Рамадани бросил на виконта быстрый, испытующий взгляд и перевел его обратно на дорожку перед собой.

– Слышал о вас. – Английский язык посла оказался неожиданно хорош, со слабым, еле уловимым акцентом. – Вы тот странный британский аристократ, которому нравится разгадывать убийства. Это что, хобби такое?

– Не уверен, что назвал бы подобное занятие своим хобби.

– Вот как? А чем бы вы тогда его назвали?

– Возможно, интересом. – «А может, одержимостью. Или искуплением», – подумал Себастьян, но вслух не произнес.

– Вы считаете, что мистер Александр Росс, молодой джентльмен из Форин-офис, умерший на прошлой неделе, был убит, – поднял бровь турок. Фраза прозвучала утверждением, не вопросом. – И полагаете, что это сделал я.

Виконт пристально посмотрел в жесткое, замкнутое лицо спутника с полными губами и светло-карими глазами.

– Когда вас видели ссорившимися в Воксхолле? В прошлую среду? Или в четверг?

– В среду, – легкая усмешка собрала морщинки в уголках глаз собеседника. – Как дипломат, я защищен от судебных разбирательств в Англии. Прикончи я Росса на самом деле, ваше правительство и пальцем меня не тронет.

– Так что, это вы убили Александра?

– А если я скажу «нет», – негромко хохотнул турок, – вы поверите?

– Не поверю, – улыбнулся Девлин.

– Тогда зачем утруждать себя пустым вопросом?

– В свою очередь, если у вас дипломатическая неприкосновенность, зачем утруждать себя ненужным отрицанием?

– Затем, что, если лично я не пострадаю от подобного обвинения, тем не менее, это может сказаться на отношениях между нашими правительствами.

– Будь это правдой, – заметил Себастьян.

– Будь это правдой, – согласился Рамадани.

Какое-то время спутники молча ехали рядом. Затем турок спросил:

– Как его убили?

– Ударом стилета в основание черепа, – наблюдая за лицом посланника, ответил виконт. – Не знаете никого, кто таким способом избавляется от врагов?

– Это прием наемных убийц, – расширились зрачки собеседника.

– Характерный для восточных наемников, не так ли?

Снова легкая тень усмешки.

– Не знаю, можно ли назвать его «характерным», но этот способ и впрямь известен на Востоке, – посланник сделал паузу: – Хотя лично я отдаю предпочтение гарроте [29].

– Я учту, – обронил Себастьян.

Турок громко расхохотался и повернул коня в обратную сторону.

Девлин опять пристроился рядом.

– Ваш с Россом спор в Воксхолле – о чем он был?

Рамадани покосился на спутника. Улыбка с лица посланника не сошла, но стала жестче.

– Пожалуй, вам лучше расспросить об этом начальство покойного.

– У меня почему-то складывается впечатление, что в министерстве иностранных дел менее чем склонны распространяться о событиях, сопутствующих смерти их сотрудника.

– Это вас удивляет?

– Нет.

– Вы не подошли бы для дипломатической работы, милорд, – слишком уж откровенны и прямолинейны, – Рамадани искоса окинул виконта оценивающим взглядом. – Хотя, мне кажется, способны сыграть роль, когда требуется, верно?

– Так вы намерены раскрыть мне суть вашей с Россом размолвки?

– Нечего особо раскрывать. Он и раньше обращался ко мне по поручению этого вашего сэра Фоули. Скажем так, делались попытки оказать давление, чтобы убедить султана объединиться с русским царем против Наполеона.

– Россия и Порта не так давно подписали мирный договор, – заметил Себастьян.

– Верно. Но мир еще не означает союзничества. Следует помнить, что дружба между Парижем и Стамбулом длится многие поколения.

– Но ведь Наполеон дал понять, что имеет виды на Египет [28].

– А Британия разве не имеет?

Девлин промолчал, и посол поинтересовался:

– Кто рассказал вам о ссоре в Воксхолле?

– Простите, не могу сообщить.

– Понимаю, – кивнул Рамадани, резко натягивая поводья. Лоснящийся скакун под всадником занервничал. – Возможно, лорд Девлин, убийца Росса действительно скрывается среди иностранных дипломатов. Но я на вашем месте поискал бы злодея поближе к дому. Всего доброго и удачи, милорд, – склонил голову турок.

