— Но если тебя беспокоит…

Подойдя к телефону, он наговорил на автоответчик сообщение о новом местонахождении миссис Шэрон Уэйд.

— А ты, Шэрон… — сказал затем Марк уже не терпящим возражения голосом, — ты едешь со мной!

Делать было нечего, спорить с Марком бесполезно. К тому же, возможно, он прав и так будет лучше…

Когда Марк свернул с улицы, проходящей через престижный пригород Нью-Йорка, и направил сверкающий «порше» через знакомые ворота, сердце Шэрон сжалось. Этот элегантный дом в викторианском стиле был построен специально для нее! Но какой кошмарный повод заставил ее сюда возвратиться.

О, Бобби! Боже, сделай так, чтобы с ним ничего не случилось…

— Выходи.

Он помог ей вылезти из машины, подвел к дому, открыл перед ней дубовую дверь.

Ощущение было такое, что она вышла отсюда только вчера: резная балюстрада лестницы, запах пчелиного воска, которым всегда пользовалась Тори, мягкий свет из окон расположенной напротив столовой. Все осталось без изменений. Все, кроме одного! Мертвая тишина не нарушалась больше звуками, выдающими присутствие в доме ребенка.

— Ты выглядишь как выжатый лимон. — Марк уже закрыл дверь и теперь изучал ее внимательным взглядом. — И наверное, за весь день не съела ни кусочка.

— Какое это имеет значение? — безжизненным тоном произнесла Шэрон, сжимая в руках маленького голубого медвежонка, которого перед уходом забрала из комнаты сына. Его любимая игрушка…

Марк неодобрительно фыркнул.

— Для меня имеет.

Неужели? Как ни странно, теперь это уже ее совершенно не волновало.

— Ты должна хоть что-нибудь проглотить, — сказал он, как будто уговаривая ребенка. — Например, чашку бульона.

Шэрон скривилась. От одной мысли о еде ее чуть не стошнило.

— Не могу.

На лице Марка появилось такое знакомое ей решительное выражение.

— Тем не менее ты сделаешь это. Я должен…

Неожиданно раздавшийся телефонный звонок прервал его. Сердце Шэрон тревожно встрепенулось, и, судя по торопливости, с которой Марк поднял трубку, его сердце — тоже.

— Нет, боюсь, что моя жена сегодня больше не в состоянии отвечать на вопросы.

Это опять были из полиции, и Марк защищал ее от новых страданий. Плечи Шэрон поникли. Значит, они еще не нашли Бобби…

— Невозможно сидеть здесь и ждать неизвестно чего. Я должна сама попытаться найти его! — Она схватила ключи от машины, брошенные Марком на телефонный столик.

— Не дури! — В два прыжка он настиг жену. — Где, черт возьми, ты думаешь искать Бобби?

Шэрон упрямо пыталась вырваться из крепкой хватки.

— Я не знаю! Знаю только, что должна что-то делать! Если я буду продолжать сидеть здесь, не ведая, что с ним случилось, то сойду с ума!

— Шэрон!

— Пожалуйста, не останавливай меня, Марк!

— Я не отпущу тебя! Ты не в состоянии сейчас сесть за руль, даже если бы мы имели хоть малейшее понятие о том, где его искать.

Как он может говорить так спокойно и хладнокровно, когда она места себе не находит от беспокойства за сына? Невозможно было представить ее малыша, оставленного без родных и близких, одинокого и испуганного. Как можно вести себя столь невозмутимо, если тебя действительно беспокоит судьба сына? Если только?..

Опять эти предательские мысли! Нет, надо сдерживаться, не позволять себе впадать в крайности.

— Могу я принять душ? — пробормотала Шэрон.

Если уж ей не суждено немедленно отправиться на поиски Бобби, следует заняться хоть чем-то. Чем-то простым, обыденным, иначе ее рассудок не выдержит.

— Ты уверена, что тебе это сейчас по силам? — Марк внимательно оглядел бледное, напряженное лицо жены, ее растрепанные рыжие волосы, устало опущенные плечи.

— Я должна что-то делать! — И, заметив тень сомнения в проницательных голубых глазах, Шэрон добавила: — Не беспокойся, я не собираюсь снова падать в обморок. Все будет в порядке. Я справлюсь.

