— Конечно, вы будете жить с нами, как член нашей семьи, — уточнила Никола.

— Хотя я думаю, — заметил Тарквин, — вам больше понравится, если мы заключим договор и соблюдем все формальности. Речь не идет о том, что мисс Йорк будет обедать в кухне с прислугой, но, уверен, нужно определить ее статус, чтобы она не чувствовала обязанной вести себя как член нашей семьи. У нее будут выходные и свободное время… — Он взглянул на часы. — Пойду поздороваюсь с мамой. Где она сейчас?

— На балконе в своей комнате, — ответила Никола. — Я пригласила на ланч Джакетту. Ты составишь нам компанию?

— Возможно. Я постараюсь.

— Не понимаю, что он имеет в виду! — заявила Никола, когда брат вышел. — Когда он позвонил мне с этой идеей, я сразу представила, что вы будете для Эйрин чем-то вроде сестры, а вовсе не гувернанткой или прислугой. Я думала, вы с братом обсудили все по дороге.

— Нет, — ответила Клер. — Он сказал, что у вас есть какое-то предложение для меня, вот и все.

— Да нет, это была его мысль. Он попросил меня обсудить ее с мамой, и мама согласна. Она рада, что вы англичанка, потому что Эйрин почти не говорит по-итальянски… И еще кое-что, — смущенно продолжила Никола. — Как у вас с деньгами, может быть…

Клер уверила ее, что ей хватит на первое время, и они обсудили все детали будущей работы. Клер выделили комнату в башенке рядом с той, в которой она провела ночь. Теперь две соседние спальни и ванная принадлежали двум молоденьким англичанкам.

Когда Клер поднялась к себе и стала разбирать вещи, она задумалась о том, что ей предстоит делать. «Компаньонка» — что это за роль? Подруга? Дуэнья? Сторожевая собака? Понравится ли эта мысль английскому подростку?

Разложив свои скромные вещи и переодевшись, Клер спустилась вниз. Никола встречала в вестибюле гостью. Та, бросив на Клер удивленно-неприязненный взгляд, быстро спросила по-итальянски, думая, что Клер не поймет, о чем идет речь:

— Эта ваша вчерашняя спасенная утопленница? Почему она еще здесь?

Никола рассмеявшись представила Клер Йорк своей подруге Джакетте Фьорре и рассказала про замечательную идею Тарквина.

— Тарквина? — удивилась Джакетта.

Она явно не обрадовалась.

— А сейчас нас примет мама, — сообщила Никола.

Слово было подобрано точно — синьора Роскуро держала себя так, что Клер не удивилась бы, если та употребляла бы королевское «мы», говоря о себе. Она была небольшого роста, но из-за величественной осанки и гордой посадки головы казалась высокой. Девушка сразу решила, что синьора правит в доме не менее властно, чем мамаша Кавур. Вскоре появился Тарквин, дядья Паоло и Лючио, которым Клер тоже представили, и они принялись за ланч.

За столом завязался общий разговор по-итальянски, и так как девушка не все понимала и в беседе не участвовала, она принялась разглядывать новых знакомых. Особенно ее интересовали Никола и Джакетта. Если одна была типичной романской красавицей, то вторую можно было бы назвать «кузиной из провинции». Джакетта была более смуглой, ее челка, падавшая на янтарные кошачьи глаза, отливала синевой, а руки в браслетах и кольцах ни минуты не были в покое. Губы у нее были пухлыми и чувственными, но улыбка была холодной. Чьей же она была подругой — Тарквина или Никола? — вот что занимало Клер, но пока она не получила ответа на свой вопрос.

После ланча Клер отправилась на прогулку по городу. Она купила путеводитель и уселась на площади Гарибальди, чтобы прочитать его и решить, куда идти сначала. Когда она была в Сан-Марино с Бруно (это воспоминание, как ни странно, не вызывало в ней боли), на этой площади гудел космополитичный базар, сейчас все было тихо, только легкий южный ветерок шуршал сухой листвой. Все прохожие были жителями Сан-Марино, а каменные стены дышали историей.

