Но это отвадит от власти лишь откровенных преступников – а ведь есть полно людей, которые будут рушить все вокруг в святом убеждении, что именно это и надо, чтобы осчастливить человечество. Ага, за пятьсот дней…

Плюс простой народ. Как заставить его самообразовываться? Ну снизит Советская власть рабочий день до семи, шести, пяти часов. И что дальше? Как заставить людей не валяться перед телевизором, а почитать интересную книжку, поучить что-нибудь? Как победить извечную лень любого нормального "хомо сапиенс"?

На этот вопрос ответа у Ильи не было…

5 ноября 1942 года.

Где-то в СССР.

Майор Антонов внимательно наблюдал за группой тренирующихся офицеров, изредка делая пометки в небольшом блокноте. Это было уже третье подразделение преодолевающее новенькую полосу препятствий.

– Как наши подопечные? – появившись рядом, неторопливо жующий булочку Веткач с интересом посмотрел на двигающихся аккуратными перебежками будущих спецназовцев.

– Эти неплохо идут, – меланхолично отметил Владимир. – Почти на полторы минуты лучше предыдущей группы.

Если честно, инструкторская работа Антонову не очень нравилась. Но куда деваться? Партия сказала: "Надо!"

Тем более что Сталина очень заинтересовали возможности подразделений специального назначения. Если несколько правильно подготовленных и должным образом оснащенных диверсионных групп способны сорвать войсковую операцию приличных масштабов, то массовое их применение в теории вообще парализует противника.

Эту идею, кстати, вождь вынес из оборонительной доктрины Северной Кореи.

С другой стороны, в укреплении этой идеи ему также помогло изучение опыта локальных конфликтов второй половины двадцатого века – вроде операций Родезийского и Советского спецназа, описание которых читалось как ненаучная фантастика…Взять тот же штурм дворца Амина, закончившийся соотношением потерь 1:20 в пользу советских бойцов…Да и опыт так и не ставшей реальностью "рельсовой войны", когда партизанские отряды на сорок процентов снизили поставки Вермахта, тоже лишним не оказался.

Так что Советскую теперь уже армию ждало образование нескольких бригад специального назначения. И, судя по всему, мир ждало еще немало "принуждений к социалистичности"…

31 декабря 1942 года.

Подмосковье, дача маршала Ледникова.

Сидя в кабинете, полководец, спасший Союз, неспешно пил армянский коньяк, и наблюдал за кружащимися снежинками, медленно опускающимися с темного неба. На часах было девять часов вечера, гости уже усаживались за столы, а ему хотелось побыть одному, подумать и помечтать.

Самая страшная война в истории закончилась для СССР относительно бескровно. И понесенные экономические потери были с лихвой покрыты за счет стран бывшей Оси. Европа почти вся под контролем Союза. Чего еще желать?

Но мысль о том, что враг – там, за океаном – не успокоится, не давала покоя. С другой стороны, Сталин, внимательно изучив все доступные материалы из будущего о причинах развала Советской системы, явно сделал определенные выводы.

Проблемы в сельском хозяйстве? Решат. И без всякой целины. Все-таки даже нищая постперестроечная Россия умудрялась быть хлебным экспортером. Без голода собственного населения, как Российская Империя. С другой стороны, быть может пора развивать не "кукурузу за полярным кругом", а логичное для страны с нашим климатом животноводство?

Возможно. Решать все равно вождю. Но он хотя бы серьезно к этому решению подойдет.

Вспомнив про грязь, которой поливали Сталина, Ледников грустно покачал головой. Столько вранья и лжи…А ведь Иосиф Виссарионович всегда выслушивает мнения экспертов, перед тем как принять решение.

Вот и квартирный вопрос – количеству активно возводимых заводов по производству железобетона и кирпичей позавидовал бы даже Китай на пике своего могущества. Учитывая, что имелась угроза ядерной войны – хотя бомбы не было пока еще ни у кого – вождь принял решение в стиле Ленина. Точнее звучало оно, почти как у главы мирового пролетариата: "лучше меньше да больше". Сибирь будут застраивать сотнями маленьких городков – максимум тысяч на сто-двести населения. Хотя, впрочем, не только Сибирь. Но по факту – большего количества мегаполисов, чем уже есть, СССР не нужно.

