Он сидел в кресле серый, постаревший, сразу потерявший весь свой внушительный вид, потом устало проговорил:

— Ладно, иди. О шифровке пока никому ни слова. Мне нужно одному подумать. Через часок зайди ко мне с проектом приказа.

19

Седюк не пошел к Дебреву с проектом приказа. Он не возвратился в проектный отдел. Он ходил по темным улицам и разговаривал с собой, кричал на себя. То самое состояние, которое раз уже бросило его из спокойной теплушки эшелона на забитые войсками и машинами фронтовые дороги, снова охватило его, гнало куда-то в неизвестное. И от этой борьбы с самим собой он изнемог, как от тяжкой физической работы. Он возвратился домой в третьем часу и сразу же уснул.

Непомнящий назвал телефон влюбленным мартовским котом. Но Седюку сквозь сон казалось, что около него обиженно скулит побитый пес. Телефон дребезжал не меньше минуты, прежде чем, разбуженный этим дребезжанием, он догадался схватить трубку. Глуховатый, недовольный голос спросил:

— Алло! Это товарищ Седюк?

— Да, я, — ответил Седюк, проводя ладонью по лицу, чтобы стряхнуть сон.

— Вы сказали, что вам можно звонить ночью. Это говорит Газарин. Я звонил уже два раза, вас все не было. Я тут кое-что прикинул — похоже, наше с вами дело выйдет. Когда можете ознакомиться?

— Приходите сейчас же, — быстро сказал Седюк. — Знаете, где мое общежитие? Угловой дом, комната номер пять, около моста через Большой Волчий ручей.

Газарин явился через полчаса. Он, не раздеваясь, сел на стул, вытащил из кармана кипу исчерканных бумаг и разбросал их по столу. Не обращая внимания на спящего, он говорил так громко, что Непомнящий приподнял голову, с удивлением посмотрел на него, потом, зевая, уселся на кровати.

— Итак, рационализация, которая может дать выигрыш на десятки процентов, нам ни к чему, верно? — говорил Газарин. — Нам нужно повысить производительность в десятки раз. Только такое повышение производительности прогрева может существенно помочь, и только его нужно искать. Оно же может основываться лишь на методах принципиально новых и неизвестных. В эту сторону я и направился.

— Ну, и каков результат?

— Кажется, неплохой. Вот расчет нового метода электропрогрева вечно мерзлых грунтов — глубинного электропрогрева. В основе этого метода лежат две идеи. Первая: электроды, по которым ток поступает в землю, загоняются на большую глубину — не менее трех метров. И чтобы преградить току возможность концентрироваться на поверхности, верхняя часть электродов обмазывается изолирующим составом — например, кузбасс-лаком. В грунт, окружающий нижнюю часть электрода, наливается раствор поваренной соли, чтобы увеличить проводимость этого грунта. Эффект этой идеи таков: ток идет от электрода к электроду, растекается в земле по глубинным слоям и нагревает только эти глубинные слои. Над местом нагрева лежит по крайней мере полуметровый слой вечной мерзлоты, это прекрасный изолятор тепла, не хуже пуховой подушки, — все непроизводительные потери тепла в воздух полностью отпадают. Ручаюсь, что при этом методе на отогрев одного кубометра грунта затратится не сто киловатт-часов электроэнергии, как сейчас, а тридцать — тридцать пять, не больше. Когда верхний слой под действием теплоты нижнего слоя сам отогреется, можно пускать экскаватор — фронт работы на большую глубину готов.

— Но ведь и время разогрева увеличится? — возразил Седюк.

— На это отвечает вторая и основная идея глубинного электропрогрева, — торжествующе ответил Газарин и с силой ударил ладонью по бумагам. — В ней и заключается существо дела. До сих пор электропрогрев вели при напряжении в сто двадцать, двести двадцать и триста восемьдесят воль,т. Уже двести двадцать и триста восемьдесят вольт опасны для жизни человека. Выше этих напряжений дело не шло. Я предлагаю применить высокое напряжение — шесть тысяч вольт!

