О, если бы только Роджер вернулся вместе с Антеей в Кению! Тогда она смогла бы по-прежнему работать у Джордонов. В противном случае ей придется с ними расстаться — может быть, навсегда. А разве она сможет прижиться на другой работе, рядом с совершенно незнакомыми людьми? «О боже, — думала Лиз в отчаянии. — Как все ужасно…»

Она оставила машину на дорожке и пошла вслед за миссис Джордон в дом. Поднявшись в свою маленькую каморку под крышей, она повалилась на узкую кровать и уставилась в потолок в тупом оцепенении. Но тут она страшно испугалась, что разрыдается и за ужином все обратят внимание на ее заплаканные глаза. Она вскочила и стала лихорадочно расчесывать волосы, потом опрометью кинулась вниз по лестнице в кухню, где застала миссис Джордон, занятую обычными домашними делами.

Миссис Джордон изумленно выслушала настойчивые требования Лиз дать ей какую-нибудь работу и взмахнула рукой:

— Ну, если хочешь, приготовь салат. Но на самом деле, деточка, я не собиралась сегодня ничем тебя загружать. Может быть, тебе лучше пойти прилечь до ужина? Ты такая бледная.

Лиз принялась с необыкновенным усердием чистить лук.

— Нет, прошу вас, миссис Джордон, я хочу вам помочь. Я нисколько не устала. Честно.

Миссис Джордон посмотрела на нее цепким взглядом, затем отвернулась и произнесла как ни в чем не бывало:

— Тогда я пойду к себе, надену другую юбку. Не люблю возиться на кухне в парадной одежде.

Лиз целиком сосредоточилась на приготовлении салата. Огурец, свекла, редис, помидоры. Все было готово и красиво разложено на большом стеклянном блюде. Она услышала у себя за спиной шаги и сказала:

— Миссис Джордон, я не стала класть лук. Я не знаю, любите ли вы салат с луком.

Ей никто не ответил, и она удивленно оглянулась. Тут сердце ее сделало мертвую петлю и ухнуло в бездну. За спиной у нее стоял Роджер, подпирая широким плечом стену кухни, глядя на нее серьезным, очень внимательным взглядом.

— Здравствуй, Лиз, — сказал он.

Она сразу насторожилась и ощетинилась. Его она меньше всего на свете ожидала сейчас увидеть. И больше всего на свете мечтала увидеть. Все эти противоречивые эмоции одновременно пронзили Лиз, так что она не могла вымолвить ни слова.

— Привет, — наконец проговорила она сдавленным голосом.

— В чем дело? — спросил Роджер, отойдя от стены.

Сердце Лиз оторвалось и поплыло куда-то от звука его нежного, глубокого голоса. Она почувствовала, что сейчас разрыдается, прямо на месте.

— Ничего. — И она вновь склонилась над салатом.

Роджер подошел к ней вплотную. Лиз ощущала на себе его взгляд.

— Лиз… что с тобой происходит? — Он провел пальцем по ее щеке. Его голос исполнился ужаса. — Ты что… ты… плачешь?

Лиз отчаянно замотала головой, не в силах побороть предательские слезы.

— Нет, — приглушенно пробормотала она. — Это просто лук, в салате…

— Но в салате нет лука. Ты же сама только что сказала. — Он помолчал немного и медленно продолжал: — Ты уже слышала? Я специально приехал, чтобы тебе сообщиться, правда, знаю, что тебя это расстроит… может быть, даже станет настоящим ударом…

Лиз подняла на него заплаканные глаза.

— У… ударом? — повторила она и почувствовала, как теплая волна заливает ее щеки. Она испытывала жгучий стыд — ведь он все-таки догадался, что творится у нее в сердце. Она призвала на помощь всю свою выдержку и произнесла: — Но почему же ударом, Роджер? Напротив, я очень рада. По-моему, это чудесно. Антея все мне сказала сегодня, и я желаю вам обоим счастья.

Роджер в недоумении наморщил лоб:

— Не понимаю, о чем ты. Кому это — нам? Кажется, ты все на свете перепутала. Антея выходит замуж за доктора Брукса. Скоро они объявят о помолвке.

У Лиз перехватило дыхание. Она выпустила салатную миску из ослабевших рук, и та упала на стол. Руки, у нее дрожали.

— Антея… она что… выходит за… за доктора… Брукса? — заикаясь, повторила Лиз, делая между словами долгие мучительные паузы. — А я думала… мне казалось, что вы… что ты в нее влюблен.

