Общение с Шеннон, несомненно, на пользу племяннице.

И дяде тоже.

Вдруг он услышал какой-то шорох. У ограды, в дальнем конце двора, росла старая шелковица, ветки ее склонялись за ограду. Вот эти-то ветки сейчас и шевелились.

Снайдер тоже заинтересовался тем, что творится за оградой. Он бросился к дереву и уселся поблизости, не спуская глаз с подозрительных веток.

До слуха Митча донеслось приглушенное хихиканье, и над оградой появились две любопытные девчоночьи мордашки. Одну из девочек, соседскую дочку, Митч узнал. Кажется, ее звали Келли.

— Смотри, смотри, — завизжала вторая девчонка, незнакомая. — Вот он стоит. Ой, это правда он!

— Я что тебе говорила, — заявила довольная Келли и приветственно помахала рукой: — Здрасьте, мистер Уилер! Вы не могли бы дать автограф моей подруге Марси?

Снайдер радостно лаял и что есть мочи вилял хвостом. Однако девчонки, не зная, что на уме у собаки, решили не пересекать границу чужой территории и уселись на каменной ограде, повизгивая от восторга.

Митч тихонько заскрежетал зубами и украдкой взглянул на Шеннон. Она с изумлением смотрела на девчонок; видно было, что неожиданное вторжение ей вовсе не по душе. Беспомощно махнув рукой, Митч поспешил к ограде. Когда он подошел поближе, Марси захихикала и протянула ему свой альбом для автографов.

Митч взял альбом. При этом он устремил на непрошеных гостей долгий взгляд — взгляд, исполненный, как он надеялся, горькой укоризны.

— Я дам вам автограф. Но взамен вы тоже кое-что мне дадите. Обещание, что никогда больше не будете вот так вторгаться в чужие дворы.

Две головы согласно закивали.

— Не будем, больше никогда не будем, честное слово, — хором затараторили подружки и вновь прыснули.

Нацарапав свое имя поперек страницы, Митч вручил альбом его обладательнице.

— А теперь, дражайшие, будьте так любезны, исчезните.

— Исчезаем, исчезаем! Спасибо вам!

— Спасибо, мистер Уилер, вы просто высший класс!

В воздухе мелькнули два конских хвоста, две пары загорелых ног, и девчонки скрылись за оградой. До Митча донесся их удалявшийся топот. Вот принесла нелегкая, подумал он. Вдруг Шеннон расстроится из-за этой дурацкой истории? Он взглянул на Шеннон, словно ничего особенного не случилось.

Но Шеннон не ответила на его улыбку. Конечно, размышляла она, нежданный визит не слишком обрадовал Митча, и он не вспылил только потому, что вообще неспособен на грубость. А все-таки убедиться в его популярности не слишком приятно.

Спору нет, он тут ни в чем не виноват. Что он может поделать с многочисленными поклонницами своих комиксов? Ведь и она, Шеннон, была совершенно беспомощна, когда вокруг ее развода разразился скандал. Она с ужасом вспомнила обо всем этом: вспышки фотоаппаратов за окнами, репортеры, подкарауливавшие ее, точно охотники дичь.

За последние годы она вновь привыкла к тому, что никто не суется в ее жизнь. Похоже, ей предстоит отказаться от этой успокоительной привычки. Рядом с Митчем она будет объектом самого пристального наблюдения, окажется у всех на виду, словно зверь в клетке. Не самая приятная перспектива.

Шеннон быстро пролистала страницы, отыскала нужный раздел и расстелила газету на полу в гостиной. Рядом устроился Дасти. Сегодня, как Шеннон и обещала в прошлое воскресенье, они с Рейчел выкрасили будку для Снайдера. Теперь Рейчел была наверху, отмывала руки от засохшей краски.

Шеннон заметила, что Дасти приуныл, по всей видимости обидевшись, что она проводит столько времени с Рейчел. Она решила заняться мальчуганом и, чтобы втянуть Дасти в разговор, принялась расспрашивать его о школе. Незаметно она перешла на собственные университетские дела. Упомянула, что изучает экономику, и, слою за слою, стала объяснять Дасти, чем же занимается эта наука. Постепенно они добрались до самых фундаментальных теорий. Мальчик слушал открыв рот, и это льстило Шеннон. Разумеется, она пыталась по возможности упростить урок, найти примеры и сравнения, доступные ребенку. Дасти был на седьмом небе от гордости.

