Прошла замечательная, спокойная неделя. Теперь, когда она составила распорядок дня, у нее нашлось время для работы в саду. По вечерам они вчетвером несколько минут пололи, косили или просто любовались плодами своего труда.

Мисс Флинт думала и говорила, что сад — прекрасное место для приема гостей, если кого-то интересуют подобные средневековые развлечения. Карн выглядел смущенным, и Старожил пришел к нему на помощь:

— Мисс Имолин готова устраивать прием гостей в саду в любое время.

Вторая неделя. Работая, Марта напевала. Огород удался на славу. Поговаривали об установке морозильника.

— Чтобы следующей зимой вам не пришлось так далеко отправляться за покупками, — сказал Карн, и у Марты радостно забилось сердце. Он хотел, чтобы она осталась.

Пурпурными гроздьями покрылась сирень. Расцвела дикая слива вдоль ручья, где рос водяной кресс. Ласточки свили гнезда под карнизом, рядом с окном Марты, и распевали, раскачиваясь на проводах. Так что она могла восхищаться радужным сиянием их крыльев цвета сливы.

Единственным недостатком было полное отсутствие добрососедских отношений. Неподалеку стояли какие-то дома. Девушка видела крыши, до того как зацвел орешник, а на обочине стояли в ряд почтовые ящики.

— Почему никто не приходит в гости? — спросила она у Старожила.

— Заняты весенней работой, а потом их вроде как отвадили Имолин и экономки. Они жены простых фермеров. Не тот уровень для Имолин.

Должно быть, Старожил что-то сказал Карну, а тот что-то сказал кому-то еще, потому что совершенно некстати во двор въехала машина, полная женщин. Марта была занята посадкой картофеля. Она довольно бессвязно объяснила, почему ее домашнее платье запачкано, щеки — грязные, а волосы — растрепаны.

— Он начал прорастать, — серьезно сказала Марта. — Последняя экономка положила его за какими-то кастрюлями в комнате для консервирования, а я только сейчас стала там убираться, а почва была готова, так что…

Извинившись, Марта пошла умываться, но они направились следом за ней на кухню, не пропустив по дороге ни одной комнаты. Увидев кухню, дамы просияли. Там остывали четыре ревеневых пирога. На подставке стоял только что покрытый глазурью торт, дожидаясь, пока его уберут. Там же стояла дюжина стаканов с ревеневым желе.

— Теперь понятно, что имел в виду Карн, когда говорил, что вы умудряетесь накормить пять человек, вдвое сократив расходы на продукты.

Марта сварила кофе и подала им торт. Когда они спросили ее о здоровье матери, она сказала им правду:

— Я бы не хотела, чтобы об этом узнали все. — Она произнесла это, запинаясь, и они обменялись понимающими взглядами. Потом посмотрели на нее, как будто защищая своим молчанием.

Затем пригласили ее на встречу «Домашней экономики» в следующий четверг. Тема: «Выпечка хлеба». Этим они словно приняли ее в свой круг.

Марта тут же представила себе ровные ряды буханок хлеба с золотистой корочкой, возложенных на алтарь ее любви к Карну. Пусть Имолин одевается в самую дорогую и роскошную одежду. Мужчина после целого дня работы у себя на плантации предпочтет этот хлеб.

— Это я так и не научилась делать, — призналась она. Ее глаза блестели от предвкушения. — Мама раньше всегда пекла хлеб сама. Или я его покупала.

Они ушли, с восхищением осмотрев дом. «Мод это очень понравилось бы», — сказали они о нововведениях. Мод, как узнала Марта, звали покойную миссис Карсон.

Уезжая, они сказали, что Марта Махони очень понравилась бы Мод. Жаль, что она замужем. Одна из них призналась, что при мысли о мистере Махони чувствует себя садисткой.

— Карн и Марта просто созданы друг для друга, и они должны что-то сделать по поводу Имолин. Хотя до сих пор это не удавалось никому.

Марта подождала, пока они уедут подальше, потом побежала наверх к себе в комнату, бросилась на постель и зарыдала.

Ей очень понравились эти женщины. Она хотела быть одной из них, принимать участие в их деятельности, но не могла, и все из-за Ти Джея.

