— Но как же так, ведь мы граждане одной страны?

— А вот так, Менгар. Люди имеют свойство быстро меняться и частенько совсем не в лучшую сторону. И ладно вы, пересидели какой-то большой отрезок времени в своем относительно уютном и спокойном мирке, да и потом, после прихода бандитов, тоже особо не страдали, так как являлись ценными специалистами. А что пережили те люди, кто оставался здесь, и через что они прошли, чтобы уцелеть? Ты об этом когда-нибудь всерьез задумывался?

— Конечно, я про это размышлял.

— Видать, что мало, потому что здесь все очень и очень плохо. И я не удивлюсь, если узнаю, что вас хотели не только убить и ограбить, но и съесть.

Менгар, который слышал истории про случаи каннибализма, а потом рассказывал их Черемушкину, промолчал, а Дава оглянулся на Лану. И сквозь прозрачный щиток ее шлема, он заметил, что она смотрит на него с одобрением.

"Хорошая девушка, — снова отметил для себя "акинак", и почувствовал, что на сердце у него потеплело. — Если нормально все сложится, надо будет с ней поближе познакомиться".

В этот момент, прерывая думки командира, идущий по тоннелю двухполосного монорельса впереди основной группы Меченый, подал сигнал, что слышит идущих навстречу людей. Дава огляделся вокруг и по внутренней сети отдал команду отойти назад, в удобное для организации засады место, порушенный взрывом кусок тоннеля, который тянулся метров на двести пятьдесят и был усеян обломками железобетона. "Акинаки" выполнили приказ командира без промедления и вскоре, засев между кусками камня и вывороченных металлических прутьев, выпавших из стен тоннеля, приготовились к бою. Фонари имелись только у брата и сестры Ти-Року, и они были выключены. А Меченые использовали электронные ПНВ производства Мардун, которые сами выбирали оптимальный режим работы и автоматически подстраивались под местное освещение.

Минут пятнадцать ничего не происходило. Кромешная тьма вновь окутала тоннель и в воздухе повисла напряженная тишина. Но вот, со стороны станции Концевая Северная показался лучик света, который шарил по монорельсу и стенам, за ним второй и третий. Эти желтые кружочки приближались и становились ярче, а затем послышался шум шагом, которые разносились по всему пространству тоннеля, и гулким эхом отдавались от его сводов. Одетые в стандартные оранжевые костюмы из аварийных запасов метрополитена мужчины приближались к месту засады. Они не чувствовали беды, вели себя спокойно и уверенно. А Дава в это время считал их, и всего, в группе подземников оказалось шесть человек, которые не могли оказать Меченым никакого сопротивления даже несмотря на то, что все они были вооружены отнюдь не парализаторами, а нормальными автоматическими винтовками.

— Гока, — выкрикнул назад один из приблизившихся к завалам мужчин, наступая на первый кусок железобетона, перегородивший монорельс, — кажется, тут еще пара кусков от стен отвалилось.

— Это и понятно, — ответили ему, — из конструкции выпало несколько частей, а за ними следом и остальное сыпется.

— Так может, нам пора покинуть Концевую, а то в ловушке там окажемся?

— Не суетись, несколько лет проход еще продержится, а там видно будет.

— Как знаешь, ты у нас босс.

Люди в оранжевых скафандрах, не соблюдая даже элементарные меры предосторожности, втянулись в узкий проход между нагромождениями камня и железа, и Дава отдал команду начать захват. Меченые были готовы действовать и сработали чисто. Рывок вперед, на намеченную жертву. Аккуратный и точный удар прикладом автомата в шею, и падающий наземь человек. Никто из подземников не успел даже вскинуть свое оружие, и через несколько минут, связанные, они сидели в ряд, вдоль тоннельного свода. По одному "акинаку" в это время выдвинулось дозором влево и вправо, а Давыдов, пока остальные его воины потрошили рюкзаки и разгрузки пленников, приступил к сбору более точной информации, и начал он с полненького мужичка лет сорока пяти, которого все звали Гока.

— Ты старший? — присев на камень, напротив вожака, обратился к нему старший лейтенант, направив на пленника слепящий свет яркого фонаря.

