– Извините, что я прервала ваш разговор. Правда, мне жаль, что я была так груба, но когда я увидела вас с Дьяволом, меня это страшно напугало. – Тэсс остановилась посреди коридора, который освещало только колеблющееся пламя далеко отстоящих друг от друга свечей. Тэсс повернулась лицом к Элис: – Вы должны остерегаться его! Должны!
Элис удивилась настойчивости просьбы. Она была достаточно уверена в связи Тэсс и Дэйра, и ревность все еще владела ею. Она спрашивала себя, какие могут быть у этой женщины причины предостерегать ее.
Лицо Тэсс выражало глубокую озабоченность. Она выгодно использовала подозрение, которое видела на лице Элис.
– Я знаю, как он опасен. Он использовал свою неземную силу, чтобы вызвать во мне страсть, от которой не было избавления. Я освободилась только после того, как он перенес свое колдовство на другую жертву – на вас!
Элис была изумлена нелепым утверждением. Ее глаза, ярко блестевшие зеленым огнем даже при тусклом освещении коридора, широко раскрылись. Тэсс с великим трудом подавила торжествующую улыбку. Она не только отомстила графу, но отомстила и леди, которой Арлен увлекся так, что, отправляясь выполнять поручение графа, был совершенно равнодушен к ней.
Неожиданно, как удар грома, раздались тихие слова, наполненные едва сдерживаемой яростью:
– Я молчал, когда все возможные обвинения сыпались на мою голову, но этой лжи я не допущу! – Дэйр надвигался на них, пока своей широкой фигурой не заслонил почти весь свет от мерцающего позади них огня. Стало еще темнее. – Тэсс пришла ко мне без приглашения, и я отослал ее. Это оскорбленная гордость вкладывает ложь в ее уста.
– О, госпожа, спасите меня! – Тэсс мгновенно спряталась за хрупкую Элис, будто боясь за свою жизнь. – Он убьет меня за то, что я говорю правду. Убьет. Каждый, кто вызывает его гнев, умирает ужасной смертью. – Тэсс опустилась на колени и отчаянно уцепилась за платье Элис. – Спасите, спасите меня. Умоляю вас.
Элис пришла в ужас от этой сцены. Ее искренняя вера в то, что Дэйр невиновен в жутких преступлениях и пожаре, никогда не колебалась. Но… Ведь она же видела, как Тэсс выскальзывала из его объятий. И хотя она никогда бы не поверила Тэсс, что ее соблазнили неземные силы, Элис на собственном опыте знала, какими неотразимыми могут быть чары Дэйра. Может быть, Тэсс считала, что простой смертный не в силах доставить ей такое удовольствие? Но, подумав еще немного, Элис нашла это объяснение неправдоподобным. Она вспомнила, как эта женщина пыталась очаровать Дэйра и как она ревновала, когда он обратил свое внимание на другую. Элис прониклась уверенностью, что Тэсс слишком опытна, чтобы быть его невольной добычей.
Элис думала о том, что же так напугало Тэсс. Она знала о ее способности манипулировать людьми, чтобы добиться своего, но Элис подозревала, что эта женщина, несмотря на свои таланты, не могла изобразить чувство страха так убедительно. Опустив глаза, Элис пыталась найти этому объяснение. Она решила, что это всего лишь еще один пример подсознательной тревоги, растущей в замке, которую как будто постоянно нагнетал неведомый и подлый враг.
– Элис! – Дэйр увидел, что Элис опустила глаза, по-видимому, приняв ложь за правду, и отвергает его, не желая даже встретиться с ним взглядом. Мгновенно он попытался восстановить ее доверие. – Никогда я не причинил вреда ни одной женщине и никогда не причиню. Более того, мужчины, пострадавшие от моей руки, это те, с кем я встретился на поле брани. – Слова сорвались с его губ, и тут же Дэйр с отвращением осознал, что впервые в жизни в его голосе прозвучали умоляющие нотки. В следующее мгновение Дэйр понял, что именно так он и говорил на протяжении всего разговора с Огненной Лисицей. Он был потрясен. Он же поклялся никогда не унижать себя ни перед кем – ни перед мужчиной, ни перед женщиной, ни даже перед Элис. Но было ясно, что уже несколько раз в течение часа он проявил слабость, хотя до сих пор в течение всей своей жизни окружал себя непроницаемой ледяной стеной.