Роджер отрицательно покачал головой:

— Да нет, это было давно, когда мы еще в школе учились. Мы тогда были еще совсем детьми. Но я очень хорошо к ней отношусь — она одна из моих самых близких друзей. Надеюсь, и впредь так будет. Но мы давно уже выросли из нашего детского увлечения. Джим Брукс полюбил ее с первой же встречи, когда приезжал лечить Тима. Во всяком случае, Антея мне так сказала. И я рад, потому что он отличный парень, просто первоклассный. Надеюсь, они будут очень счастливы. — Тут лицо его помрачнело, и, помолчав, он посмотрел на Лиз и тихо сказал: — Но я приехал сообщить тебе о другом. — Голос его стал совсем грустным. — Лиз… поверь, мне очень неприятно тебе это говорить. Это, по-моему, просто подлое предательство. Рано или поздно ты все равно узнаешь. — В его карих глазах светились забота и нежность. — Джефф обручился с Сабриной Грэшем.

Лиз посмотрела на него. Подавленные, скованные эмоции метались внутри ее, как птичка в клетке, они рвались выпорхнуть наружу. Она не знала, как ей выразить свое колоссальное, непередаваемое облегчение от этой новости. Восхитительное, сладчайшее осознание, что Роджер на самом деле не любит Антею.

Она громко расхохоталась:

— Джефф… и Сабрина? Ха-ха-ха! Вот и отлично! Ха-ха! Этого я и ожидала. Лучше и быть не может. Для них обоих… вернее… — И дальнейшие ее слова потонули в новом приступе истерического смеха.

Роджер крепко схватил ее за руки:

— Лиз… прошу тебя. Не надо так расстраиваться. Я все понимаю… твой смех… ты просто в шоке. Боюсь, это истерика. — Он внимательно смотрел на нее из-под кустистых бровей грустным добрым взглядом, и тут лицо его снова переменилось. — А почему ты смеешься? — спросил он вдруг с надеждой в голосе.

Лиз медленно покачала головой. Она испытывала непостижимое чувство освобождения. Понимая, что преграды между ними исчезают одна за другой, она произнесла уже совсем спокойным, обычным голосом:

— Нет, Роджер, это не истерика. Я смеялась не потому, что впала в истерику от горя, а потому, что вдруг поняла, как я счастлива.

— Счастлива? — переспросил Роджер. — Ты… счастлива? Неужели тебе все равно, что Джефф женится? Но… ты ведь его любила, разве нет? Ты что, его уже не любишь? А я думал, ну, тогда… когда я поцеловал тебя, а ты сказала, что у меня нет на это права, я подумал — это из-за того, что ты принадлежишь Джеффу.

Лиз вздохнула и невесело призналась:

— Нет, я так сказала, потому что думала, будто ты принадлежишь Антее.

Оба замолчали, постигая случившееся.

— Вот как… Лиз, — начал Роджер.

И этого было достаточно. Больше не нужно было никаких слов. Лиз вдруг очутилась в его объятиях. Он крепко, с силой прижал ее к себе. Объятие его было таким страстным, таким жгучим, что она чуть не лишилась чувств. Губы Роджера прильнули к ее губам, и весь мир вокруг них закружился и исчез в бесконечности.

Они были так поглощены друг другом, что не заметили, как на пороге кухни появилась миссис Джордон, довольно покивала и бесшумно удалилась, улыбаясь и шепча себе под нос:

— Ах, так вот в чем дело. Мне давно пора было догадаться!

Когда наконец они разомкнули тесные объятия и смогли говорить, Роджер сказал:

— Я люблю тебя уже несколько недель. Поэтому я так и нападал на Ридхэма — я тебя к нему ревновал. Мне даже кажется, я полюбил тебя с самого начала, как только увидел. Когда решил, что ты слишком хорошенькая для такой мужской работы, как наша.

Лиз взглянула на него снизу вверх:

— А ты мне сначала не понравился. Ты был такой строгий и начал командовать.

Роджер провел губами по ее волосам.

— Но ты, наверное, скоро поняла, что я только делаю вид, будто я такой грозный и строгий. Ах, какая жалость! А я уже хотел было настоять на том, чтобы на нашем венчании в церкви непременно были произнесены эти слова, про «любовь, поддержку и послушание». Последнее слово особенно важно.

— Хорошо, я согласна. Так и должно быть. Девушке всегда приятно знать, что за все отвечает мужчина. — Она склонила голову ему на плечо. — Что он сам все решает.