Остальные две медсестры, дежурившие ночью, Судзуэ Найто и Фусако Макино, тоже были вызваны для беседы. Первая ничего нового сообщить не могла, зато вторая сделала важное заявление:
— Я так переволновалась, что забыла сразу сказать: я видела, как из палаты Кадзами выходил один человек.
— Кто? — вскинулся инспектор.
— Сейчас скажу. Это было часа в четыре. Я обошла свои палаты, сделала записи в медицинские карты, потом зашла в туалет, а на обратном пути вижу — человек. Я его только в профиль видела, но сразу узнала. Это был господин Адзисава, он часто заходит в триста двадцатую.
— Кто такой этот Адзисава?
— Он часто навещал Кадзами-сан.
— Помогал ухаживать за больным?
— Нет, у нас все делают медсестры.
— А зачем этому человеку понадобилось приходить в палату в четыре часа ночи?
— Понятия не имею, — пожала плечами Фусако. — Но это был он.
— Ну конечно! — воскликнула мать Кадзами. — Он и убил нашего Сюндзи! Недаром мальчик гак его боялся. Он все повторял, что Адзисава хочет его убить! Значит, все-таки отомстил! Господин полицейский, немедленно арестуйте этого человека! Убийца — он!
У женщины началась истерика, и инспектор принялся ее успокаивать:
— Ну-ну, возьмите себя в руки. И объясните все толком: за что Адзисава должен был отомстить вашему сыну?
Когда родители убитого Кадзами рассказали, как было дело, виновность Адзисава уже почти не вызывала у полиции сомнений.
К тому же выяснилось, что это тот самый смутьян, который раскопал дело Идзаки и, вероятнее всего, навел на него полицию чужой префектуры. Тогда местные блюстители порядка опозорились на всю страну, а начальник уголовного розыска Такэмура по подозрению в сговоре с преступниками был уволен со службы. Полицейское управление города, тесно связанное с кланом Накато и семейством Ооба, охотно вытащило бы своего сотрудника из беды, но скандал уже вышел за пределы Хасиро. И вот тот самый Адзисава, нанесший по престижу управления столь болезненный удар, подозревается в убийстве! Полицейские не могли поверить такой удаче.
В тот же день было произведено вскрытие тела Кадзами. Версия смерти в результате удушения полностью подтвердилась. Согласно заключению патологоанатомов, смерть наступила между тремя и четырьмя часами ночи.
Полиция решила послать Адзисава повестку с требованием немедленно явиться в управление.
ПЯТНО МАРИОТТА
Когда Адзисава зашел на работу, ему сказали, что часа два назад звонила Митико Ямада. Он немедленно набрал номер, который оставила девушка. Видимо, Митико стало лучше, подумал он, раз ей разрешили подходить к телефону.
— Алло, это Адзисава.
— Ой, Адзисава-сан! — всхлипнула Митико. — Я не знаю, что мне делать!
— Прежде всего успокойтесь и объясните, в чем дело.
— Я ему проболталась! Эгоистка проклятая!
— О чем проболтались и кому?
— Наруаки! О том, что Норико хочет подавать на него в суд.
— Вы с ума сошли! — простонал Адзисава.
— Простите, простите, ради бога!
— Что он вам ответил?
— Сказал… сказал, что я ловкачка. Адзисава-сан, я места себе не нахожу. Неужели они что-нибудь сделают с Норико?
— Когда она была у вас?
— Я звонила вам па работу сразу после того, как она ушла. Часа два прошло. Но се до сих пор нет дома!
— До сих пор не вернулась?! — еще больше встревожился Адзисава.
— Ой, что же делать, что делать?
— Я сейчас приеду. Ничего не предпринимайте и никому больше не звоните.
Едва он вышел из дверей фирмы, к нему шагнули двое мужчин: один пожилой, с колючим взглядом, другой помоложе.
— Господин Адзисава? — осведомился гот, что постарше. Очевидно, они специально поджидали его здесь.
— Да, а в чем дело?
— Мы из полиции. Вы вызываетесь повесткой в управление для беседы, — вежливо, по решительно заявил пожилой.
— В полицию? Зачем?
— Там вам все объяснят.
— Я сейчас занят. Нельзя ли позже?
— Нельзя.
— Так что, вы силой меня потащите?
— Нет. Но, отказываясь следовать за нами, вы поставите себя в весьма сложное положение, — мрачно усмехнулся полицейский. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего, а молодой, казалось, в любой момент был готов броситься на задержанного. Адзисава понял: случилось что-то весьма серьезное. Его очень беспокоила участь Норико, но, очевидно, надо было подчиниться.
