Впервые с того момента, как проснулся, Егор увидел в одном месте столько людей сразу. Десятка три-четыре. Все они выглядели изможденными, их одежда больше походила на лохмотья, чем на вещи. Особенно неприятно это выглядело на контрасте с отлично одетыми охранниками, часть которых продолжала обозревать окрестности с крыш, а остальные сели обособленной группой вокруг большого стола, установленного на ровном пятачке асфальта.

С перекрестка был неплохой обзор во все стороны. Несколько ржавых машин были развернуты поперек проезжей части. Судя по россыпи гильз рядом с ними, иногда их использовали как укрытие во время обороны от собак. Или перестрелок. Одна из улиц, уходящая в южном направлении, обильно заросла молодыми березками в рост человека. Посреди нее шла широкая вырубка, а вдали виднелся мерно двигающийся человек — Егор даже не сразу сообразил, что он продолжает делать просеку.

А в красном небе привычно кружили черные точки птиц.

На Егора никто не обращал внимания, и он встал в хвост выстроившейся перед котлом очереди. Только теперь он обратил внимание на сильный неприятный запах, исходивший от стоящих рядом людей. Видимо, несмотря на доступность с плотины, вода в новом городе Уралобурге все-таки была дефицитом.

Макса, как и бригадира, нигде видно не было. По всей видимости, для них накрывали где-то в другом месте. Впрочем, судя по неподдельной радости непосредственного начальства, за Макса можно было не переживать, поэтому Егор сосредоточился на ближайшем окружении.

Прямо перед ним стоял невысокий мужчина в потрепанной джинсовой курточке и совсем новых штанах. Он несколько раз тревожно оглянулся, словно подозревал, что его вот-вот саданут по затылку. Потом осмелел и, встретившись с Егором взглядом, осторожно спросил:

— Вы новенький?

— Новенький, — подтвердил Егор, разглядывая русые усы, бородку клинышком, резко очерченное лицо с крупным носом и прядь седых волос, торчащую из-под застиранной оранжевой банданы.

Мужчина был немолод, но из-под густых бровей смотрели живые и внимательные, больше подошедшие бы подростку глаза.

— Тогда вы напрасно с пустыми руками, — понизив голос, сказал мужчина и покосился на охранников. — Скорее идите в любой дом и возьмите посуду. Лучше металл — легко хранить, легко вытирать.

— Вытирать? — удивился Егор. — А вон же у охраны — обычные тарелки.

— Охрана обслуживается особым персоналом, — негромко объяснил мужчина. — Им каждый раз чистые тарелки приносят. Нам так нельзя. Нас слишком много.

— Не понимаю, — признался Егор. — В чем разница? Почему нельзя?

— Вы идите за посудой скорей, — посоветовал мужчина, — а то еды может не хватить. Будете тогда до вечера без горячего ходить. Вон в том подъезде, на первом этаже, квартира справа. Зайдете — и на балкон. Я там припрятал пару кастрюлек, на всякий случай. И ложки.

Егор решил отложить все вопросы на потом и быстро направился к указанному дому. Охранники, рассаживающиеся за столом, проводили его подозрительными взглядами, но окликать не стали.

Получив в эмалированную кастрюльку большой черпак серой каши неизвестного происхождения, Егор поискал глазами, куда бы пристроиться. Большинство людей, получив обеденную порцию, разбрелось по всей площадке. Многие уселись прямо на землю. Мало кто собирался в группы, в основном все сидели по одиночке и быстро поглощали полученный паек.

Егор заметил, что мужчина, подсказавший, где искать посуду, машет ему рукой…

Вскоре они сидели рядом на старых автомобильных покрышках за столиком из пластиковых ящиков, связанных капроновой веревкой.

— Не могу я вот так, по-звериному, — пожаловался мужчина, опуская ложку в кашу. — И хотел бы, чтоб силы не тратить, но не могу. Все время, как меняем место, сразу стараюсь себе стол и стул сделать. Выносить для себя уцелевшую мебель охрана не разрешает.

— Красиво, — похвалил Егор, с удивлением обнаружив, что ящики не просто связаны и придвинуты к покрышкам, а составлены в целостную изящную конструкцию. — И удобно.

