— Где? — непослушными губами выдавил из себя Веничка и сам не узнал собственного голоса.

— Да на Кропоткинской, в сквере. Мы там пиво сидели с ребятами пили... Она нас не видела.

— И когда это было?

— Вчера, днем. Часов в 12, в час... Значит ты, как я понимаю, не в курсах?

— Ладно, Костик, спасибо, что сказал. Я тебе перезвоню.

— Да всегда пожалуйста!

Веничка повесил трубку и некоторое время неподвижно сидел, бессознательно поглаживая ее рукой. Он был в полном ошеломлении.

Мысль, что ОНА может еще с кем-то встречаться, до этого просто не приходила ему в голову. Даже когда он думал иногда: «А если она меня бросит?» — он сам, в сущности, этому не верил.

Как это «бросит»?! Это все равно, что... Это все равно, что... Да это невозможно просто, вот и все! Это все равно, что «а если Луна упадет на Землю»!! Даже нет! Не «упадет», а именно «бросит» ее! Улетит, куда глаза глядят. К Марсу какому-нибудь. Или Юпитеру.

И вот теперь казавшаяся до этого незыблемой и вечной орбита Луны действительно вдруг заколебалась.

А что я о ней знаю? — внезапно пришло в голову Веничке. Впервые, за все время их знакомства с Ниной. — Да ничего почти! Да не «почти» даже, а вообще ничего! Я вообще ни о чем никогда ее не спрашивал! Ведь была же у нее до этого какая-то жизнь? С кем-то она встречалась?

— Послушай, Нин! — тем же вечером не удержался и спросил он, бегая глазами и проклиная себя за слабохарактерность, но не в силах ничего с собой поделать. — Мне тут Костик звонил... Что он тебя на Кропоткинской вчера, дескать, видел днем... А с кем это ты была?.. Ну, чего ты на меня так смотришь?! — смущенно пробормотал он, видя, что девушка молчит. — Мы же не чужие люди, в конце концов. Мне же хочется знать... Сама понимаешь...

— Веня, — спокойно произнесла Нина. Глаза ее улыбались. — Ты ревнуешь? Не надо, любимый! Не ревнуй. Ревность всегда оскорбительна. Для обоих. Если любишь, надо верить. Верить — и все! Я люблю тебя. Люблю, как умею. Как только может любить женщина мужчину. Не задавай мне больше никогда таких вопросов. Хорошо?

— Хорошо, — промямлил Веничка.

Он испытывал в этот момент очень сложные и двойственные чувства. Умом он понимал прекрасно, что Нина права. Что она ответила ему просто, достойно и благородно. И честно! Как Корделия королю Лиру.

«Я люблю тебя, как только может любить женщина мужчину». «Как должна любить дочь отца. Не больше и не меньше». О чем тут еще говорить? Но, как и король Лир, он чувствовал себя неудовлетворенным. О, сейчас он его прекрасно понимал! Этого несчастного короля.

С ним разговаривали как с богом, а он был всего лишь человеком. Ему надо было, чтобы его утешили, успокоили, а не кололи глаза голой правдой. Веничке было бы гораздо легче, если бы Нина просто сказала ему что-нибудь нейтральное, что обычно все бабы в таких случаях говорят. Типа «Это не я была!» Или: «Да, я, но он — просто сослуживец! Наш главбух. Мы с ним как раз из библиотеки шли. Из Ленинки, она же там рядом, на Кропоткинской. Тонкости бухучета изучали. Знаешь, как он хорошо все объясняет! Вот я и радовалась. Что все поняла. Настроение было отличное». Ну, или еще что-нибудь в том же роде. Соврала бы в крайнем случае, как остальные две дочки глупому и доверчивому шекспировскому королю! Он бы поворчал, поворчал и успокоился. Как и все мужики.

А то нате вам: «Не задавай мне больше никогда таких вопросов»! Легко сказать: не задавай!.. Да как же их не задавать, когда так и хочется задать! Так и подмывает! Зудит. Только об этом и думаешь.

Так с кем же ты, дорогая, все-таки была? А? Так ведь ты мне в итоге и не ответила!

Но, с другой стороны, Веничка сознавал совершенно ясно, что дальнейшие расспросы теперь немыслимы. Задавать их — это значит действительно оскорблять и себя, и ее. Нина оказалась Офелией, но он-то был далеко не Гамлетом. Его возвели на пьедестал, который оказался для него слишком уж высок. И на котором он просто не мог бы долго самостоятельно удерживаться. Ему требовались подпорки. Ходули, на которые он мог бы взгромоздиться и казаться выше, чем он был на самом деле.