Седюк в изумлении переспросил:

— Подать шесть тысяч вольт на землю? Да ведь это равносильно короткому замыканию на землю! Да еще в каком масштабе!

— Совершенно верно, — подтвердил Газарин. Он наслаждался изумлением Седюка. — До сих пор такие вещи, если они происходили, рассматривались как крупные аварии. Вся электротехника трудилась над изобретением такого метода и такой аппаратуры защиты, которые мгновенно выключали бы моторы и генераторы и снимали напряжение в сетях, как только происходили подобные замыкания на землю. Это была тяжелая беда, и от нее изобретательно защищались. А сейчас мы превратим эту грозную беду в трудолюбивого, верного работника.

Газарин встал, прошелся по комнате, чуть не наступив на ноги Непомнящего — он даже не обратил на него внимания. Непомнящий торопливо забрался с ногами на кровать и снова накрылся одеялом.

— Вы когда-нибудь видели замыкание на землю высоковольтной линии? — спросил Газарин, останавливаясь.

— Нет, не приходилось.

— Я видел. Такие вещи остаются в памяти навсегда. Это было под Ленинградом. Линия в шесть тысяч вольт шла от небольшой электростанции на какой-то заводик. Дело было поздней осенью, слякоть подмерзла, и провода провисли под грузом льда. Я шел вдоль линии с двумя студентами, когда начался сильный ветер, почти буря. Все кругом ревело и грохотало. На всякий случай мы убрались подальше от линии передачи и шли по тропинке вдоль леса. Нам было видно все. Провод оборвался у самой мачты и упал на землю. Когда он коснулся земли, произошел отчетливо слышный взрыв. Автоматическая защита на щите станции сработала точно, и высоковольтная линия была тут же отключена и обесточена. Но за те доли секунды, во время которых ток поступал на землю, весь лед около провода превратился в пар. Когда мы добрались до места аварии, мы увидели участок совершенно сухой, посветлевшей, обжигающе горячей почвы — он выступал ярким пятном на фоне черной, замерзшей земли.

— А не произойдет ли у нас что-либо подобное этому взрыву?

— Абсолютно исключено. Взрыв произошел потому, что огромной силы ток сконцентрировался на крохотном контакте между проводом и землей. В этом месте велика была не только общая сила тока, гигантской была и плотность этого тока — скорость разогрева определяется только ею. Мы будем вгонять в землю токи еще большей силы, чем развились при той аварии, но плотность этих токов будет невелика благодаря большей площади соприкосновения между электродами и землей. Река переносит больше воды, чем горный ручей, но ручей кипит, брызжет, стремительно несется. У нас в эту землю будет поступать целая река электроэнергии, но будет поступать равномерно и деловито, без внешних эффектов.

— Каково же будет общее повышение производительности прогрева? — спросил Седюк, вскакивая. Он тоже уже не мог усидеть на месте.

— По крайней мере в семьдесят-восемьдесят раз. То, что сегодня требует нескольких дней, будет совершено за какой-нибудь час.

— Потребуется специальная аппаратура для прогрева? Особые мероприятия для защиты людей от высокого напряжения?

— Правильно, здесь кроются наши основные трудности. Прежде всего аппаратура. Сложность заключается в том, что в настоящее время в Ленинске нет напряжения в шесть тысяч вольт. На шинах нашей станции только три тысячи вольт, больше ее генераторы не дают.

— Надо ставить повысительные трансформаторы.

— Их нет. Но есть понизительные трансформаторы, преобразующие шесть тысяч вольт в три тысячи. Мощности этих трансформаторов огромны. Вполне возможно использовать их как повысительные трансформаторы, то есть включить наоборот. Один из них обслужит всю нашу площадку. Но придется схватиться с Синим — он строжайше запретил использовать их не по прямому назначению.

— Всякое распоряжение можно отменить, даже распоряжение Синего. Трансформатор будет.

— Прекрасно. Теперь второй вопрос — безопасность людей. Не только район глубинного электропрогрева, но и вся окружающая местность будет в зоне опасного напряжения. Прикосновение к земле, один шаг по ней могут убить человека.

— Поставим флажки, проволочные изгороди, охрану. Несчастных случаев не будет.