Объясняя структуры взаимных фондов, Шеннон сравнила их с фруктовым салатом. Тут она заметила Митча — он стоял в дверях и недоверчиво наблюдал за ними.

— Привет, дядя Митч. А я изучаю экомику.

— Да? Отлично, старина, но тебе пора переодеться. Сегодня играем в футбол.

— Бегу. — Дасти поднялся. — Пока, Шеннон.

И мальчик помчался вверх по лестнице.

Митч скептически приподнял бровь.

— Что за экомика такая?

— Экономика. Мы с Дасти сравнивали наши оценки, и ему стало интересно, что же я изучаю в университете.

— Понятно.

Митч опустился на колени, чтобы помочь Шеннон сложить газету.

— Слушай, а почему ты решила вернуться в университет?

— Скорее, не вернуться, а начать учебу с нуля.

Шеннон аккуратно подровняла страницы и отнесла газету на кофейный столик.

— Когда я окончила школу, то совершенно не представляла, что же делать дальше. Учиться мне наскучило до смерти, и я решила пойти работать.

— И куда же?

— Сначала устроилась официанткой, потом работала в универмаге, продавщицей в отделе парфюмерии. — Шеннон улыбнулась. — Как видишь, старт для блестящей карьеры был взят не слишком удачно.

— А отец? Ведь ты же могла работать в его компании?

— Тогда мы не слишком ладили с папой. — При этом воспоминании Шеннон сразу погрустнела. — Только после моего развода мы по-настоящему сблизились. Тогда я и начала работать водопроводчиком, заинтересовалась этим делом, поняла, что хочу расширить нашу компанию. Но тут уж без знаний не обойтись. И я отправилась в университет, сдала вступительные экзамены.

— А долго тебе еще учиться?

— В следующем году получу диплом. Я ведь занимаюсь вечерами, а вечерний курс длится дольше. За теми, кто учится днем, мне не угнаться. Как ни вертись, а часов в сутках не хватает.

Митч молчал, но Шеннон казалось, она слышит, как вращаются шестеренки у него в голове.

— Так загружаться — это уж чересчур, — наконец заговорил он. — Целый день работаешь, три раза в неделю занятия. Неудивительно, что с тобой даже по телефону толком не поболтаешь, тебе все время некогда.

Куда это он клонит, подумала Шеннон.

— По-моему, для того, чтобы чинить трубы, вовсе не нужна степень бакалавра, — вкрадчивым, мягким как шелк голосом продолжал Митч. — И есть столько приятных способов проводить вечера, которые ты гробишь на занятия.

— Вот как?

Митч взял ее руку и несколько раз прикоснулся губами к ладони.

— Наверное, это чистейший эгоизм, но мне бы так хотелось проводить с тобой побольше времени. — Он легонько прикусил нежную кожу ладони, и Шеннон вздрогнула от необычного ощущения. — А тебе? Разве тебе не хотелось бы почаще бывать со мной?

Она едва заметно кивнула. Рядом с этим человеком она теряет разум.

— Поехали сейчас с нами, — предложил Митч.

— Посмотреть, как Дасти играет в футбол?

— Ага. Он будет в восторге, что у него есть еще один болельщик.

Вряд ли, подумала Шеннон. Мальчишка уже дал понять, что не собирается делить с ней своего дядю Митча.

— А Рейчел и Стефи, они тоже поедут?

— Обычно в дни футбольных матчей я отвожу их к своей сестре. — Он улыбнулся, словно в предвкушении чего-то приятного. — После игры забросим к ней Дасти и вдвоем отправимся куда-нибудь.

Ну, тут последует такая вспышка ревности, что ей несдобровать, мелькнуло в голове у Шеннон. Но она отогнала прочь неприятные предчувствия. Вечер вдвоем с Митчем — перспектива, против которой трудно устоять. Трудно, но необходимо. Они останутся наедине, и это приведет… Шеннон прекрасно понимала, к чему это приведет. Нет, она не готова к новому этапу в их отношениях.

— У меня другая идея — лучше.

Митч выжидательно взглянул на Шеннон.

— Вы с Дасти отправляетесь на футбол, Стефи отвозите к тете, а мы с Рейчел едем в город развлекаться — пообедаем где-нибудь и посмотрим кино.