– Расскажи нам обо всем.

Сержант вытащил блокнот, взглянул па него и покачал головой.

– У меня все это в другом блокноте, – сказал он. – Извините, я сейчас его принесу.

Он тотчас вернулся, сел и, листая засаленные странички хорошо послужившего блокнота, заговорил сухо, как при оглашении свидетельств в суде.

– Двадцать четвертою ноября прошлого года, около трех часов дня, проходя в толпе неподалеку от причала, я услышал женский крик. «Вор, вор!» – закричала женщина, подбежала и схватила меня за руку. Она была среднего роста, стройная, очень светлая кожа, волосы темные. Говорила она с американским акцентом и была то ли возбуждена, то ли расстроена. С трудом переводя дыхание, она сказала мне: «Эй, полицейский, у меня только что украли дорожную сумку». Я спросил, где и как и что в сумке. Она сказала, что прямо здесь, в толпе, минуту назад. Женщина обернулась и увидела, как какой-то мужчина пробирается сквозь толпу. Она закричала и бросилась за ним, но он исчез. Я спросил, как выглядела сумка. Она сказала: небольшая, прямоугольная, из коричневой сафьяновой кожи с золотыми пряжками. Я пошел и сказал об этом двум ближайшим дежурным на посту, и мы наблюдали за выходившими, но ничего похожего не увидели. – Сержант Макафи угрюмо покачал головой и заключил: – Нечего ей было разгуливать с сумкой с золотыми побрякушками среди толпы, вот что.

Что верно, то верно, сержант, – сказал старший офицер. – Вы эту сумочку так и не нашли?

– Нет, сэр. Даму я привел в участок, записал ее имя и все приметы. Вот отчет.

Высокий сержант развернул листок бумаги и положил его на стол старшего офицера. В отчете было подробное описание внешности американки, якобы украденной сумки и ее содержимого, а также перечень предпринятых мер: предупреждение ростовщиков о пропаже, установление особого наблюдения за скупщиками краденого и другими каналами сбыта таких вещей.

Изучив эти данные, инспектор Френч в очередной раз достал фотографии и подал их Макафи.

– Взгляните на них, сержант. Нет ли среди них той женщины?

Сержант медленно просмотрел снимки, вглядываясь в каждый с тем же озадаченным видом, что и мистер Уильяме, мистер Скарлетт и другие люди в Лондоне, кому Френч показывал эти фотографии. И с тем же сомнением и колебанием наконец указал на миссис Уорд.

– Это, по-видимому, она, – медленно произнес он, – конечно, если она вообще есть на этих снимках. Не совсем похожа, но думаю, что все равно это она.

– Готовы поклясться?

– Нет, пожалуй. Но все-таки думаю, что это она.

Френч задумчиво кивнул. Ответ сержанта совпадал со словами Уильямса, Скарлетта и прочих и объяснял все, кроме одного. То, что миссис Икс была миссис Уорд, было ясно; но до встречи с этими людьми она загримировалась под миссис Рут. Все видели сходство с миссис Уорд, потому что это она и была, но все были не уверены, потому что она была в гриме.

Инспектор подался вперед и постучал пальцем по фотографии.

– Посмотрите-ка, сержант, – попросил он. – На этой карточке дама выглядит как обычно. Когда же вы с ней встретились, она была загримирована под другую женщину. Что скажете, а?

В тусклых глазах Макафи вдруг вспыхнула искорка.

– Вот-вот, это как раз то самое, – ответил он оживившись. – Именно так и не иначе. Она похожа на женщину на снимке очертаниями фигуры, а не по макияжу, – уверенно заявил Макафи.

– Отлично. – Инспектор Френч неизменно стремился вытянуть из опрашиваемого как можно больше. – А не вспомните ли вы еще что-нибудь?

Но у сержанта Макафи были записаны еще только уже известные два адреса той дамы: один – отеля «Савойя» в Лондоне, другой – домашний адрес миссис Рут в Питсбурге.

Инспектор пообедал со своим приятелем старшим офицером, а потом устроился в комнате отдыха в гостинице, чтобы спокойно покурить и подумать.

Через некоторое время перед ним возник посыльный с телеграммой. Это был ответ из полиции Йорка:

На Ваш запрос. Никого с таким именем и адресом.