ГЛАВА 20

Вернувшись на Брук-стрит, виконт обнаружил, что его дожидается Лавджой.

– Сэр Генри, – пожал магистрату руку Себастьян. – Надеюсь, вам недолго пришлось ждать?

– Нет-нет, недолго.

– Вот и хорошо. Вы как раз к завтраку. Присоединитесь?

– Благодарю, – смущенно кашлянул Лавджой, – я уже позавтракал.

– Тогда чашечку чая, – Девлин подтолкнул друга в столовую. – Знаю, что эль не стоит и предлагать.

– Очень любезно с вашей стороны.

Себастьян, с тарелкой в руке, окинул взглядом выставленные на буфете блюда.

– Так что же привело вас в Мейфэр?

Сэр Генри снова откашлялся. Это был низенький, от силы пяти футов ростом, человечек с тонким, почти комически писклявым голосом. Однако под невзрачной внешностью таился острый ум и непритворная преданность делу справедливости. Магистратом Лавджой стал уже в зрелые годы, перед этим достигнув скромного успеха на поприще торговли. Однажды он охотился за Девлином, как за предполагаемым убийцей. Но из столь необычно начавшегося знакомства произросло взаимное уважение и дружба.

Отпив глоток чая, магистрат сообщил:

– Я только что с Сент-Джеймс-стрит.

– Вот как? – Девлин отвлекся от выкладывания на тарелку взбитой яичницы. – Что-то случилось?

– Сложно сказать. Видите ли, прошлой ночью, примерно в полпервого, молодой джентльмен, снимающий квартиру над кофейней «Je Reviens» сообщил ночному сторожу, что по возвращении домой обнаружил на лестничной клетке у своей двери труп.

– Труп?

– Да, тело одетого в вечерний наряд джентльмена. Со сломанной шеей.

– Словно тот свалился с лестницы? – уточнил виконт, выбирая ломтик бекона.

– Можно предположить и такое. Только вот странность: прибывшие на место констебли не нашли никакого мертвеца – единственно туфлю.

– Одну туфлю?

– Одну туфлю.

Девлин добавил на тарелку жареные грибы и помидоры.

– Наверное, это была ложная тревога. Полагаю, сообщивший о трупе юноша находился в подпитии? Ему могло просто померещиться спьяну.

– Естественно, именно такое соображение и возникло. Как я понял, полицейские довольно нелюбезно обошлись с заявителем. Однако когда утром слуга мистера Росса отпер квартиру своего покойного хозяина, – а она как раз этажом выше, – то обнаружил в гостиной следы борьбы: сломанный столик, разбитый фонарь и… – сделал паузу сэр Генри, – мужскую шляпу.

– Правда? – Себастьян уселся за стол, мысленно радуясь, что, покидая квартиру Росса, задержался и забрал хотя бы свой цилиндр. – Вот так… загадка. Однако не могу не полюбопытствовать, какое отношение эта история имеет ко мне?

Лавджой медленно отхлебнул чай.

– Сэр Гайд Фоули утверждает, что вы расспрашиваете о недавней кончине его подчиненного – и полагаете ее насильственной. – Магистрат аккуратно пристроил чашку обратно на блюдце, сосредоточив на этом действии все свое внимание. – Можно ли поинтересоваться причиной подобных подозрений?

Виконт пожал плечами.

– Здоровый молодой человек, работавший в министерстве иностранных дел, внезапно обнаружен мертвым. Вы не находите сие подозрительным?

– Мне сказали, Росс умер от morbus cordis.

– При этом никакого вскрытия не проводилось.

Сэр Генри кивнул, будто приняв решение, и поднялся из-за стола:

– Вы правы. Дело требует проверки. Я отдам распоряжение эксгумировать тело.

Вилка с яичницей замерла на полпути ко рту виконта:

– Эксгумировать?! 

– Да. Разумеется, для подобных вещей требуется время. Нужно будет послать уведомление в Оксфордшир сэру Гарету. Так что это вряд ли это произойдет раньше, чем в понедельник утром. Труп, конечно же, отправим к доктору Гибсону, – и магистрат направился к выходу. – Не провожайте меня, милорд.