В его взгляде сверкнуло нечто. Нечто, что она, Шэрон, уже видела. И, уже идя вверх по лестнице, она поняла, что это было восхищение. Такое же восхищение, как и в тот раз, когда Шэрон заявила Марку, что собирается сражаться с ним — сражаться, чтобы не дать ему отобрать у нее Бобби…

Подняв лицо к тугим струйкам воды, бьющим из душа, и чувствуя, как теплый поток стекает по ее телу, она представила, будто вода смывает все ее беды, и попыталась полностью погрузиться в успокаивающую своей обыденностью процедуру. Но это оказалось совсем непросто. Когда наконец Шэрон выключила воду, то почувствовала себя совершенно опустошенной и измученной.

Выйдя на ватных ногах из великолепной ванны зеленоватого мрамора, к своей досаде, она обнаружила на вешалке только одно маленькое полотенце.

Промокнув им волосы, Шэрон некоторое время стояла в нерешительности, размышляя, позвать ли ей Марка — чего ей очень не хотелось делать — или пройти в ванную комнату его спальни, расположенной в конце коридора.

Решив в пользу последнего, Шэрон, как могла, вытерлась влажным полотенцем и на цыпочках пошла по коридору.

В спальне, намеренно стараясь не смотреть на огромную кровать, Шэрон торопливо скользнула в арочный проход, ведущий в помещение, бывшее когда-то ее гардеробной, из которого можно было попасть в ванную.

— Ты уже закончила?

Низкий голос Марка заставил Шэрон замереть от неожиданности, но он вошел прежде, чем она смогла что-то предпринять.

— Я… я пришла, чтобы взять полотенце, — запинаясь, пробормотала она. — В гостевой ванной его не было.

— Да, я только что принес их туда, — хрипло ответил Марк. — Боюсь, что забрал другие утром, когда шел в спортивный зал. Тори обычно меняет их, но она взяла пару свободных дней.

Так, значит, он по-прежнему занимается по утрам!

— Спасибо! Я как раз собиралась позвать тебя… — солгала Шэрон дрожащим голосом.

— Врушка, — мягко укорил он. — Ты скорее оделась бы, не вытираясь, чем рискнула бы вот так появиться передо мной, не правда ли? — спросил он, глядя на нее пристальным, проницательным взглядом. — Слишком уж интимна эта сцена. Не потому ли ты решила принять душ в гостевой ванной?

Он был прав.

В замешательстве Шэрон попыталась проскользнуть мимо него обратно. На сегодня с нее достаточно! Она воспользуется одним из полотенец, которые, по его словам, Марк оставил в той самой ванной. Но все тяготы дня неожиданно возымели действие, и, почувствовав головокружение, Шэрон пошатнулась и с тихим стоном оперлась рукой о стену арочного прохода.

— Что за…

Внезапно она почувствовала на своих плечах большое, мохнатое, теплое полотенце, и сильные руки Марка поддержали ее.

— С тобой все в порядке?

Благодарная ему за помощь, она кивнула и попыталась освободиться.

— Все хорошо, спасибо.

— Нет, не хорошо!

Она смутно чувствовала, как Марк поднимает ее, несет в спальню и сажает на кровать. Совсем как ребенка, подумала Шэрон и тут же вспомнила о Бобби. Боже! Бобби…

Раздалось гудение фена для волос, который Марк, должно быть, отыскал в ящиках туалетного столика. Она, наверное, забыла его, когда уезжала из этого дома. А может, фен принадлежал Джулии… Теплый воздух вздымал рыжие пряди ее волос.

— Раньше ты никогда этого не делал, — пробормотала она, просто чтобы что-нибудь сказать.

Ничего не ответив, Марк выключил фен, отложил его в сторону. А потом, прежде чем Шэрон успела что-либо сообразить, уложил ее на кровать, которую они когда-то делили вместе…

— Марк… — Почувствовав, что полотенце исчезло с ее тела, она полностью пришла в себя. — Это ничего не изменит…

Теперь на нее накинули прохладное покрывало.

— Я не могу остаться здесь! — Шэрон попыталась встать. — Я не могу с тобой…

— Лежи, где лежишь! — грубовато приказал он, кладя руку ей на плечо и силой укладывая обратно. — Если для тебя не очень оскорбительно провести ночь под одной крышей со мной, я воспользуюсь другой спальней.