Френч с досадой выругался. Да, конечно, он понимал, что имя могло быть ложным, но все же надеялся вопреки всему: а вдруг он добрался до конца хотя бы этой части своего расследования. И вот опять тупик! Придется искать новые пути к этой неуловимой леди (про себя он назвал ее иначе), а у него, с той поры как он покинул контору мистера Уильямса, не накопилось никаких новых данных, за которые можно было бы ухватиться. Совершенно удручающее дело: только манит, казалось бы, многообещающими находками, а потом каждая – пшик! – и вылетает в трубу. Все равно как если бы переходишь ручей по камушкам: только ступишь, они непременно выскальзывают из-под ног. А шеф такие поэтические сравнения вряд ли оценит. Он и так уже давно не хвалит Френча, а эту телеграмму воспримет и вовсе без энтузиазма.

Впрочем, сожаление и уныние тоже ни к чему привести не могли, и он заставил себя снова переключиться на обдумывание своей проблемы. Вскоре ему пришла еще одна мысль.

С того момента, как Френч опросил персонал в «Савойе», ему не давал покоя вопрос: почему искомая дама появилась в отеле намного позже остальных пассажиров «Олимпика», – и теперь увидел причину. Кража сумки произошла примерно через четыре часа после того, как отошел специальный поезд, приуроченный к прибытию лайнера. Миссис Икс – а она по-прежнему оставалась миссис Икс, – таким образом, должна была добираться послеполуденным поездом, скорее всего, в 17.26 или 18.22 с Западного вокзала, а приехала либо в 18.58, либо в 20.20 соответственно. Так зачем эта задержка? Что она делала эти четыре часа?

Ответ напрашивался сам собой. Разве не для того, чтобы переменить внешность? Дама была сама собой, если не считать имени, на борту «Олимпика» и, не изменяя внешности, прошла таможенный досмотр собственной персоной. Потому-то персонал корабля и таможенник сразу же узнали ее на фотографии. Но ее перевоплощение в миссис Рут произошло прежде, чем она обратилась в полицию Саутгемптона, и поэтому сержант Макафи и опрошенные Френчем в Лондоне сомневались, она ли изображена на снимке. Разумеется, отправилась в гостиницу. Взяла номер, где занялась гримом.

Обкатав эту мысль, Френч предположил дальнейшие действия аферистки. Она ушла в помер в одном обличье, а вышла из него уже в другом. Отсюда вывод: чем больше отель, тем меньше вероятность, что эту перемену заметят. В толпе других она подошла к регистратуре, сняла комнату на несколько часов и расплатилась за нее. Потом, завершив преображение, незаметно ушла из отеля, смешавшись с другими постояльцами. Френч почувствовал, что он на верном пути, и с новым приливом сил пружинисто встал, вытряхнул пепел из своей трубки и вышел на улицу.

Сначала он зашел в отель «Юго-Западный». Но здесь ничего выяснить не удалось. В «Дольфинс» ему тоже не повезло, а в «Полигоне» он наконец нашел то, что искал. Изучив записи в регистрационном журнале, секретарша смогла вспомнить американку. Она появилась около полудня, сказала, что хотела бы отдохнуть до отъезда в 17.26, и сняла номер на этаже потише. Ее зарегистрировали, и Френч, взглянув на записи в журнале, с радостью обнаружил тот же почерк, которым были выписаны чеки. На этот раз, правда, она назвалась миссис Сайлас Р. Кламм, а адрес дала такой: Хилл-драйв, Бостон, Массачусетс. Но теперь, уже зная ее манеру, Френч удивился бы как раз только прежнему имени.

Он был очень рад такому яркому подтверждению своей догадки, но последующие расспросы расстроили его.

Никто из персонала не мог припомнить американку. Со своим неизменным упорством сыщик расспросил всех, кто мог бы так или иначе сталкиваться с ней, но ни от кого не получил ни малейших сведений. То, что миссис Икс перегримировалась в отеле под миссис Рут, было ясно, но столь же ясно было и то, что она исчезла из него совершенно бесследно.

Френч не знал теперь, в каком направлении двигаться дальше. Основные факты, на которых он строил свою тактику, его подвели, и теперь ничего не оставалось, кроме опознания по фотографии. Инспектор решил сделать увеличенную копию лучшей карточки и разослать ее по полицейским участкам в надежде, что кто-то когда-то признает эту миссис Икс. Конечно, надежда была очень слабой, но что оставалось делать?