— Спасибо. Хотя, по нынешним меркам, я бесполезный человек, — с печальной улыбкой сказал мужчина. — Дизайнер. Всё, что могу — красиво сидушки расставить, чтоб самому не противно было. Давайте знакомиться, что ли. Меня зовут Ярослав. Можно Ярик. А вас?

— Егор. Предпочитаю на «ты».

Ярославу было далеко за сорок, но даже на первый взгляд он выглядел таким дружелюбным и беззащитным, что, казалось, обидеть его можно даже грубым взглядом.

— Ешь, Егор, пока не остыло, ешь. Раз ты здесь, значит, горячей пищи давно не видел.

Егор не стал разубеждать нового знакомого, просто отправил ложку еды в рот. Каша оказалась смесью перловой, ячневой и пшенной круп, сваренных в подсоленной воде. Несмотря на странный вкус, горячая густая жижа показалась Егору невероятно вкусной. Желудок довольно заурчал, по телу пошла приятная теплая волна.

— Я совсем недавно проснулся, — поделился Егор, опустошив кастрюлю наполовину. — Много людей в этой общине? Где будем ночевать? Что говорят про дальние планы? Мне ж ничего толком не рассказали — сразу отправили работать.

— Я расскажу. Я ведь даже обязан это сделать, согласно правилам проживания в Уралобурге. И мне даже дополнительный паек за это положен.

Егор так и не понял, иронизировал мужчина или всерьез гордился своими правами и обязанностями.

Так или иначе Ярослав оказался отличным рассказчиком. Не забывая ловко работать ложкой, он обрушил на Егора такое количество информации, что впору было начинать записывать. Было б чем…

Чуть больше недели назад несколько человек, едва проснувшись, сориентировались в новых правилах игры, предложенной неведомо кем и неизвестно по какой причине. Вооружившись, они быстро собрали вокруг себя группу бесцельно слоняющихся или мародерствующих горожан, объяснили, что готовы защищать их от всех опасностей, но взамен придется хорошенько поработать. Отчаявшиеся, дезориентированные люди стали охотно выполнять всё, что от них требовалось, и в считанные дни получили взамен регулярное питание, относительную безопасность и хоть какую-то цель дальнейшего существования. Для многих, чьи родные и близкие погибли или лежали бездыханными, идея создания Уралобурга вообще стала единственно понятной идеей в абсолютном мраке новой жизни.

Основой для рождения нового демократического города Уралобурга должны были стать серьезные материальные запасы, которые следовало собрать со всей подконтрольной общине территории. Безопасность сборщикам обеспечивали физически крепкие мужчины, вооруженные ружьями и автоматами. Специально отобранные люди с утра до вечера набирали в реке воду и возили ее в здание, отведенное для ночлега. Поскольку подойти к реке получалось только в центральной части плотины, с водой возникли определенные трудности, решить которые планировалось сооружением в скором времени дизельной насосной станции. Для разъяснения новой картины мира перед сном к людям приходил священник, которому можно было задать любой вопрос. Через него же полагалось отправлять жалобу или предложение властям.

В принципе, со слов Ярослава, все выглядело относительно неплохо.

— Что-то все равно не так, — с сомнением сказал Егор. — Рассказываешь красиво, но вокруг я что-то не вижу счастливых людей, занятых возрождением города.

— Как объясняет отец Прокопий, — с грустной улыбкой ответил Ярослав, — так и рассказываю. На самом деле, разумеется, есть масса нюансов.

Одичавших собак, медведей и волков бродящих по городу охрана худо-бедно отгоняла. Хуже обстояло дело с людьми, не желавшими присоединяться к Уралобургу и выносившими съестные припасы и ценные вещи из магазинов и домов, которые власти нового города уже считали своими. Несколько стычек привели к тому, что на улицах стали появляться первые баррикады и блокпосты, а возле каждого ценного объекта помещалась охрана. Число любителей поживиться уралобуржским добром быстро пошло на убыль, зато в окрестностях завелось несколько наглых банд, как правило, оккупировавших крупные торговые центры и державших свои территории. Банды не желали подчиняться властям и даже имели наглость оспаривать право занимать центр города и строить новое общество. Одиночек, не согласных вставать под знамя Уралобурга, вокруг тоже хватало. Для борьбы с ними была создана «народная дружина». Ее патрули стали все чаще заходить на улицы, прилегающие к официальным территориям Уралобурга.