— А вы кто? — жмуря глаза, просипел Гока.

— Неправильный ответ, — Дава носком ботинка ударил вожака подземников по щиколотке, и повторил свой вопрос: — Ты в этой банде старший?

— Я-я, и что? — ответил полноватый дядя, подвывая от резкой боли.

— Откуда и куда вы шли?

— Мы с Концевой Северной, направлялись на поверхность за хабаром. Над нашей станцией все входы завалило, и приходится выходить в тоннель и подниматься в депо между нами и Профессорами. Когда сами идем, а иногда с профессорскими. Добро с поверхности, хоть и фонит, а деваться некуда, оно всем нужно.

— Значит, станция Профессорская тоже уцелела?

— Да. Ты разве не знаешь? Ты с бункеров что ли?

— Вопросы задаю я, а не ты. Поэтому не надо лишних слов, вопрос-ответ, а иначе тебе будет больно.

— Понял уже. Спрашивай, только жизнь оставь и отпусти.

— Посмотрим, — кивнул Дава и продолжил: — Сколько людей на вашей станции?

— Около трех тысяч, точно не знаю. Сначала больше было, до пятнадцати тысяч набегало, но у нас с продовольствием совсем худо, и люди кто куда разбрелись.

— Электричество есть?

— Пока имеется. На станции новенькие экономичные генераторы перед самой бомбардировкой поставили, топливо завезли и пару артезианских скважин пробурили.

— Чем питаетесь?

Мужичок замялся и Меченый это, конечно же, заметил.

— Зуриков отстреливаем, — пробурчал вожак, — с поверхности кое-что приносим, когда бурь нет, и из плесени кашу варим. Бывает, что с "профессорами" размен ведем, мы им чего-нибудь ценное, а они нам консервы и концентраты.

— Кто у вас на станции самый главный?

— Все сами по себе, хотя Бонтрик Ал-Мок, бывший полицейский, за порядком следит, и дела с другими станциями через него ведутся.

— На блокпосту перед станцией сколько бойцов?

— Обычно десяток, иногда больше, иногда меньше.

— Пароли есть?

— Нет. Подходишь, говоришь, кто ты, и если про тебя слышали или ты крепко стоящих людей на других станциях знаешь, пропустят на станцию.

— Недавно к блокпосту люди из бункеров приходили, почему в них стреляли?

Снова Гока замялся, а потом пожал плечами:

— Не знаю, не спрашивал. Я после последнего выхода в город бухал.

В воздухе тоннеля разнесся резкий щелчок. Давыдов обернулся и увидел, что его подзывает к себе Егор Колыванов, Меченый, который потрошил рюкзаки подземников. Василий прервал допрос и подошел к нему, а тот, молча кивнул на две плащ-палатки, на которых было выложено все, что нашлось у людей с Северной Концевой.

На одном брезенте лежали разгрузки и оружие. Здесь были шесть ножей и пара ручных гранат, по форме и устройству напоминающие российские РГН, пара пистолетов-парализаторов из аварийных запасов работников метро и несколько десятизарядных обойм с газовыми патронами под них. Но основное огневое средство, это, конечно же, автоматические винтовки калибра 7.45 мм, похожие на американские М-16, только у этих дуло было покороче, приклад откидной, да магазины более вместительные.

На другой плащ-палатке находились личные вещи пленников и продовольствие. И если с вещами все ясно, понятно и вполне ожидаемо: фонари, аккумуляторные батареи, ложки, фляжки, сменное белье, спички и зажигалки, да прочее необходимое путешественникам имущество, то с продовольствием была проблема. Три килограммовых брикета концентратов, по виду, горох и еще что-то, спресованное в единую массу, и несколько пластов подвяленного мяса, в котором безошибочное чутье зверя, который сидел в каждом Одаренном, узнало человечину.

Увидев это, Давыдов резко развернулся к пленникам и обвел их взглядом, который они из-за слепящего их света не увидели, но почувствовали как явственную угрозу, и мгновенно сжались в комки. Шаг вперед, Меченый ударил Гоку подошвой в лицо и спросил: