Время в запасе имелось, и постепенно все на студии пришли к убеждению: «Субботняя ночь» станет хитом. Не было вопроса — с голосом Бранды эта песня должна получить высокий рейтинг.

Бранду не смущало, что она снова и снова должна была петь одно и то же до тех пор, пока студийцы не остались довольны. Когда девушка затем прослушала готовый материал, то сама была потрясена. Неужели это действительно ее голос, который таким чудесным образом звучал в записи? Она была просто восхищена.

— А ты все время считала, что не сможешь петь современные зонги, — заметил Оливер, когда они сидели в ресторане на Мэдисон-авеню. — При этом ты выглядишь великолепно, как поп-певица.

Бранда в замешательстве пригладила волосы.

— Что, действительно звучало неплохо?

Оливер с улыбкой посмотрел на нее.

— Сколько же комплиментов ты хотела бы услышать, дорогая Бранда? Все были очарованы пластинкой. Мы ее запустим на всю катушку, положись на меня! Для тебя теперь начинается самый напряженный этап. Фотосъемка, ты знаешь, о чем я говорю. Завтра рано утром в фотостудии тебя будут фотографировать. Нам нужен сногсшибательный снимок на футляр для пластинки, а также серия фотографий для прессы. Положись на мой фотоотдел. Вскоре в штате Нью-Йорк едва ли найдется человек, который не будет знать твоего имени. Если я начинаю дело, то основательно.

— У меня жутко бьется сердце, Оливер, — призналась Бранда.

Он погладил ее по руке.

— Я думал, что сильное сердцебиение начинается у тебя, когда я с тобой.

— Но это нечто другое, Оливер. — Бранда облизала губы кончиком языка.

— Разве ты этого не хотела? Разве не об этом всегда мечтала? И теперь ты должна через это пройти. Я дам пресс-конференцию, представлю тебя журналистам. Что касается радио, то у нас прекрасные отношения с Национальной радиовещательной компанией и Американской радиовещательной корпорацией. Мимо «Субботней ночи» никто не должен пройти. Разумеется, тебе надо будет дать интервью одной из этих радиостанций. Так положено. Однако волноваться на этот счет не следует. Наши менеджеры по связям с прессой хорошо тебя подготовят.

— Если все это не будет выше моих сил, — простонала она.

— Ты сделаешь это, Бранда, ведь я уже готов найти для тебя пару новых зонгов, которые мы запишем на диск. Они должны прозвучать сразу же после одиночной пластинки.

— А мои старинные песни? — спросила девушка уныло.

— Это мы сделаем в любом случае. Все песни, которые ты любишь.

Бранда тяжело задышала.

— Я особенно рада пластинке. Барт и Язон смогут прокручивать ее в «Касабланке». Мне неловко, что я бросила обоих на произвол судьбы.

— Они ангажируют на переходный период новую певицу. Это не проблема. Такую девушку, в конце концов, можно найти. Барт и Язон не дураки. Могу поспорить, что «Касабланка» станет процветающим заведением.

— Я завидую моим друзьям. И, когда стану знаменитой — чего я очень хочу, но во что не могу до конца поверить, — буду выступать в «Касабланке». И всем этим я обязана тебе, Оливер. — Она с нежностью взглянула на него.

— Мы созданы друг для друга, крошка. Я смотрю на это так. Мы встретились в нужное время и в нужном месте. Это, должно быть, судьба.

— Да, — сказала Бранда, — я тоже так думаю, Оливер.

— Когда «Субботняя ночь» получит рейтинг, возьмем на пару дней отпуск. Что ты об этом думаешь? Мы могли бы полететь во Флориду или на Багамы. Мальдивы мне тоже нравятся.

— А «Касабланка»? Я должна когда-нибудь вернуться туда.

Оливер снова коснулся ее руки.

— В один прекрасный день, Бранда, ты должна будешь сделать выбор. Я не могу без тебя. И хотел бы, чтобы ты осталась со мной. А в Сан-Франциско по разным причинам я не могу жить. В конце концов, в Нью-Йорке у меня дело.

— Это звучит так… решительно.

Оливер засмеялся. Пара клиентов за соседним столиком обернулись в его сторону. Но его это не смутило.

— Слово «решительно» имеет для тебя неприятный оттенок? Ты полагаешь, что не сможешь со мной ужиться?

— Очень многое сразу приходит мне в голову, Оливер. Я вообще не знаю, что мне следует думать о будущем. И пока не хочу о нем думать. Будь что будет.

— О'кей, — согласился Оливер. — Я совершенно не хочу на тебя давить, сладость моя. Наступит время, и ты поймешь, чего хочешь. Но до этого ты должна насладиться успехом. Что касается «Касабланки», я бы тоже с удовольствием посетил ее. Но мы еще поговорим об этом.

— Все произошло так быстро, — промолвила Бранда. — Когда у нас появилась идея относительно ресторана, мне и не снилось, что вскоре после открытия я улизну. И я никогда не думала, что так быстро и так сильно влюблюсь. Но это случилось. И теперь я буквально разрываюсь на части.

— Подожди, пока пластинка появится на рынке. Если все пойдет, как я рассчитываю, тебя также затребуют телекомпании. Ты будешь нарасхват, и дел окажется невпроворот, Бранда.

— Да, да, я вовсе не возражаю, — согласилась девушка. — Но в то же время хочу быть с тобой, Оливер, чтобы у нас было время друг для друга.

— Неужели я могу забыть об этом? Мы все устроим, дорогая. И не позволим лишать нас свободного времени. Но пока ты еще не наверху. Пока ты еще не звезда.

— Но потом, когда это свершится, когда это действительно произойдет? Ты как-то говорил о турне. Я не знаю, смогу ли я вообще стоять перед большой аудиторией. Выступать в «Касабланке» — это совсем другое. Там я находилась на своей территории, имела, так сказать, свою игру. И люди, которые приходили в ресторан, возможно, не были особенно критично настроены. Однако выступать в каком-либо огромном концертном зале…

— Боишься? — спросил Оливер нежным голосом. — Я буду рядом с тобой, Бранда. Я не оставлю тебя одну. А главное, не забывай, что ты всего этого сама хотела.

— Мне действительно страшно, — призналась Бранда. — Если все пойдет по задуманному тобой плану, если я однажды стану знаменитой, ты веришь, что я смогу вернуться на круги своя?

— Что бы ты ни решила, я буду рядом. Я люблю тебя, Бранда, и ты нужна мне. Близость с тобой сводит с ума, твой образ постоянно преследует меня… Подниматься можно вечно. И ты не должна обращать никакого внимания на «Ратбон-Рекордс». Я не опутываю тебя пожизненными контрактами. У меня нет к тебе чисто меркантильного интереса.

Бранда заулыбалась.

— Ты всегда знаешь, как меня успокоить. Это я люблю в тебе, Оливер. Иногда я спрашиваю себя: может быть, все твои планы слишком грандиозны для меня?

— Прими их в качестве эксперимента, — ответил он. — Ты, к счастью, не должна этой работой зарабатывать себе на жизнь. У тебя есть отец, который имеет кучу денег, у тебя есть «Касабланка». Пусть это придает тебе спокойствие и уверенность.

Бранда взяла Оливера за руку.

— Ты придаешь мне спокойствие и уверенность, ты даешь мне гораздо больше, Оливер. Мы познакомились совсем недавно, но стоит мне только представить свою дальнейшую жизнь без тебя, как появляется чувство, будто я беспомощно плыву в пустоте. Настолько много перемен за последнюю неделю. И со мной, и во мне тоже.

— Я люблю тебя, Бранда, не забывай об этом. Не забывай об этом никогда. Твоя карьера и то, что нас связывает, — две разные вещи. Но мы объединили их. Мы все же знаем, чего ждем друг от друга.

7

Барт и Язон накрывали на вечер столики, украшали их свежими цветами, меняли оплывшие свечи. Каждое утро приходила женщина и убирала ресторан, а также маленькую кухню. Все остальное Барт и Язон делали сами.

Они обслуживали посетителей, а позже, часам к десяти, Барт садился за рояль и играл. Собственно говоря, «Касабланка» уже давно перестала быть рестораном, где можно как следует поесть. Супы еще подавались, а также легкие вторые блюда, которые без проблем разогревались в микроволновой печи.

За это время «Касабланка» перешла в разряд избранных заведений Сан-Франциско. Но Барт и Язон считали, что дела могли бы идти лучше, выступай здесь снова певица. Иногда они перезванивались с Брандой. Но в данный момент девушка и думать не могла о возвращении.