Адвокат кивнул.

— Абсолютно. Поскольку пожар занялся при подозрительных обстоятельствах, страховку без судебного разбирательства все равно получить невозможно, и если б Джоди даже и выиграла, выгоды практически никакой. — Он посмотрел ей прямо в глаза и подмигнул: — Мисс, вы свободны!

У Джоди было такое чувство, будто ее выпустили из тюрьмы.

— Ох, даже не знаю, как мне вас всех благодарить! — шальная от радости, с широкой бессмысленной улыбкой вскричала она.

Рик встал, приблизился к ней и протянул ей руки.

— Лучше всего — крепко обними нас по очереди. Я — первый. — И прижал Джоди к себе.

Отпустил он ее неохотно, пробормотав: «Я еще свое возьму», а Джоди перешла к Дороти, Шону и Виктору. Все они гладили ее по плечам и вслух выражали радость, что она наконец освободилась от черного облака подозрений.

Когда она вернулась к Рику, тот снова, без извинений и оправданий, крепко прижал ее к себе.

— Как насчет кофе? — спросил Виктор. — Все уже готово. Я даже обнаружил две коробки печенья. Прошу в столовую…

Дороти и Шон, улыбаясь, последовали за ним, а Рик отыскал за ухом Джоди чувствительное местечко и уткнулся в него губами.

— Виктор — настоящий друг, — пробормотал он, покусывая ей мочку уха.

Джоди не могла с этим не согласиться, но не могла и произнести ни слова, голова у нее шла кругом. Она наклонила голову так, чтобы ему было удобней, а сама погладила Рика по спине, наслаждаясь игрой мускулов под тонкой форменной рубашкой.

— Джоди… ты меня… околдовала, — отрывисто проговорил он, целуя ее в шею. — Ты меня просто преследуешь. Я с самого пожара с ума сходил от страха за тебя.

Она закинула руки ему за шею и подула в самое ухо. Он застонал и крепче обхватил ее талию.

— Зато теперь все будет как надо, — прошептала она. — Мы не нарушим законодательство, если я тебя поцелую?

Ответа она не услышала. Рик опустил голову и приник к ее губам.

Да, дыхание ее было сама сладость, тело — сама нежность, а благоухала она так, что он, теряя остатки воли, готов был совсем расплавиться.

— О Джоди, как я хочу тебя, — бездумно сказал Рик, крепче прижимая ее к себе.

— А я тебя, — прошептала она, — но, милый, сейчас не время и не место.

Печальная правда этого замечания вернула его на землю, не охладив, впрочем, пыла.

— Я знаю, — вздохнул он, разомкнул руки и отстранился. — Прости, пожалуйста, но когда я тебя обнимаю, то забываю обо всем на свете. Прости, больше это не повторится.

— Что, никогда? — ужаснулась Джоди.

— Нет, только при таких обстоятельствах. — Рик провел рукой по ее щеке.

Ответить она не успела — откуда-то сверху раздался пронзительный детский вопль, следом за ним — второй.

— Началось, — послышался из столовой голос Виктора. — Проснулись близняшки. — Он мчался по гостиной, торопясь к лестнице.

— Помочь? — крикнула ему вслед Джоди.

— А то! — не останавливаясь, кивнул он. — Мне понадобятся все наличные силы!

И рванул вверх по лестнице. Джоди — за ним.

Рик прошел в столовую, налил себе чашку кофе, уселся за стол к родителям. Через минуту появились Джоди и Виктор, каждый со встрепанным, заспанным младенцем на руках.

У Рика сжалось сердце. Такие славные девчушки, светленькие, синеглазые, в красных ползунках и красно-белых вязаных кофточках! Неудивительно, что Виктор раздувался от гордости. Любой бы гордился!

Он перевел взгляд на Джоди. Она вся светилась, прижимая к себе ребенка. Взрослые уселись, дали малышкам печенье, и те немедленно стали целиком запихивать его в рот. Печенье крошилось, измусоленные кусочки сыпались детям на грудь, на дорогие брюки Джоди, но она, не поморщившись, спокойно взяла салфетку и нежно вытерла запачканный ротик.

— Эй, Бонни, — проворковала она, щекоча девочку под пухлым подбородком. — Не торопись, тогда получится.