До сверхскоростных железных дорог Союзу еще пока далеко. Хотя та же Япония умудрилась пустить первый суперэкспресс в 1964 году. Всего девятнадцать лет спустя после невероятно разрушительной войны, фактически уничтожившей всю ее экономику. Правда, Вознесенский, глава Госплана, упоминал, что вождю чрезвычайно понравилась идея струнного транспорта. В основном, своей дешевизной. Если не учитывать затраты на разработки и исследования, то этот вид транспорта выигрывает у остальных по всем статьям.

Компьютеры, опять же, делают. Теперь, по окончании мировой бойни Союз может позволить себе траты ресурсов на исследования ЭВМ. Пока, насколько знал Ледников, все еще использовались лампы, но скоро придет очередь полупроводников…

Интересно, с каким годом можно сравнить состояние промышленности СССР? С одной стороны, налаживается производство невероятных, по нынешним меркам, вещей. С другой, культура производства та еще. Даже на одном заводе умудряются частенько выпускать невзаимозаменяемые детали. То есть заменять друг друга они могут – это, конечно, да. Только для этого обычно нужна кувалда или что-нибудь в этом роде.

Но это дело поправимое. Еще лет десять и…

Ледников покачал головой. Никаких десяти лет у Союза, скорее всего не будет. Дряхлеющий лев и матереющий тигр не захотят делиться с медведем неправедно нажитым добром. И, поднабравшись сил и опыта в войне с микадо, направят все свои усилия на уничтожение Советского государства. Естественно, понабрав к себе в банду кучку шакалов.

И вот еще вопрос – бразильцы. За кого они? Приезжавший в Москву Гаспар выглядел вменяемым и адекватным. И утверждал, что Бразилия Союзу друг. Но как оно на самом деле?

Лаврентий Георгиевич сделал внушительный глоток и поставил пустой бокал на стол. Усмехнулся. Да ни за кого они – только за себя. Было бы выгоднее и безопаснее подпрячься за США – они бы ни секунды не раздумывали.

Ладно, вернемся к нашим баранам. Волновала преемственность политики. С одной стороны, Хрущев – уже давно труп. Как, в общем-то, и Булганин. Почему Сталин пощадил Маленкова – тот еще вопрос. За хорошую работу, наверное.

Но это не давало гарантий. С другой стороны, на сцене появился Рокоссовский. Нынешняя верхушка его недооценивает, считая очередным порученцем вождя и ничем более. Но с другой стороны…Чувствуется, что Иосиф Виссарионович задумал нечто поболее обычного стравливания враждующих группировок. Хотя бы потому, что маршал ни к одной из них не принадлежал. И не принадлежит. Как, в общем-то, и сам Ледников.

Поднявшись, немолодой военачальник неторопливо прогулялся по кабинету, словно копируя привычку Хозяина думать в движении. Неожиданно, в голову маршала пришла необычная мысль.

Интересно…а не готовит ли Сталин Рокоссовского себе в преемники? А что…только за последние полгода, Константин Константинович занимался десятком важнейших и совершенно разноплановых проектов. И хотя на данный момент большинство из них было связано с делами военными, то часть явно этим не ограничивалась – взять хотя бы производство новых авто.

Хм. Такое ощущение, что вождь проверяет Рокоссовского, давая ему разноплановые задачи и смотря, как он будет их решать.

Ладно, еще через пару лет это станет понятно…

– Лаврентий Георгиевич? – в дверь заглянула Антонина Сергеевна, бывшая в доме маршала кем-то вроде горничной.

Военачальник не ответил, просто лишь повернув голову, показывая, что слушает.

– Все товарищи уже за стол сели, только вас ждем, – немножко виновато пояснила та, заметив на столе Ледникова несколько листочков и решив, что тот работает.