— Она, наверное, не успела сесть на транспорт от аэродрома до Валлетты. Я уверена, что ничего не случилось.

Но Макс не был так уверен. Если даже она была бы вынуждена идти пешком всю дорогу — что просто невозможно представить, — все равно уже должна была бы прийти.

Он подождал полчаса, прежде чем снова позвонить в «Ил-Бергу», — и опять никого. Он чувствовал, как у него в груди начал нарастать страх. Сначала исчез Басуттил, а теперь Лилиан. Совпадение? Нет, если они действительно пропали. Это могло означать что-то гораздо более зловещее. Он вспомнил предупреждение Эллиота: они будут наблюдать за тобой.Может, ему стоило бы прислушаться к этим словам, может, полковник Гиффорд…

Нет, эта теория не выдерживает критики. Если Басуттил был задержан властями и при допросе из него выдавили имя Лилиан, почему он до сих пор не услышал стука в свою дверь?

Макс услышал в коридоре шаги, которые приближались к его кабинету. Он надеялся, что они принадлежали полковнику Гиффорду или тому рыжеволосому парню. Он был бы счастлив, если бы его вытащили отсюда и подвесили над углями, коль скоро это помогло разрешить вопрос о местонахождении Лилиан.

Шаги миновали его дверь.

Он, оцепенев, сидел на стуле, не в силах перевести дыхание. Не стоит отвергать немыслимое — Басуттил и Лилиан каким-то образом попали в руки убийцы.

Зазвонил телефон. Он сорвал трубку.

— Да.

Это был Люк Роджерс, заместитель цензора, который поделился кое-какими мыслями о перефразировании передачи Би-би-си.

— Я не могу сейчас разговаривать, Люк, я жду важного звонка.

— Надеюсь, что ты это не выдумал.

Макс чувствовал себя не лучшим образом из-за того, что ему пришлось прервать разговор с Люком, но его охватила паника, и он старался привести мысли в порядок.

Фредди. Может, Фредди втянут в это дело? Звонок в военно-морской госпиталь позволил убедиться, что ничего подобного не было; тот находился в хирургическом отделении. Эллиот. Эллиот может знать, задержаны ли они. Но его нигде нельзя было обнаружить. Он не был ни в оперативном помещении, ни в кабинетах другой службы, и никто не заходил в отдел специальной связи. В отчаянии Макс позвонил в «Юнион-клаб». Когда и тут его постигла неудача, поднялся на крышу.

Сейчас здесь собрался весь отдел, и он отвел Марию в сторону.

— Меня не волнует, кто именно, но кто-то должен оставаться внизу на телефоне. Если мне позвонят, скажи, чтобы попытались связаться с отделом разведки в Та-Куали.

— Та-Куали?

— Там я собираюсь быть.

Она посмотрела на Макса, словно тот был сумасшедшим.

— Ты думаешь, Та-Куали — подходящее место, чтобы сейчас там находиться?

— Если повезет, я успею появиться там и уехать до того, как все начнется.

Та-Куали располагался несколько в стороне от Мдины, в выжженной солнцем долине. Макс покрыл эти восемь миль не больше чем за те же восемь минут.

Прошло время с тех пор, как он в последний раз посетил этот аэродром, и то, что он увидел, потрясло его. Большая часть знакомых сооружений превратилась в гору каменных обломков, обугленных досок, а по всему полю лежали груды металла, в которых едва можно было опознать самолеты. Трудно было поверить, что аэродром еще функционирует, и тем не менее скопища людей как муравьи копошились под палящим солнцем. В стороне от посадочных полос солдаты в полевой форме гнули спины вместе с загоревшими летчиками без рубашек, засыпая воронки от бомб и ровняя щебенку. Наземные команды наводили последние штрихи в конструкции новых бомбоубежищ, которые окаймляли аэродром, словно блестящее ожерелье. Они были собраны из старых бензиновых канистр, заполненных землей, и голый металл блестел серебром на солнце, являя собой отличную цель. Где-то здесь был Ральф, дожидавшийся в казарме, когда его сменит один из прибывших пилотов на «спитфайре».

Отдел разведки никуда не делся, хотя за последний месяц маленькое каменное здание, в котором он размещался, потеряло крышу и часть стен. Над развалинами было натянуто брезентовое полотнище, спасающее от солнца, а для укрытия во время налета в земле была вырыта щель, прикрытая мятой железной крышей.

