Большинство грызунов — настоящее бедствие для сельского и лесного хозяйства. Вот, например, суслики. Их у нас 9 видов. За день каждый зверек может съесть до 200–250 граммов зеленых кормов или 50 граммов зерна, а за все лето от 3–4 до 6 килограммов зерна и около 20 килограммов стеблей культурных злаков. В засушливые годы, когда трава на лугах рано выгорает, суслики кормятся в основном на полях. И тогда их прожорливость возрастает: за лето суслик способен уничтожить почти пуд хлеба. Но не только в этом их вред. Роя норы, они забрасывают землей растительность, а значит, ухудшаются луга и пастбища.
Развивают интенсивную деятельность они и в районах полезащитных лесонасаждений: выкапывают и поедают посеянные желуди, семена клена, ясеня, лещины и других древесных пород. Повреждают суслики и молодые всходы деревьев.
Борются с ними по-всякому, но, увы, пока еще не могут избавиться от этого очень уж плодовитого и живучего племени. Еще в 1962 году в СССР на 35 миллионах гектаров земель суслики хозяйничали, не испытывая особенных неудобств. На Украине за последние 10 лет их вредоносность почти не снижена. В Западном Казахстане сусликами заселено около 7 миллионов гектаров (территория, равная Ирландии!), и потери урожая от них составляют здесь в среднем около 10 процентов, а то и больше. Хорошо еще, что в конце лета суслики залегают в спячку на добрую половину года.
Советские зоологи В. С. Виноградов и С. И. Оболенский как-то подсчитали, какой вред приносят суслики. Если даже их средняя плотность всего 15 на один гектар, то на площади в 40 миллионов гектаров их число составит 600 миллионов. А так как каждый суслик уничтожает самое малое 4 килограмма зерна в год, то общие потери составят 2400 тысяч тонн. Этого бы хватило, чтобы прокормить целое государство с населением в 10 миллионов человек: скажем, Бельгию с Гондурасом и Люксембургом в придачу. А сколько зеленой массы изводят эти грызуны!
Но если бы деятельность грызунов ограничивалась одними сусликами! А сколько бед приносят мелкие мышевидные грызуны!
Миллионные полчища врагов полей, садов, лесов и огородов объединяет семейство мышей. Из них наиболее распространены у нас полевая, домовая, лесная, желтогорлая лесная мышь, мышь-малютка и крысы.
Иногда думают, что домовые мыши водятся только в домах, полевые — на полях, а лесные — в лесах. Но это не так. Видовое название говорит лишь о главной «прописке» этих грызунов, а жить они могут и в других местах. Домовые мыши, например, обитают не только в жилых домах, на складах, в магазинах, библиотеках, животноводческих и других постройках. Летнее время для большинства мышей — дачный сезон. Они переселяются в сады, на пустыри, опушки лесов и даже в степь и на поля. А в южных районах домовые мыши зачастую круглый год проводят вдали от человека, на природе.
Полевая мышь живет на полях, в лугах, рощах и на лесопосадках. Питается зерном, семенами трав, весной — молодыми всходами трав и хлебов, а также овощами на огородах, дынями и арбузами на бахчах. За лето одна полевая мышь съедает до 3 килограммов зерна и 7 килограммов зеленой массы.
Лесная и желтогорлая лесная мыши питаются в основном семенами трав и древесных пород, орехами, желудями, ягодами. Они выкапывают и поедают семена, повреждают всходы, обгрызают кору на молодых деревьях. Трудно вырастить лес или лесополосу там, где хозяйничают эти вредители. Иногда они выходят из леса на соседние поля, попадаются в ометах и скирдах и даже возле жилья людей — в погребах и кладовых. Случается, что они поедают и яйца мелких птичек.
По местам обитания, а отчасти и по внешнему виду близки к мышам полевки и песчанки, которых сейчас относят к семейству хомякообразных.
Поселяются полевки в степях, на полях, в огородах и на бахчах, на лугах, по опушкам лесов, в садах, лесных полосах. Иногда живут в домах на положении домовой мыши. Полевки устраивают сложные норы с многочисленными ходами и разветвлениями. Зимой, когда земля промерзает и рыть норы в ней трудно, полевки выходят на поверхность и живут под снегом, устраивая гнезда и ходы в траве или стерне. В гнездах они спят чаще всего группами — так теплее. Но благодаря этому и агрономам легче бороться с массовым размножением полевок. При распашке залежей, перепашке стерни разрушаются их норы. Это лишает полевок корма и убежищ, и они поступают во власть холода, голода, дождей, хищных птиц и зверей. К холоду полевки очень чувствительны и быстро погибают.
