На сцену выходят девушки в красивых национальных костюмах из парчи, плотно облегающей тело. Одежда танцовщиц усыпана блестками и бусами; на руках и ногах у них браслеты, на шее ожерелья, на головах причудливые золотистые уборы. В каждом движении, жесте этих девушек сквозят женственность и целомудрие, весь танец является совершенством грации и пластики.
С огромным удовольствием смотрели мы концерт и видели, каким количеством талантливейших людей положительно в каждой области искусства обладает индийский народ.
Мы поднялись на сцену, поблагодарили артистов и участников художественной самодеятельности Мадраса, от всего сердца пожелав им дальнейших успехов.
С трудом пробираясь через расступающуюся десятитысячную толпу, мы вышли на улицу. Снова нас стали окружать зрители концерта и толпа, стоявшая на улице. И долго на улице раздавались приветственные возгласы в честь дружественного Индии великого Советского Союза.
Вечером был дан ужин, на котором присутствовали министры и правительство Мадрасской провинции, представители городской интеллигенции, деятели искусства, иностранные корреспонденты.
За ужином шел непринужденный общий разговор. Вдруг в зал ресторана нетвердой походкой входит человек в смокинге, с черными усами, с седым пробором на крашеных волосах. Это индиец, продавшийся американцам журналист. Несмотря на «сухой закон» в Мадрасской провинции, этот субъект изрядно навеселе. Он сразу же обратился ко мне: «Господа, почему же вы не выпьете?» Мы ответили, что соблюдаем закон данной провинции. «Ну, что за разговоры… Вы иностранцы, вам все можно…» Мы категорически отказались присоединиться к этому «джентльмену».
Рядом со мной сидела видная мадрасская киноартистка, и я беседовал с ней. Она расспрашивала меня о советских киноактрисах, а потом, кутаясь в покрывало и зябко поеживаясь, сказала, что сейчас у них холодно и они с нетерпением ждут лета.
Я спросил, какая температура бывает в Мадрасе летом.
— Сто десять — сто двадцать градусов, — ответила моя соседка.
Я был ошеломлен и думал, что не понял ответа. Но оказалось, что исчисление температуры у них принято по Фаренгейту…
Снова завязался общий разговор. Подвыпивший журналист начал укорять одного видного государственного чиновника за то, что мадрасское правительство допустило нас сюда.
— Что вы делаете? Кого принимаете? Ведь мы с вами представляем буржуазное кино, а к вам приехали коммунисты, привезли вам социализм, а вы их принимаете, приветствуете…
Чиновник, видя, что разговор принимает щекотливый характер, старается перевести его на другую тему и отвечает:
— Они привезли нам не социализм, а социалистический реализм.
Сдерживаемся, чтобы не рассмеяться…
Утром на следующий день мы поехали к океану, чтобы все же искупаться. Раздеваемся, бежим к воде. Нас окатывают высокие волны… Вода теплая, ласковая, не хочется вылезать. Мы плаваем, шутим. Вдруг раздается крик: «сап, сап…» К нам подбегают индийцы-рыбаки и на что-то показывают, — надо остерегаться акул, они любят зарываться в песок.
У нас не было времени выехать в окрестности Мадраса, чтобы хотя бы бегло ознакомиться с провинцией, со знаменитыми храмами. Решаем осмотреть храмы, находящиеся в самом городе. Подъезжаем к одному из них. Огромная пирамидальная, восходящая к небу крыша поддерживается фигурами львов и каких-то фантастических существ.
При входе в храм снимаем ботинки, отдаем их мальчику-сторожу. В храме молящиеся жрецы, бородатые, с наполовину выбритыми головами, с разрисованными лбами. Осматриваем храм. В алтарь входить нельзя.
Ко мне подходит один из жрецов, надевает на меня небольшую гирлянду из желтых цветов и что-то бормочет — просит, чтобы ему заплатили. Я дал ему деньги.
Выходим из храма. Тут же продают божков, сделанных из глины; каждый может купить себе своего бога и молиться ему дома. Рядом с храмом стоит большой сарай, крытый железом. Нас ведут по мосту, открывают железные двери, и мы видим огромную колесницу с богом. В свой «престольный праздник» бог совершает путешествие по городу в сопровождении молящихся.