Она могла солгать такому человеку, как Карн, чей опыт общения с женским полом, кажется, ограничивался его матерью и Имолин, но не сумела бы обмануть этих фермерш. А рано или поздно они начнут задавать вопросы.

Марта умывалась и клала на веки лед, но глаза у нее все равно были заплаканными. Так что, когда Карн свирепо спросил, не нагрубили ли ей гостьи, она поспешила успокоить его:

— Нет, они были такими дружелюбными. Даже попросили меня вступить в их местную организацию «Домашняя экономика». Миссис Берч сказала, что заедет за мной в четверг, если я…

— Поезжайте. Мы справимся.

Марта бросила на него такой страдальческий взгляд, что он спросил себя, что на этот раз сделал не так. Теперь ей придется поехать.

Так она и сделала, прекрасно провела время и поняла, что эти обитательницы ранчо могли бы преподать Имолин урок хороших манер. Они не задали ей ни одного вопроса. Спросили только о здоровье ее матери.

Они отдали ей все, что испекли на занятии. Она отвезла это домой и с радостью увидела, как мужчины смели все до последней крошки.

Хуже всего было то, что у Марты кончалась ее уродливая одежда. С тех пор, когда она жила у большой дамбы, у нее сохранилось много привлекательных летних платьев. Ведь там было очень жарко в августе и сентябре. Но если она внезапно начнет одеваться в совершенно другой манере…

Приехала одна из соседок и попросила ее в следующий раз выступить в роли модели.

— А то все мы стали тяжеловаты для подиума, — сказала она.

Марта на миг пришла в смятение. Потом решила, что это поможет ей сменить свой имидж.

Прошел еще месяц. Кажется, Имолин сдалась. Никто о ней не говорил. Марта предполагала, что она у кого-нибудь гостит.

Мисс Флинт привела офис в порядок. Для торговли наступило вялое время года, и она проводила дома больше времени. Марте показалось, что она позволила себе немного расслабиться, даже купила яркий костюм для отдыха и блузку к нему, которая была ей совершенно не к лицу. Она даже ела белый хлеб, испеченный Мартой, хотя и говорила, что это может ей повредить, «потому что в муке ничего хорошего не осталось».

Какой чудесный мир, подумала Марта однажды утром, закончив работу по дому и остановившись на террасе послушать жаворонка.

Она пользовалась большим успехом у соседок, настолько большим, что вдохновила их на новые идеи.

Собираясь за кофе на кухнях друг у друга, они решили «ее переделать».

— Если мы сможем ее научить одеваться, причесываться и, если необходимо, носить модные очки, она станет ослепительной красавицей.

— Если у нее нет денег на ткани, — сказала одна из энтузиасток, — мы сделаем вид, что всегда выбираем моделью одну из нас, а организация снабжает всем необходимым. Я с удовольствием за это заплачу. Мне бы хотелось, чтобы она здесь осталась.

— Карн выглядит гораздо лучше, — согласилась другая. — И Старожил мне рассказывал, что это Марта уговорила Карна нанять на работу в офис мисс Флинт.

В последнее время Карн выглядел настолько встревоженным, что Марта отправилась к Дезире Флинт, чтобы узнать причину. И Дезире Флинт рявкнула:

— Этот идиот в вас влюблен.

Марта весело побежала по аллее к почтовому ящику. Как только ее мать вернется из санатория, они расскажут Карну.

Что-то розовое мелькало в кустах за почтовыми ящиками. У Марты остановилось сердце. Там прятаться могла только Имолин, а если она пряталась, то определенно что-то затевала. Марта отперла свой ящик и вынула два письма. Одно из них было от ее матери, а второе… Она смотрела на него не отрывая глаз. Второе было от Т. Дж. Махони, санаторий «Бел-Эйр».

Глава 11

Единственный раз в жизни Марта с благодарностью подумала об Уинтропе. Только после многих месяцев работы под присмотром его вечно подозрительных глаз она сумела сдержаться и не завопить, не упасть в обморок, ни единым жестом не показать, что у нее внезапно земля разверзлась под ногами.