Вторым желанием было приобрести наконец Лунный остров в полную и безраздельную собственность. Ну а третье? Об этом Блю в свои тридцать восемь уже перестал и мечтать. Приобрести яхту или остров гораздо проще, чем жену, которая действительно окажется для него подходящей. На данный момент красавица яхта была для него единственной «женщиной».

Последняя его связь с женщиной из плоти и крови закончилась три года назад. Он чуть было не женился тогда на Бриджет, но, слава Богу, успел вовремя спохватиться. Бриджет была умной и красивой, только в последнее время Блю все больше начинало казаться, что их связывает лишь привычка друг к другу. А жениться потому, что вы привыкли друг к другу, — большая ошибка, и Блю знал это.

— Привет, Джилли. Есть новости от Сэма Пирсона?

— Привет, Блю. Куда это ты вдруг сбежал?

— В Лондон.

— Куда? — переспросил Джилли, что-то жуя. Он все время что-то жевал.

— В Лондон, дружище, в добрый старый Лондон, черт бы его подрал. Ты скажешь мне о Пирсоне или нет?

— В Лондон? Что ты там забыл?

«Пошли мне, Господи, терпения!» — раздраженно подумал Блю.

— Вызвался оказать одну услугу одному приятелю, — произнес он вслух.

«Пирсон, Джилли, ты скажешь мне о Пирсоне?!» Но торопить Джилли было бесполезно — он все равно ответит на вопрос не раньше, чем сам захочет.

Прожевав наконец как следует, Джилли произнес:

— Старина Пирсон был здесь вчера. Я видел его в пивной с Джеком Ротом.

Блю яростно потер висок, как будто его мучила головная боль. Джек Рот давно уже облизывался на Лунный остров, хотя и по другим причинам, чем он. Черт побери, сейчас надо быть там, а не здесь, помогая этой дамочке совершать сделку, без которой она в любом случае не обеднела бы.

— И к чему в конечном счете они пришли? — спросил он.

— Сэм говорит, что этот Рот ему вообще-то не очень приглянулся.

Блю готов был праздновать победу, но из слов Джилли понял, что поспешил.

— Впрочем, — произнес тот, — это, может, его и не остановит. Ты же знаешь, как этот старый пень жаден до денежек. Короче, старик сказал, что сейчас он уезжает, а когда вернется, тогда все обмозгует.

— И надолго он уезжает?

— Примерно на месяц. Он поедет навестить детей и наверняка будет гостить у них, пока они его не выгонят.

Ура! Удача, кажется, с ним. Скорее всего он вернется на остров раньше Сэма, но на всякий случай все равно должен себя обезопасить.

— Джилли, — произнес он, — запиши, пожалуйста, номер. — Он продиктовал ряд цифр, написанных на карточке, вставленной в телефон. — Если Сэм вернется раньше, звони мне немедленно, в любой час дня и ночи. Ты понял? Я не желаю уступать Лунный остров ни Джеку Роту, ни кому бы то ни было.

— Хорошо, Блю, но ты ведь знаешь Сэма. Он уже который год твердит, что собирается продать остров, а воз и ныне там.

— Но на этот раз продаст. Я это чувствую.

— Что ж, может, тебе и виднее, — философски произнес Джилли. — Что-нибудь еще?

— Да. Наведывайся, пожалуйста, время от времени на мою яхту. Вряд ли с ней может что-то случиться, но береженого Бог бережет. Хорошо? Я вернусь ровно через две недели. Заранее благодарен, Джилли.

Лунный остров, самый большой в архипелаге Сан-Хуан, лежал к северу от Сиэтла и к югу от канадской границы. В течение двух последних лет этот райский уголок был для Блю родным домом, который он покидал лишь тогда, когда этого требовали обстоятельства. Хотя в последнее время по делам Блю приходилось чаще бывать в Голливуде, чем в Нью-Йорке.

Повесив трубку, Блю провел рукой по своему колючему подбородку и поспешил в душ.

Минут через двадцать он вышел с полотенцем вокруг пояса наподобие набедренной повязки. Приняв душ и побрившись, он чувствовал себя если не новым, то, во всяком случае, обновленным человеком. В тот момент, когда Блю сосредоточенно пытался найти в своей поклаже чистое белье, дверь его комнаты неожиданно открылась. Он вскочил.