И такие подпорки у него имелись.

Хм... — подумал Веничка и медленно ухмыльнулся. — А почему бы и нет?..

4.

С этого момента Веничка возобновил свои визиты в параллельный мир. Только не для того, чтобы трахать там на халяву каких-то дур — нет, они его больше не интересовали! — а исключительно для того только, чтобы следить за Ниной. Ревность пылала в нем денно и нощно неугасимым адским пламенем. Веничка и не подозревал раньше, насколько он, оказывается, ревнив. До этого-то он как раз был полностью уверен в обратном. «Если тебе изменила жена (читай: телка), радуйся, что она изменила тебе, а не Отечеству», — как Чехов учил.

Ха! Не тут-то было! Да пусть она хоть ста отечествам изменит, но мне..! И что значит «изменила»? Это значит, какой-то другой мужчина?.. с ней?.. ее?.. Ооо!!! Сто тысяч чертей!!!! Карррамба!!!

Короче говоря, в параллельном мире Веничка проводил теперь времени даже больше, чем в реальном. Он выслеживал Нину неутомимо, как легавая зайца. Караулил ее часами у подъезда, крался как тень за ней по улицам, поджидал у офиса. Несколько раз Нина его замечала, и тогда приходилось возвращаться в реальный мир и начинать все сначала. И Веничка возвращался. И начинал. Опять караулил, стерег, крался, поджидал, выслеживал. Энергия его была поистине неисчерпаема!

Но все было напрасно. Ничего! Нина была неуловима!

А между тем что-то несомненно было. Было! Там что-то мелькнуло.., там... Вот кому? Кому она сейчас улыбается?!.. Этому вон симпатичному парню, что ли?.. Бах! Пока глазел на парня, Нину упустил. И так постоянно. Веничку словно бес дразнил! Доводил буквально до исступления. Вот, вот!.. Вот сейчас!.. Миг! — и опять все исчезло.

Господи, да я просто водевильный персонаж какой-то! — с жалкой улыбкой на синих и дрожащих губах, стуча зубами от холода, думал порой мокрый насквозь Веничка, второй час подряд тусуясь под проливным дождем у подъезда своей возлюбленной. — Старый ревнивый муж выслеживает свою молодую, ветреную и легкомысленную женушку. А чего ее выслеживать? Все равно это бесполезно. Это как ветер в поле ловить. Как черную кошку в темной комнате искать. Особенно, если ее там нет. Может, и правда нет?.. А тогда, на Кропоткинской?! — тут же неумолимо напоминал он сам себе. — С кем-то ведь она тогда была? С кем??!!

* * *

Итак, Веничка словно раздвоился. В реальном мире он вел себя с Ниной предельно корректно и сдержанно, не задавал ей больше никаких вопросов и вообще являл собой образец идеального мужчины. Внимательного, тактичного, нежного и никогда ни о чем не спрашивающего. Свято верящего своей любимой на слово. Этакого благородного рыцаря без страха и упрека.

Зато в параллельном мире!.. О-о!.. Это были словно две половинки одного и того же естества. Белая и черная. И какая из них была настоящая?.. По крайней мере, белая без черной существовать бы уж точно не смогла, а вот что касается черной... Н-да... Ну, по крайней мере, что было, то и было.

Да уж! Что есть, то есть, — угрюмо усмехался Веничка, когда иногда обо всем этом на досуге размышлял. — Ну, не Гамлеты мы, что ж поделаешь! Рылом не вышли. Нам обязательно надо во все нос свой сунуть. Собственноручно в чужом дерьме покопаться. Что же там, интересно, такое?.. А вдруг там жемчужина?! В смысле, еще большее дерьмо. А заверениям, что нет там ничего, мы не верим. Как это «нет»?

И с кем-то ведь она все-таки была?! Была же!! С кем???!!!

Наконец, Веничка не выдержался. Он чувствовал, что еще немного — и он с ума сойдет! Взорвется как триста тонн тротила!

Кто же этот неуловимый таинственный незнакомец?! Кто??!!

Давайте рассуждать логично, — Веничка лежал на спине и слепо смотрел в темноту. Утомленная Нина спала рядом, — Как тогда, когда я мир этот параллельный вычислял. Я же, блядь, математик! Я по-иному не могу. Логик, можно сказать, профессиональный. По определению. Черти бы ее, эту логику, взяли!! Вместе с математикой.