Полевка поедает семена трав, зерно, зеленые растения, корни. За сутки она может уничтожить до 50 граммов свежей зеленой травы — в два раза больше собственного веса. Одна полевка, указывает С. А. Бутурлин за год съедает до 2, иногда и до 3 килограммов зерна. А полевок на одном гектаре может быть от 50 до 2000 и больше.
Как и мыши, они повреждают плодовые деревья, особенно молодые, с нежной корой. Зимой, передвигаясь под снегом в поисках пищи, полевки вселяются в молодые сады и начинают грызть кору. И только весной, когда стает снег, обнаруживается, что саженцы сплошь «окольцованы» — у основания их кора кругом объедена. Такие деревья потом усыхают. Случается, что от повреждений, вызванных полевками, целиком погибают молодые сады.
Осенью полевые мыши, полевки, мышь-малютка, а часто и домашние мыши переселяются на зимние квартиры: в скирды, стога и копны сена, оставшиеся неубранными кучи соломы. Здесь им, как говорится, «готов и стол и дом». Даже размножаться они могут в стогах и скирдах. Всю зиму они едят семена трав и зерна, а стебли превращают в труху. В конце зимы приедут люди в поле за сеном или соломой, а стог вроде ниже стал. Начинают ворошить и накладывать на сани — внутри одна труха. Иногда из целой скирды едва воз сена наберут. Бывает и так: приедут в поле — стог стоит целый. Ткнут в него вилами, нажмут, а он и рухнул. Мыши и полевки источили все, лишь поверхностный слой остался нетронутым.
Мыши, полевки и другие мелкие грызуны удивительно плодовиты. Полевки, например, достигают зрелости к концу первого месяца жизни, а в двухмесячном возрасте приносят первых детенышей, число которых доходит до 10–12 и даже 15. При благоприятных условиях жизни самки могут давать потомство чуть не ежемесячно. Не случайно в различных районах страны и по сей день отмечаются вспышки массового размножения мышевидных грызунов. Летом и осенью 1961 года в Ставропольском крае мыши, и особенно полевки, настолько размножились на площади 1,2 миллиона гектаров, что на отдельных участках посевов озимой пшеницы насчитывалось до 1000 жилых нор на гектаре, а на посевах многолетних трав свыше 10 тысяч. По одной норе на каждый квадратный метр! Чуть ли не как в годы «мышиных напастей»!
В 1932 году мне пришлось наблюдать небывалое размножение мышевидных грызунов в степях и станицах Северного Кавказа. Зверьки буквально попадались на каждом шагу: идя по степи, люди прямо-таки топтали сапогами десятки полевых и домовых мышей и полевок. Убежищем для них служили сенокосы с валками скошенной и неубранной травы, мелкие копешки сена, особенно прошлогоднего клеверного. Миллионы этих грызунов заполняли степь. Осенью они наводнили станицы и хутора — в домах, сараях, погребах от них не стало покоя. Их избивали и вылавливали сотнями, и все без толку. Опыт храброго Щелкунчика из известной сказки Гофмана о мышином короле здесь явно не годился.
В станице Убежинской, над самой Кубанью, в доме, где жила наша семья, мышей завелось столько, что нередко они забирались в постель. Были случаи, когда утром мы находили задушенных мышей у себя в кровати. Расставленные ловушки-давилки то и дело стучали. По 40–50 мышей за сутки извлекалось из них. Еще больше попадалось в ведро с водой, над которым была устроена вращающаяся вертушка с приманкой на лопастях. За ночь в такие ловчие ведра падало до сотни и больше мышей. Раз из ведра, стоявшего в чулане, моя мать сразу выбросила 155 мышей! Это был год мышиной напасти.
Зоологи Калабухов и Раевский, изучавшие особенности вспышки этой мышиной напасти на Северном Кавказе в 1932 году, находили в скирдах соломы от 120 до 4000 мышей. В местах наибольшего размножения грызунов ученые насчитывали на одном гектаре степи до 40–50 тысяч отверстий нор, принадлежавших главным образом домовым мышам.