В молчании Дэйр прошел мимо них. Тэсс отпрянула от него, слово боялась, что он ударит ее. Элис же стояла неподвижно и смотрела на него с искренним сочувствием. Дэйр прошел в большой зал. Там собрались встревоженные люди. Они отпрянули от злого взгляда его голубых глаз, обращенных к помосту и ждущему его там креслу.
Поддерживая Тэсс, Элис шла по винтовой лестнице к себе в спальню. В то время как внизу шло пиршество, она с трудом сдерживала раздражение, слушая все возрастающие жалобы служанки. Страх Тэсс уже давно прошел, и ей доставляло удовольствие показать весь свой репертуар от жалости к себе до притворной невинности. Единственным пикантным сообщением, извергнутым Тэсс, было сообщение о дьявольской отметке на теле Дэйра. Раздвоенное копыто на левой ягодице.
Элис почувствовала, что эти слова причинили ей боль. Но она доказала, что тоже обладает некоторыми способностями в искусстве притворства, и ускользнула, радушно уверяя Тэсс, что та может оставаться в уединении ее спальни до тех пор, пока не найдет в себе силы встретиться с людьми.
Уютно потрескивал огонь в малой гостиной, но и он не мог смягчить мрачное настроение женщин и мужчин, сидящих там. Сразу же после вечерней трапезы четверо из них перешли в гостиную, стремясь убежать от напряженной тишины, зловеще повисшей в воздухе. Элис незаметно присоединилась к мрачной компании несколько мгновений назад.
– Что произошло с оживленной молодой невестой, которую я так хорошо помню? – спросил Томас, наморщив брови и глядя на болезненное выражение лица гордой женщины. Он придвинулся, и ему удалось оказаться рядом с хозяйкой замка Уайт.
– Она выросла, – твердо ответила Элинор тем же тихим голосом. Она плотно прижалась к стене, подавив в себе все чувства. Эта стена в течение многих лет помогала ей в ее бесконечных страданиях. Она намеренно добавила: – С вами этого явно не произошло, несмотря на груз прожитых лет. – Она очень надеялась, что Томас быстро уйдет. В день похищения Элис ей следовало скрыть то облегчение, которое она испытала при его благополучном возвращении. Теперь ей придется обидеть его, чтобы вернуться к прежним отношениям.
Элинор перевела холодный и презрительный взгляд на Сибиллин, которая без всякого смущения близко прижималась к Дэйру, явно ею не интересующемуся. Он хмурился, – очевидно, был погружен в мрачные размышления. Элинор была рада, что ее сын не обращал внимания на наглую женщину.
– Выросла? Или умерла? – Томас ехидно усмехнулся. Но в душе он чувствовал себя обиженным оттого, что она так легко нанесла ему удар в ответ на его попытку вернуть их прежнюю дружбу.
Резкий ответ Томаса тут же привлек внимание Элинор.
– Как видите, я жива. – Ее лицо не выражало никаких эмоций. Оно казалось слишком красивым для ее лет.
– Тело живуче и не знает, когда уходит душа. – При свете огня было заметно, что его хмурый взгляд полон разочарования, а не упрека.
Элинор холодно отвернулась от человека, которого она так хорошо помнила молодым и порывистым. Они были приблизительно одного возраста. Первые узы дружбы начали их связывать, когда он, только что произведенный в рыцари, приехал из Уайта в графство Маршала.
– Вы можете смотреть в сторону. Но вы не можете не слушать то, что я вам говорю, если только не устроите сцену. А вы настолько связаны условностями, что никогда не допустите этого. – Она была холодной, бессердечной статуей с совершенными манерами. Эта мысль причиняла ему боль. Слишком много лет в его памяти жил образ мягкой, подвижной женщины, которую он не мог забыть, отказаться от нее. Разочарование и душевные страдания, испытываемые им в эту минуту, казались ничтожными по сравнению с мучительной ношей, которую она заставила его нести на протяжении всей жизни.
– Я хотел бы узнать, почему вы позволили, чтобы о вашем сыне говорили такие ужасные вещи.
Элинор как будто превратилась в камень. Благодаря многолетней практике ей удалось скрыть боль, которую вызвали эти слова в ее сердце. В то время как он осыпал ее упреками, Элинор неотрывно смотрела в сторону, снова и снова успокаивала себя повторением хорошо заученного урока, что все пройдет: и боль, и гнев, и даже жизнь.