Бонни гулькнула и потянулась к тяжелому серебряному, в форме креста, медальону Джоди, украшенному большими искусственными жемчужинами, ухватилась за него и засунула себе в рот вместе с тем, что еще осталось от печенья. Джоди спасла медальон, протянув ей взамен ложку, и девочка принялась колотить ею по столу.

Джоди лишь засмеялась и подула Бонни в затылочек, отчего та заколотила еще пуще.

Рик смотрел на эту картинку с чувством глухого отчаяния. Джоди так замечательно ладит с детьми… Не рассердилась, не ворчит, что брюки придется нести в чистку. Отвлекла девочку, смеется, чирикает с ней.

Ясно, она ничуть не преувеличивала, когда сказала, что обожает детей. Прирожденная мать, которую никогда не устроят карьера и бездетная жизнь с мужем.

Он закрыл глаза, отгоняя от себя горькие мысли.

Нет, Джоди нуждается в детях, как художник — в красках, как музыкант — в нотах. В чем она не нуждается, так это в муже, который неспособен дать ей детей. Джоди будет несчастна и, как бы мужественно ни переносила она несчастье, рано или поздно все равно потребует развода.

А это для него — смерть! Вот почему во что бы то ни стало необходимо подавить все разрастающуюся страсть, прежде чем она выйдет из-под контроля, неся им одно лишь горе.

Глава восьмая

В понедельник утром Джоди проснулась вместе с солнцем. Ощущения четко осознанной цели — вот чего ей здорово не хватало последние три дня. Было холодно и противно, снег так и не выпал, и никаких известий от Рика с того вторника, когда, расставшись у дома Виктора, они разъехались в разные стороны. Рик отправился на службу, Джоди — в контору Финча, в надежде поймать Фарли и заново оценить предназначенное к продаже имущество, поскольку дома у нее больше не было.

Явившись, она обнаружила, что Финч выехал из города по делам и раньше понедельника не вернется, значит, впереди у нее бесцельная неделя.

Горько вздохнув, Джоди уткнулась лицом в колени. Что не так? Над этим вопросом она ломала голову последнее время, нескончаемо долгие, сумрачные, тоскливые дни и бессонные ночи.

Прокручивая в уме события того вторника, она припомнила, что Рик стал каким-то отсутствующим, когда они с Виктором спустились вниз с близнецами.

Нет, больше она не намерена сидеть, как привязанная, дома. Точно так же не намерена навязываться ему в надежде, что когда-нибудь он передумает и захочет иметь детей.

Отбросив одеяло, она соскочила с кровати, накинула халат и направилась в ванную. В десять тридцать у нее назначена встреча с Фарли Финчем. Пусть продаст ее участок как можно скорей и вышлет ей чек в Цинциннати. Довольно с нее Рика Макбрайда с его странными представлениями о любви.

Она едет домой!

В кабинет Финча Джоди пригласили сразу, как только она вошла в контору. Финч выглядел довольно бледно, не встал ей навстречу из-за стола, как делал раньше, а только улыбнулся и жестом пригласил сесть.

— Я слыхал про пожар, Джоди, — сочувственным тоном начал он. — Примите мои сожаления. Насколько я понял, это был поджог. Есть какие-нибудь предположения, кто мог это сделать?

Джоди села.

— Насколько мне известно, нет, — сказала она, не собираясь объяснять, что она сама и есть главный подозреваемый. Наверняка об этом уже шепчутся по всему городу, не хватало еще ей участвовать в распространении слухов! — Дом был застрахован, но получить страховку будет сложно, пока точно не установят, что там случилось и почему. Как вы считаете, может из-за этого застопориться продажа участка?

Фарли в задумчивости потер подбородок.

— Не думаю. Дома больше нет. Развалины надо будет расчистить, и, увы, придется значительно снизить цену.

— Да, я понимаю. Это не имеет значения. Я просто хочу выставить участок на продажу и вернуться домой в Цинциннати. Я ведь вам здесь не нужна, верно?

Он, казалось, удивился, но быстро взял себя в руки.

— Нет, не нужны. Я пришлю вам бумаги на подпись. Когда уезжаете?

— Через пару дней, надеюсь. Сколько примерно может стоить участок?