимает, что меня интересует, и отвечает без промедления:

— Пять дел.

"Нормально, — думаю я, — это немного".

Мы входим в помещение суда. Справа и слева вдоль стен глубокие кожаные кресла, в которых сидят мои ближайшие соратники, все, за исключением начальника УВКР Фридриха Кинитца и начальника УВР Прохорова. Почему отсутствует первый, я не в курсе, наверняка, крутит свои шпионские делишки и отвлечься не может. А второй генерал, словно молодой летеха, мечтающий о подвигах и славе, решил лично по выжженному немирным атомом миру Ту-Рон промчаться и добыть чертежи анаирских космических кораблей. Неделю назад, он очень просил меня отпустить его в поиск, и я просьбу старика уважил, пусть развеется.

Впрочем, это так, мысли второго плана, пока под пристальными взглядами камрадов я прохожу через зал и сажусь у противоположной от входа стены на свое законное место, герцогский трон. Тут же появляются два офицера СБ, оба майоры, один обвинитель, другой защитник, которые становятся слева и справа от трона.