Мэг рассматривала его. На мгновение ее черты — женственная копия Эдварда, поразительной красоты, вдруг осознал Лукас, — затуманились, совсем как черты брата.

— И как же… — вырвалось у нее, — как же меня зовут? — Фотография выпала у нее из рук и опустилась на стол. — Кто я?

Ее зовут Мэган-Элизабет Карлтон, и через три месяца ей исполнится двадцать девять. Двадцать девять. Нечасто женщине выпадает отмечать дважды двадцать девять и тридцать лет. Губы Мэг скривились в горькой усмешке.

Ее приемным родителям придется ответить на кое-какие серьезные вопросы. Ей и агентам ФБР. Знали ли они, сколько ей на самом деле лет? Или же от них скрыли ее настоящий возраст? Это важно. Но если они прознают про то, кто она и где находится, об этом узнает и Блейк, ее бывший муж.

Они ехали в машине полицейского. Внимание Ламберта было приковано к дороге, он вел машину к дому Мэг. И все же она не раз ловила на себе его слишком пристальный взгляд. Сам он едва ли чистый американец со смуглой кожей и слегка арабскими чертами. Его крепкое сложение почему-то не наводило на нее страх, какой она испытывала перед полицейскими. Этот не походил на блюстителя закона, видимо, в этом все и дело.

Нет, все же походил. Но на такого, кто предотвращает нападения и убийства, рискуя своей жизнью. А может, он похож на гладиатора. С боевыми шрамами, которые не может скрыть даже лоск дорогого костюма.

— И что же это было? — В голосе Ламберта послышался южный акцент.

Мэг снова насторожилась.

— Что?

— То, что вдруг превратило вас в жалкую, беспомощную дамочку. «Ах, со мной сейчас случится обморок!» Вы хоть раз в жизни теряли сознание?

Мэг с облегчением вздохнула. И покачала головой.

— На следующем светофоре поверните налево.

— Вы от кого-то скрываетесь?

Не полицейский, говоришь? Такой талант, и пропадает в каком-то заштатном городишке!

— Еще раз налево и через полквартала остановитесь.

Лукас припарковал машину у бордюра и заглушил мотор. Но когда Мэг потянула за дверную ручку, он остановил ее.

— Я представляю, что за потрясение вы пережили, — сказал он. — Вас ожидают всевозможные перемены в жизни, такие, что трудно и вообразить. Но я хочу знать, не доставлю ли лишние неприятности в Авалон. Эдварду и Дженни. Им только этого не хватало. Вы вошли в кабинет дознания полумертвая от страха. Вы отказались ехать к Эдварду, пока вам не объяснили, что иначе вас разыщут газетчики. Я что-то не понимаю вас, леди, и пора бы вам объясниться.

Мэг откинулась на спинку сиденья. Может, Ламберт ей и не друг, но уж точно не враг. В любом случае не может же она вечно хранить свою тайну!

— Обещаю, что отвечу на все ваши вопросы. Но не раньше, чем окажусь у себя дома.

Лукас, согласно кивнув, отпустил ее. Мэг выбралась из машины. Войдя в дом, она направилась прямиком в спальню. Небольшая кучка денег и кредитные карточки, лежавшие на верхней полке над кроватью, исчезли. Мэг не стала проверять дальше, она знала, что остального тоже нет.

Она в изнеможении оперлась о дверной косяк, позволив себе минутную слабость. Но тут же взяла себя в руки и отправилась к Ламберту.

Он вошел в дом следом за ней, но остановился у открытой двери, ведущей в ванную. Зеркальная дверца шкафчика с лекарствами была приоткрыта. И написанное на ней было хорошо видно, хотя и писали кремом.

— «Б»? — удивился он.

— План «Б», пояснила Мэг. — Он у нас уже был. Как, впрочем, и план «А», и план «В»…

— Расскажите мне все, Мэг.

Она кивнула, нервно сглотнув, затем сняла с крючка полотенце и принялась стирать крем.

Лукас остановил ее, забрав полотенце. Он положил руки ей на плечи.

— Расскажите, — повторил он тихим голосом.

