Он переступил с ноги на ногу. Я ставила его в тупик.

— Мне приказано убрать вас с этой скамейки. Я бы предпочел сделать это по-хорошему.

— Я тоже, — согласилась я.

И сказала это абсолютно серьезно. Я вообще-то не была Бэтменом. И даже Брюсом Уиллисом. Я была маленькой блондинистой трусишкой.

Лысый потянулся ко мне, и я ударила его по руке.

— Не трогайте меня, — заявила я.

— Я подумал, что вам, возможно, нужна кое-какая помощь, чтобы подняться со скамейки.

— Последние новости. Я не уйду с этой лавки. У меня здесь встреча с другом. И он очень большой, просто-таки огромный. А еще у него ужасная собака.

— Да ладно вам, дамочка, перестаньте. Если не будете сотрудничать, мне придется поднять вас, увести в укромный уголок и там пристрелить.

— Тронь меня, и я закричу, — предупредила я.

— Черт бы тебя побрал, — взорвался Лысый. — Ненавижу, когда день так начинается.

Он схватил меня за руку и одним рывком поднял на ноги, в ответ я пронзительно завизжала. Он пытался оттащить меня от скамейки, но я сопротивлялась и кричала. Стая голубей и два пеликана взвились в воздух. На борту яхты Уэво упала и разбилась тарелка.

— Спасите! Насилуют! — заорала я.

Краска гнева поднялась от шеи Лысого и залила его лицо. На палубах других яхт начали появляться люди. Со стороны офиса начальника пристани показались охранники. Лысый оставил меня в покое и отступил на шаг.

— Все, все, успокойся. Господи, да заткнись же ты, — не выдержал он. — Я всего лишь делаю свою работу.

— Тебе стоит поискать другую работу, — заявила я ему. — Потому что эта — полный отстой.

Я уселась на скамейку и скрестила ноги. Как истинная леди. Я собиралась оставаться здесь. Я была спокойна. Невозмутима. Я посмотрела на свою грудь. Я прямо видела, как бьется мое сердце. Бу-бух, бу-бух, бу-бух. Все, кто находился на яхте, смотрели на меня. Я игриво помахала им пальчиками и послала улыбку. Люди на посудине вернулись к завтраку. Кроме Шлепка. Шлепок по-прежнему таращился на меня. В конце концов Делорес пихнула его локтем, и он перестал глазеть.

Я пару раз глубоко вздохнула и огляделась. Лысого нигде не было видно. Прошло полчаса, и показался Хукер.

— Ну, — спросил он. — Как дела?

— Подходил Лысый и пытался прогнать меня, но я сказала ему, что жду тебя.

Хукер нахлобучил мне на голову кепку и надел на кончик носа солнечные очки.

— И почему он хотел тебя прогнать?

— У Рэя были гости на завтраке, и он решил, что я порчу окружающий пейзаж.

— У этого человека нет вкуса, — возмутился Хукер. — Ты всегда на высоте. — Он подал мне айпод и тюбик солнцезащитного крема, потом достал из кармана бальзам для губ и тоже сунул его мне. — Мне захотелось оставить твои губки мягкими… на всякий случай.

— И все-то ты помнишь, — вздохнула я.

Он постучал указательным пальцем по лбу:

— Мозги покуда паутиной не заросли.

Я встала и потянулась.

— Мне надо передохнуть. Пойду прогуляюсь.

— Если будешь проходить мимо гастронома, купи мне содовой. И может, сэндвич. И немного печенья.

Глава 7

Я купила шестибаночную упаковку диетической содовой, пакет печенья, два длинных бутерброда с ветчиной и сыром. И сейчас стояла перед скамейкой, на которой отсутствовал Хукер. Я посмотрела на яхту. Палубы пустовали. Есть две возможности. Хукер пошел искать туалет или решил за кем-то увязаться. В любом случае, странно, что он не позвонил мне. Я пошла по тротуару к парковке и стала искать внедорожник. За день парковка битком набилась. Никто не выезжал и не въезжал. За зеленым фургоном без окон слышались голоса. Один был похож на голос Хукера. Я обошла фургон и обнаружила, что Хукер валяется на земле, а над ним возвышаются Жеребец с Лысым. Оба бандита увлеченно пинали Хукера и не смотрели в мою сторону. Лысый стоял боком, Жеребец — ко мне спиной.

—  Эй! — заорала я, налетев на Жеребца.