В управление Адзисава встретили с пугающей торжественностью. «Дело, кажется, нешуточное», — насторожился он.
— Добро пожаловать, — приветствовал его комиссар полиции. — Меня зовут Хасэгава, я возглавляю отдел уголовного, розыска. Позвольте узнать, чем вы занимались минувшей ночью, а точнее — около четырех часов утра?
Преемник комиссара Такэмура, видимо, не любил терять времени даром. Голос его звучал весьма уверенно.
— В четыре утра? Спал, конечно. Что я еще мог делать в такое время? — удивился Адзисава.
— Вы говорите правду? — Хасэгава посмотрел допрашиваемому прямо в глаза.
— Конечно. — Адзисава не отвел взгляда.
— Оч-чень странно. Дело в том, что именно в этот час вас видели совсем в другом месте.
— Я был у себя дома и крепко спал.
— И кто-нибудь может это подтвердить?
— Моя дочь.
— Ну, свидетельства дочери нам будет недостаточно.
— А в чем, собственно, дело? Это смахивает на выяснение алиби.
Адзисава замолчал, пораженный внезапной догадкой. Он вышел на убийц Томоко, заставив сознаться Сюндзи Кадзами. Теперь он держит всю шайку Ооба за горло. История о групповом изнасиловании и убийстве не только ляжет несмываемым пятном на всесильное семейство, но может вообще стать для него началом конца. Ооба пойдут на все, чтобы спрятать концы в воду. Единственное доказательство вины Наруаки — показания Кадзами. Если Кадзами замолчит, обвинение останется безоружным улик-то нет! Неужели…
— Что это с вами, господин Адзисава? Догадались, о чем пойдет речь?
— Послушайте, неужели… — начал Адзисава, страшась услышать страшную весть.
— Что — неужели?
— Неужели что-то случилось с Сюндзи Кадзами?
— Надо же, какая проницательность, — иронически усмехнулся Хасэгава.
— Объясните же, что произошло!
— Вам лучше знать.
— Да говорите же! Что с Кадзами?
— Ну вы актер. Я аплодирую. Кадзами убит. Сегодня ночью, около четырех часов. Парня задушили полиэтиленовым пакетом.
— Убит! — вскричал Адзисава. Первой реакцией было возмущение — не столько самим убийством, сколько собственным легкомыслием. Как он мог не сообразить, что этим все и кончится! Кадзами был ахиллесовой пятой империи Ооба. Конечно же, защищая Наруаки и все свое семейство, они должны были пойти на это. А он, идиот, оставил свое единственное оружие без присмотра. Какая преступная неосторожность!
— Скажите, какое удивление. Разве это не вы его убили?
Есть свидетель, который видел, как вы выходили из палаты Кадзами как раз в четыре утра.
— Врет он, ваш свидетель!
— А кому еще мог понадобиться этот Кадзами? Не могли ему простить ту историю с нападением и расквитались, это же ясно. Недаром парень боялся, что вы до него доберетесь.
Адзисава понял, какой хитроумный ход сделал враг: не просто заткнул рот опасному свидетелю, но заодно рассчитывает убрать с дороги главного заговорщика. Только теперь до него дошло, чего хотела от него ночью Ёрико, когда требовала, чтобы он срочно кому-то позвонил. Своим сверхъестественным чутьем девочка уловила опасность; если бы он ее послушался, у него сейчас было бы алиби. Кто знает, может быть, и в самом деле неотмщенный дух Томоко пытался прийти ему на помощь?
Но предаваться раскаянию было поздно. Зверь выскользнул из стального капкана, сейчас охотник сам оказался обложен со всех сторон.
— Отпираться бессмысленно, — презрительно бросил Хасэгава, — не советую затягивать с признанием.
Комиссар явно не сомневался в виновности подозреваемого. Но, если так, почему до сих пор не подписан ордер на арест? «Должно быть, улик все-таки маловато», — сообразил Адзисава. Что у них есть против него? Во-первых, возможный мотив — месть, и, во-вторых, лжесвидетельство неизвестного, якобы видевшего, как он выходит из палаты. То, что это признание сфабриковано, — очевидно. «Все еще не так плохо, — мысленно подбодрил себя Адзисава. — Враг прикрыл одну брешь, но тут же возникла новая: лжесвидетель. Кроме того, есть второй соучастник Науаки, Цугава. Это тоже шанс. Только бы выбраться из западни, а там еще будет возможность нанести по ним новый удар».