Симона шла прямо на него, ничего не замечая перед собой, ибо взгляд ее был прикован к каким-то бумагам, которые она держала в руке. Лишь почти уткнувшись в обнаженную грудь Блю, она наконец заметила его. Симона застыла в оцепенении.

— Что вы здесь делаете? — наконец спросила она, оглядываясь вокруг, словно желая удостовериться, действительно ли она попала в ту комнату.

— Этот же самый вопрос я собирался задать вам.

— Но это комната, смежная с моей спальней. Я обычно использую ее как кабинет.

— Эту комнату указал мне дворецкий, — сухо произнес он.

— Дворецкий? А, вы имеете в виду Драйзера! — Симона быстро прошла к телефону. Она была в одних чулках. Ногти на ногах были накрашены в такой же коралловый цвет, как и ее губы. Блю еще никогда не приходилось видеть таких маленьких, изящных ножек. Волосы ее были распущены и так черны, что отливали синим. Блю поймал себя на том, что невольно любовался ею. Он стал прислушиваться к тому, что она говорила по телефону.

— Драйзер? Почему вы поместили мистера Блюделла в розовую комнату? Вы же знаете, что мистер Смит всегда останавливается в этой комнате на втором этаже… Ах да, я и забыла… Да, да, разумеется… Извините, Драйзер. — Она повесила трубку и рассеянно потерла висок.

«Она выглядит усталой, — отметил про себя Блю. — Сейчас бы ей помог массаж… и хороший секс. Откуда у меня вдруг такая мысль? Секс в программу не входит. Хотя это было бы, пожалуй, не так уж плохо…»

Поскольку она молчала, заговорить пришлось ему:

— Так что? Мне уйти или остаться?

— Оставайтесь, Блю. Прошу прощения. Я и забыла, что на втором этаже сейчас ремонт… — Она оборвала себя на полуслове. — Но надеюсь, вам здесь будет неплохо.

Она устало запрокинула голову, медленно свела лопатки и поморщилась. Блю хорошо представлял, что значит затекшие мускулы, и знал, как этому помочь.

— Подойдите сюда, — произнес он. — Я могу вам помочь.

Симона явно колебалась, но в конце концов, видимо, решила, что он предлагает ей массаж без всякой задней мысли. Она подошла.

— Повернитесь ко мне спиной, — приказал он, — и поднимите волосы.

Она послушно подняла руки вверх, захватив при этом шелковые пряди.

Блю сплел пальцы в замок.

«Осторожно, Томас Блюделл! Ты играешь с огнем!»

— Расстегните ворот, — попросил он.

Расстегнув несколько верхних пуговиц, она молча приспустила блузку с плеч. Блю поразила белизна и гладкость ее кожи.

Он начал массаж. Его большие пальцы уверенно делали свою работу — сначала едва касаясь, затем постепенно все сильнее, впиваясь в мягкий бархат ее шеи. Блю чувствовал сам, как расслабляются ее усталые мускулы, как разливается по ним блаженное тепло… Ему казалось, что еще ни одна женщина не чувствовала себя так хорошо в его руках.

С губ Симоны вдруг сорвался тихий стон. Блю почти не уловил его, однако другая часть тела среагировала мгновенно. Словно обжегшись, он отдернул руки.

С минуту Симона стояла неподвижно. Затем отпустила волосы, и те рассыпались по плечам великолепным каскадом. Она повернулась к нему, застегивая блузку.

— Большое спасибо, Блю. Теперь мне действительно легче. Оказывается, у вас есть кое-что общее с Ноланом — он тоже потрясающе делает массаж.

— Я рад, что смог вам помочь, — произнес он, чувствуя себя змеем-искусителем перед Евой.

Она направилась к двери, но на пороге остановилась.

— Увидимся в библиотеке, Блю. Нам еще предстоит поход по магазинам. Вы выглядите потрясающе в этом полотенце, но, боюсь, на сегодняшний вечер у меня другие планы. — Она вышла, закрыв за собой дверь.

Блю стоял, пригвожденный к месту, надеясь, что «набедренная повязка» оказалась все-таки достаточно толстой, чтобы не выдать его неожиданной реакции — неожиданной в первую очередь для него самого. Казалось бы, от ледяной глыбы и то скорее можно было бы возбудиться, чем от такой женщины, как Симона Дукет. Да, она сама покорно подставила плечи под его руки, но Блю не питал иллюзий на этот счет. Она сделала это лишь потому, что составила неверное заключение о его сексуальной ориентации.