Тот повернулся ко мне, и я заехала ему по физиономии тяжелой упаковкой с содовой. Раздался громкий хруст, и из носа Жеребца брызнула кровь. Ошалев на мгновение, он застыл на месте, и я, недолго раздумывая, врезала ему снова, на этот раз в висок. Потом отпрыгнула, чтобы меня не достали. И побежала к выезду с парковки, вопя во всю глотку:

— Пожар! Горим!

Я услышала, как захлопали дверцы машины и звук заводимого мотора. Побежав обратно к Хукеру, я увидела, как машина громил разворачивается, и они на полном ходу улепетывают с парковки. Хукер встал на четвереньках. Потом, пошатываясь, поднялся на ноги и потряс головой, сгоняя пелену с глаз.

— Да уж, чертовски стыдно, — признался он. — Мою задницу только что спасла женщина с помощью упаковки содовой.

— Какого черта ты с ними сюда поперся?

— Они сказали, что хотят поговорить.

— А не могли они поговорить с тобой на скамейке?

— Сейчас, оглядываясь назад…

Я разорвала упаковку и протянула Хукеру банку содовой.

— Черт, да ты совсем наивный. Будь ты женщиной, и десяти минут не просуществовал бы в целости и сохранности. Сдается мне, что на самом деле Уэво не хотел, чтобы кто-нибудь вообще сидел на этой скамейке.

— Все дело в машинах. Он хочет назад свои тачки. Они потому меня и пинали, что хотели узнать, куда я дел машины.

— Ты им сказал?

— Конечно, я им сказал. Они же меня били!

— Тебе ничего не повредили? Ты в порядке?

— Помнишь, как я врезался в стенку и перевернулся четыре раза в Талладеге? Смутно напоминает.

— Ребра сломали?

— Да не думаю.

— Внутреннее кровотечение есть?

— Трудно сказать. Кровью не харкаю, а это хороший знак. Они могли попинать гораздо сильнее. Убивать-то не хотели. Просто хотели донести до моего сведения, что Уэво настроен серьезно.

— Нужно уходить отсюда. Я не хочу, чтобы они передумали и вернулись выяснить, а что известно мне.

Плавали, знаем.

Хукер дохромал до внедорожника и осторожно вполз на пассажирское сидение. Я устроилась за рулем, задраила двери и выехала со стоянки.

— Наверно, стоит вернуться в отель и сменить тактику, — предложила я Хукеру. — Я вот тут думала насчет чипа. Может, есть люди, которые разбираются в схемах и помогут определить точно, что этот чип делает.

— Я думал, мы знаем, что он делал.

— Я хотела бы, чтобы это оказалось какой-нибудь нелегальной технологией, возможно антипробуксировкой, но я не могу сказать, что точно знаюназначение этой штуковины. Меня сбивает с толку, что эта фигня просто сидела в ручке без всякой связи с какой-нибудь электронной системой. И понятия не имею, зачем нужны два чипа.

— Ты кого-нибудь знаешь, кто мог бы разобраться?

— Да, но не в Майами.

Я только что свернула на Четвертую, держа курс на Коллинз. Вела я на автопилоте, стараясь не показать Хукеру, как меня трясет, сдерживая слезы при мысли, что ему причинили боль. Я остановилась на перекрестке и посмотрела вправо. Через перекресток двигалась машина. Мы с Хукером без задних мыслей таращились на нее. Это был еще какой-то черный «БМВ». Абсолютно непримечательный… кроме большого собачьего носа, прильнувшего к заднему окну.

— Бинз! — заорал Хукер.

Я уже среагировала. Замигала левым сигналом и до побеления костяшек пальцев вцепилась в руль. Пропустила пару машин, пока смогла тронуться с места. Я завернула за угол, и мы подались вперед на сиденьях, не отрывая взглядов от черного «БМВ». Не выпуская из вида черную машину, я проехала три квартала. «БМВ» проехал на желтый, машина передо мной остановилась на красный свет, и «БМВ» исчез с поля зрения.

Я рванула изо всех сил за ним после смены сигнала светофора, но безуспешно. Он исчез, напоследок направляясь на север.

— По крайней мере, мы знаем, что с Бинзом все в порядке, — произнес Хукер.

Чего нельзя было сказать о самом Хукере. Глаз распух, а на скуле расплылся великолепный фиолетовый синяк. Я отказалась от поисков Бинза и направилась обратно в отель.