Мэг передалось спокойствие, исходившее от его рук. Если бы она только позволила себе опереться на него, ведь он сильный. И ей очень захотелось переложить на другого свои заботы и страхи, ставшие постоянными спутниками ее жизни… Мэг вдруг вздрогнула — она вспомнила о том, что он полицейский.

Собрав остаток сил, она отстранилась.

— Ваш друг Эдвард сегодня не просто обретет сестру, — сказала она. — В его семью войдет еще один человек.

— Мэг…

— Можно, я расскажу позже? — попросила она. — Мы должны успеть в аэропорт, иначе мой сын улетит во Флориду.

Дэнни оказался похожим на мать. Худющий и настороженный. Он выглядел старше своих двенадцати.

И вот они в реактивном самолете Карлтонов. Мальчик заснул, уютно примостившись в кресле у иллюминатора. Он слишком перенервничал за последнее время. Лукас отлично понимал его состояние.

Мэган, едва ступив в салон самолета, вскрикнула от изумления. Лукас подумал, что новость о неожиданно объявившемся брате свалилась на нее как снег на голову и до сей поры она не представляла себе всех размеров состояния Эдварда. В передней части салона были удобно расставлены кресла. Мэг молча опустилась в одно из них.

— Скольким еще людям я буду рассказывать свою историю, шериф? — наконец, спросила она.

Лукас покачал головой.

— Не знаю. Многим, ведь расследуется убийство. Агенты ФБР постараются вытянуть из тебя все. Эдвард не будет допрашивать тебя с пристрастием, но захочет услышать, что произошло с тобой. И мне кажется, я тоже должен быть кое во что посвящен. Чтобы защитить тебя от того, от чего вы бежите куда глаза глядят.

Мэг кивнула.

— Справедливо. Но почему бы не записать то, что может оказаться полезным в расследовании? Потом это можно представить в виде показаний… я бы подписала их и не возвращалась к ним снова и снова.

— Можно попробовать, — согласился Лукас.

Эта женщина выглядит так, будто побывала в аду, и сейчас снова стоит на краю пропасти. Но теперь уж он позаботится о том, чтобы ничто не ускользнуло от него и не причинило бы ей вред. Он обещал себе. Еще тогда, когда посмотрел ей в глаза и увидел живое напоминание о долге, что остался за ним. Одно только и согревает его — надежда вернуть когда-нибудь этот долг, оправдать дарованную ему жизнь.

Она выглядит такой же хрупкой, как и его жена, Алисия, в последние месяцы, проведенные вместе. Она такая же хрупкая, как и Дженни, когда та только приехала в Авалон. Хотя он и подозревал, что Мэг никогда не сознается в собственной слабости.

Он может дан. Мэг уверенность и защиту, которые понадобятся ей, чтобы узнать, кем она была и кем может стать. Ее сын сможет снова стать ребенком. А через несколько месяцев, когда она перестанет нуждаться в нем, он забудет о ней.

Забудет ли?

Отдавать тяжело. Гораздо тяжелее, чем он представлял. Он поклялся, что, если останется жив, научится отдавать. Отдавать, а не принимать как должное.

Отдавать, потому что он уже получил больше, нежели сможет вернуть.

Глава вторая

Мэг откинулась в кресле, обтянутом роскошной обивкой. Она прикрыла глаза и задумалась, решая, с чего начать историю своей жизни.

В какой-то момент самое ее существо стало созвучно окружавшей обстановке — приглушенному гулу мощного двигателя, приятной на ощупь обивке кресла, пушистому ковру… От всего исходило ощущение новизны и чистоты.

Обстановка внутри пассажирского отсека самолета призвана была защитить пассажиров и сделать их полет приятным, так же как и богатство Карлтонов призвано было обезопасить и окружить комфортом.

И если за ее спиной будет состояние Карлтонов, ей, может быть, уже не придется так отчаянно скрываться от Блейка…

Мэг открыла глаза и обнаружила, что Лукас Ламберт изучает ее.

— Сейчас лучше?

В его взгляде Мэг разглядела участие. А еще — тайну. Тайну, о которой она даже и не догадывалась. Но разговор сейчас не о нем, а о ней.

— Ты будешь записывать?

Ламберт показал на столик между ними; Мэг заметила прибор с письменными принадлежностями.

— Я могу записать на бумагу, а могу и на пленку.

Мэг вздохнула.