Едем к другому храму. Вход в него построен в виде пирамиды с изображением змей, мышей и других священных животных.
Перед храмом большой четырехугольный бассейн. Когда подъезжаешь, видишь в воде красивое отражение всего здания. Наши друзья попросили жрецов и браминов спеть свои священные песни. Они охотно спели гимн, восхваляющий бога, которому посвящен храм. Жрецы пели довольно нестройно.
Нам посоветовали побывать у прогрессивного мадрасского художника Чаудри Роя, являющегося руководителем местной школы живописи и ваяния. Коренастый старик с волевым, красивым лицом и с выбритой головой поначалу отнесся к нам как-то недоверчиво и официально. Потом он предложил пройти в его мастерскую. Его живописные и скульптурные работы потрясли нас. Чаудри Рой — реалист до мозга костей. Большинство его произведений посвящено глубоко социальным темам. Перед нами небольшая скульптура: лежит умерший от голода мальчик; рядом с ним взывающая о помощи мать, в лохмотьях, с высохшей грудью… Рядом другое изваяние, показывающее тяжелый труд рыбаков. Оно производит исключительно сильное впечатление. Полуголый индиец, исхудалый, угрюмый, с палкой в руках, идет по дороге. Надпись гласит:
«Его путь еще так далек. Он идет в неизвестность…»
А вот мерзнущий человек, — идет индиец, завернутый в какие-то жалкие тряпки. Во всей фигуре так и чувствуется, что человеку холодно, тяжко на душе…
Неподалеку большое изображение женщины. Из колодца она тащит тяжелое ведро. Все ее тело, каждый мускул выражают напряжение, усталость от непосильной работы…
Произведения Чаудри Роя реалистичны, естественны, они правдиво показывают жизнь и быт народа, придавленного английским колониальным гнетом.
Мы глубоко были взволнованы мастерством замечательного художника. Воспринимая нашу высокую оценку, Чаудри Рой отнесся к ней как-то недоверчиво. Наша похвала казалась ему неискренней. Никто из посетителей его мастерской не выражал художнику такого восторга.
И в самом деле, что может сказать скульптору английский колонизатор или мадрасский богач, если все творчество художника направлено против них, обличает их со страшной силой?
Лишь убедившись в нашей искренности, поверив нашим словам, талантливый художник начал улыбаться, благодарил нас за теплые слова. Большинство произведений, созданных Чаудри Роем, так и стоят в его мастерской, не находя покупателей. Художник подарил нам свои фотографии, снимки своих работ. Он рассказал, что его сын — балетный артист, крупный танцовщик. В мастерской Чаудри Роя мы увидели две большие шкуры тигров: художник сам убил этих хищников.
Сердечно прощаясь с мадрасским художником, мы обещали ему рассказать о его творчестве нашим крупнейшим художникам и скульпторам, показать снимки с его работ.
Чаудри Рой, крупнейший художник и ваятель Мадраса
В мадрасской газете на первой странице мы увидели огромное объявление:
«В честь приезда в Мадрас деятелей искусства Советского Союза народных артистов Пудовкина и Черкасова в кинотеатре демонстрируется фильм «Александр Невский».
Эта картина неоднократно показывалась здесь и была известна индийским зрителям. Представители местных прокатных кинофирм говорили нам: «Побольше присылайте таких фильмов, они пользуются в Индии огромным успехом».
Спешим побывать и у студентов Мадраса. У входа в колледж нас встретили его директор и заместитель. Большой зал был заполнен студентами.
После приветственных слов и традиционного преподнесения гирлянд из роз Пудовкин и я выступили с небольшими докладами. По просьбе студентов мне пришлось прочесть несколько посвященных борьбе за мир произведений советских и иностранных поэтов.
Посещение студентов мадрасского колледжа, хотя это и не входило в наши задачи, показало, какой колоссальный интерес к советскому государству, к его культуре и искусству проявляют прогрессивные студенческие организации Индии. Сердечные приветствия, восторженные встречи со студентами и населением Мадраса еще раз подчеркнули нам, с каким уважением и с какой надеждой смотрит молодежь Индии — ее будущее — на Советский Союз, на страну свободного народа.