Она вернулась в Каса усталая, но довольная. В доме было так тихо, будто все вымерли. Клер оставалось только подняться к себе в комнату, когда в холле ее внимание привлекла деревянная панель, заключенная в рамку. Это оказалось генеалогическое дерево, выписанное аккуратным старинным шрифтом. Первым было имя Джулио Роскуро и рядом стояла дата одиннадцатого века, а последним был назван Тарквин, родившийся тридцать два года назад. Между ними двумя умещалась лаконичная, но емкая история рода. Шаги в вестибюле раздались в тот момент, когда она читала имена предков Роскуро — Джузеппе, Симон, Матео.

— Работа дяди Паоло, — сообщил Тарквин, увиден, чем она занимается. — У многих санмаринских семей долгие истории, но наша особенная гордость в том, что мы всегда умираем там, где родились.

— Но все-таки некоторые Роскуро женились на иностранках, — заметила Клер, показав ему несколько иностранных имен.

— Верно, — он усмехнулся. — Но мы всегда привозили жен сюда, а не уезжали к ним.

— Здесь только главная мужская линия — ни дочерей, ни младших сыновей, — продолжила Клер. — И древо обрывается на вас. Что если вы не женитесь или родите одних девочек?

— Это будет скверно, но это не случалось ни с одним из старших сыновей Роскуро.

Он взял ее за руку.

— Смотрите: видите звезды у некоторых из имен. Клер поближе наклонилась к рисунку, их лица почти касались друг друга щеками.

— Эти люди служили капитанами-регентами. Вы знаете, что нашей страной управляют два капитана — они главы парламента?

— Да! — Клер вспомнила путеводитель. — Их избирают вдвоем и каждый служит по шесть месяцев. И вы были капитаном-регентом?

— Да. Вы приехали вовремя: в октябре будут избирать новых капитанов-регентов. Это такой же большой праздник, как и день независимости, который грядет во вторник, когда дядя Лючио покажет свое искусство.

— Как интересно! — воскликнула Клер.

Они стояли так близко, что ее голова вдруг прижалась к его груди.

В эту минуту вошли Никола и Джакетта. Клер тут же отстранилась от Тарквина, но Джакетта уже неодобрительно прищурилась.

— Мы были у моего портного, — сообщила она. — А как вы провели день?

— Я осматривала город, — ответила Клер, — а Тарквин сослался на дела.

— И мы вам верим, не правда ли? — усмехнулась Джакетта, подмигивая Никола, а потом вдруг заторопилась. — Мне пора. Я ведь зашла только на ланч! Ты отвезешь меня домой, Тарквин? Сможешь прервать ваш захватывающий урок истории? Или обучение зашло слишком далеко?

Тарквин пошел проводить гостью, ничего не ответив на ее вопрос.

На следующий день в аэропорту Тарквин и Клер снова оказались вдвоем. Встав напротив выхода из таможни, они рассматривали пассажиров, прилетевших из Англии.

— Я даже не знаю, кого мы ждем, — заметил Тарквин. — Известно только, что девушка будет одна.

Они ждали и ждали, но никто из выходящих не был похож на Эйрин Ландорс. Когда поток людей иссяк, Тарквин заглянул за стеклянную перегородку, и вернулся с неутешительной новостью, что все вышли.

— Да, если только… — Клер смотрела на парня с девушкой, которые вышли вместе и теперь о чем-то болтали, громко смеясь. У молодого человека были светлые волосы и редкая бородка, он был одет в обычную для его поколения униформу — потертые джинсы и футболку.

Девушка клонилась к полу под тяжестью рюкзаки. Темные волосы были коротко подстрижены. На ней была серая рубашка с закатанными рукавами, короткая юбка, пестрые гольфы и грубые сандалеты. Это не могла быть Эйрин. Но в зале ожидания больше никого не осталось.

Тарквин проследил за взглядом Клер.

— Нет! Она не могла приехать так из Англии, да и тому же не стала бы болтать с первым встречным.

— Почему бы и нет, — покачала головой Клер. — Теперь так принято.

— Мисс Ландорс? — решился спросить Тарквин.

— Это я, — тут же откликнулась девушка. — А вы кто?

— Тарквин Роскуро. Ваш кузен.

— Ах да! И вы говорите по-английски? Слава богу! А это кто? — спросила она, показывая на Клер.

— Это мисс Йорк — она тоже англичанка и мы пригласили ее пожить с нами, пока вы гостите в Сан-Марино.