Гарри Крайтон сидел за столом в кабинете, со стен которого осыпалась штукатурка, к нижней губе у него была приклеена сигарета. Летчик из Австралии, он был шумным любителем сквернословить, и ему поручили обязанности офицера разведки после того, как в начале года в ходе вынужденной посадки он повредил себе шею. Он был известен собачьей цепкостью, когда дело доходило до требований истребителей.

— Какого черта ты тут болтаешься?! — заорал он, увидев Макса.

— Клянусь, что не ищу ни храбрости, ни вежливости, ни мудрости.

— Кто это сказал?

— Директор моей школы, но подозреваю, что он стащил это у Александра Попа.

— Никогда не утверждал, что обладаю каким-то из этих достоинств, — ухмыльнулся Гарри, — так что ну их.

— Кто-нибудь звонил мне?

— Ты что, думаешь, тут какая-то гребаная телефонная станция? Ты хоть понимаешь, что происходит?

— Весьма смутно.

— Подтяни скамейку и расскажи, что ты тут делаешь.

Макс оседлал стул, но не рассказал ему почти ничего. Он хотел знать лишь одно: в самом ли деле автобус пилотов утром подбросил Лилиан до Мдины?

— Да, могу тебе сказать, что прелестница была на месте утром. Придала легкую своеобразную окраску каравану.

— Где вы ее высадили?

— Там, где обычно, — возле маленькой часовни, скорее, как я предполагаю, усыпальницы.

— Заметил что-нибудь?

— Что ты имеешь в виду?

— Не знаю… человека, машину, все что угодно?

— Не могу сказать, что обращал внимание. А в чем дело?

— Она пропала где-то между этим местом и Валлеттой.

— Ты уверен?

— Полностью. Она должна была быть на работе три часа назад.

Прежде чем Гарри смог ответить, с запада донесся низкий, нарастающий рев авиационных моторов. Когда эскадрилья перевалила через хребет к югу от Рабата, она была встречена восторженными криками. Четыре эскадрильи по четыре самолета в каждой летели в плотном строю, крыло к крылу.

— Чертовы идиоты, — пробормотал Гарри. — Они летят слишком плотно. Неужели их никто не предупредил?

Он был прав. Такое плотное построение могло привести на Мальте к поцелую смерти. Самолеты шли хвост в хвост. К счастью, «спитфайры» развернулись веером и пошли по кругу прежде, чем первый «мессершмитт» спикировал на них. Они снизились и быстро полетели в направлении Валлетты, прорываясь сквозь треск зениток. Горсточка «харрикейнов» из Луги или Хал-Фара уверенно отбросила атакующих. Эти ребята были опытной командой. Закаленные в боях (и обычно бородатые), они гордились маневренностью своих в общем-то неуклюжих машин, которые отлично служили им в той схватке, что сейчас развернулась над Та-Куали. Лихорадочный треск огня легкой артиллерии аккомпанировал спектаклю, который «бофоры» и сдвоенные «льюисы» устроили для врага.

— А вот и первый садится! — крикнул Гарри, перекрывая гул.

«Спитфайр» гулко стукнулся о землю, подскочил и помчался дальше по изрытой полосе. На его фюзеляже блестела большая цифра восемь. Мотоциклист, размахивая картонкой с тем же номером, выскочил ему навстречу и повел за собой к одному из новых укрытий в южной части аэродрома.

Гарри прыгал вокруг, как восторженный ребенок.

— Это «Марк-Vс» с четырьмя пушками! Смотрите! Вот и еще один!

Все шестнадцать «спитфайров» приземлились без сбоев и всех развели по укрытиям. В воздухе повисли облака белой пыли, когда экипажи направились к службе разведки.

— Какой номер у Ральфа?! — крикнул Макс, перекрывая общий шум.

— Он вместе с ними прибыл прошлым вечером. Командование не разрешило ему летать. Он был очень недоволен.

За обедом прошлым вечером Ральф был подавлен и только ковырял вилкой еду, но Макс списал это на нервы, а не на дизентерию, от которой страдали все на острове.

Посмотрев наверх, Макс увидел, как в разрывах клубов пыли на фоне синего неба кружат и кувыркаются истребители. Ему некуда было деться. Сегодняшняя поездка была чистым сумасшествием — «сто девятый» мгновенно поймал бы его в прицел, не дав добраться даже до окружной дороги, — но вероятность остаться здесь отдавала холодным страхом, от которого по коже бежали мурашки. В памяти у него еще жили картины, как он был застигнут налетом в Та-Куали. Макс не был уверен, что сумеет пережить это снова и остаться в здравом уме. И можно было только догадываться, как артиллеристы и наземные команды справлялись с этим — день за днем, ночь за ночью, месяц за месяцем.