Между тем ключевой фигурой в правительстве стал начальник Третьего отделения П.А. Шувалов. Постоянно запугивая царя докладами о грозящих ему опасностях, он не давал ему отступать от реакционной политики. Именно Шувалов в первую очередь был повинен в том, что вторая половина царствования Александра II оказалась малоплодотворной. Между тем в начале этого периода революционное движение большой опасности не представляло. Каракозов, казненный в сентябре 1866 г ., действовал в одиночку. Его друзья считали этот акт несвоевременным. Многие из них вскоре оказались на каторге, ибо организация, включая и пресловутый «Ад», была законспирирована неумело. Однако чем круче были полицейские меры против «нигилистов», тем сильнее раздражалась молодежь и настроения экстремизма распространялись все шире.

§ 2. Возникновение народничества

На рубеже 50—60-х годов среди молодежи распространился тот тип «нигилиста», который был запечатлен Тургеневым в образе Базарова. Отвергая дворянские предрассудки и официальную идеологию, «нигилист» изучал науки, становился врачом, инженером, агрономом и приносил конкретную пользу людям без громких слов и пышных деклараций. Многие молодые люди потянулись тогда в университеты.

Осенью 1861 г . правительство ввело плату за обучение и запретило студенческие сходки. Тогда впервые в университетах произошли волнения. Многие студенты были исключены. Рухнули их мечты стать «нигилистами», повторить подвиг Базарова. Герцен тогда написал в «Колоколе»: «Но куда же вам деться, юноши, от которых заперли науку?.. Сказать вам куда?.. В народ! к народу! — вот ваше место, изгнанники науки...»

В последующие годы студенческие волнения происходили все чаще, и вновь «изгнанники науки» искали свое место в жизни. Многие шли в народ добровольно, других высылала полиция. Впервые столкнувшись с крестьянством, они бывали потрясены его бедностью, темнотой и бесправием. Образ «нигилиста» потускнел, отошел на задний план, а в сознании демократической молодежи (из дворян и разночинцев) стали укореняться идеи «возвращения долга народу», беззаветного ему служения. «Кающийся дворянин» был приметной фигурой конца 60-х — начала 70-х годов. Юноши и девушки становились сельскими учителями, врачами, фельдшерами. А иной раз и совсем уходили в народ, как князь В.В. Вяземский, ставший деревенским кузнецом.

Народничество сложилось в мощное движение со своей собственной идеологией, у истоков которой стояли Герцен и Чернышевский. Именно у них народничество заимствовало самые благородные свои черты: защиту интересов простого народа, прежде всего крестьянства, глубокий демократизм.

У Герцена и Чернышевского народники восприняли отрицательное отношение к буржуазному строю и веру в социалистическую утопию. Это порождало известные противоречия. Действуя в интересах народа, они стремились устранить те крепостнические пережитки, которые мешали народу жить. Но устранение этих пережитков (например, помещичьих латифундий или крестьянского бесправия) должно было открыть простор для развития капиталистических отношений в деревне. Значит, народники невольно действовали в пользу того, что отрицали. Но они считали, что Россия, опираясь на свои общинные традиции, сможет «перескочить» через период буржуазного строя — сразу в «разумно устроенное» социалистическое общество.

Народники не придавали особого значения борьбе за конституцию и гражданские свободы. Считалось, что социальное освобождение сразу решит все проблемы. Если же народники участвовали в борьбе за гражданские свободы, то потому, что надеялись с их помощью расширить свою пропаганду, чтобы взять власть и ввести социализм. Это было теневой стороной идеологии народничества.

Одно из течений народничества возглавил Петр Лаврович Лавров (1823—1900). Он был профессором математики Артиллерийской академии. Свою общественную деятельность начинал как сторонник постепенных реформ. Но, разочаровавшись в переменчивой политике Александра II, видя царящий в стране произвол, он пришел к мысли о революции. Вскоре и сам он стал жертвой полицейской расправы. В 1867 г . его выслали в Вологодскую губернию.

В ссылке Лавров написал свои знаменитые «Исторические письма». Именно он высказал мысль о «неоплатном долге» перед народом — мысль, которая до него, как говорится, витала в воздухе. Лавров разделял веру в социалистическую утопию и ряд других народнических иллюзий (самобытность исторического развития России, община как основа ее будущего строя, второстепенность политических вопросов перед социальными). Утвердившись в мысли о необходимости социальной революции, он до конца своих дней стоял на этой точке зрения. Но вместе с тем он сурово критиковал революционный авантюризм. Он указывал, что нельзя «торопить» историю. Поспешность в деле подготовки революции не даст ничего, кроме крови и напрасных жертв. Революция, считал Лавров, должна готовиться теоретическими работами интеллигенции и ее неустанной пропагандой среди народа. Насилие в революции, писал он, должно быть сведено к минимуму: «Мы не хотим новой насильственной власти на смену старой».

В 1870 г . Лавров бежал из ссылки и приехал в Париж. За границей он издавал журнал и газету под общим названием «Вперед!». В конце XIX в. отошел от политической деятельности и остаток жизни посвятил исследованиям в области социологии.

Другим идеологом народничества стал М.А. Бакунин. Теория разрушения, которую он давно вынашивал, оформилась у него в законченное анархистское учение. Он считал, что все государства построены на подавлении человека. Никакие реформы не изменят их антигуманной сущности. Поэтому их надо смести революционным путем и заменить свободными автономными обществами, организованными «снизу вверх». Бакунин требовал передачи всей земли земледельцам, фабрик, заводов и капиталов — рабочим союзам.

В 1869 г . Бакунин познакомился с 22-летним студентом Сергеем Нечаевым, который утверждал, что бежал из Петропавловской крепости. Не зная, что этому человеку ни в чем нельзя верить, Бакунин сблизился с ним и даже попал под его влияние. Решительный и безнравственный, Нечаев проповедовал, что революционер должен разорвать с законами, приличиями и моралью существующего строя. Для достижения высоких целей, говорил он, не следует пренебрегать никакими средствами, даже теми, которые считаются низкими.

В 1869 г . Нечаев поехал в Россию, чтобы воплотить в жизнь свои замыслы. В Москве он быстро собрал воедино осколки разгромленного ишутинского кружка. Свою организацию Нечаев разбил на «пятерки» и построил их в иерархическом порядке. Нижестоящая «пятерка» подчинялась вышестоящей, зная только одного ее члена, который ею руководил. Главный кружок состоял тоже из пяти человек и получал приказания от Нечаева, который выдавал себя за представителя несуществующего «центрального комитета». Одного из членов «главной пятерки» Нечаев заподозрил в отступничестве и велел убить. Следы убийства замести не удалось, и Нечаев бежал за границу. Вся эта авантюра длилась несколько месяцев, в течение которых Нечаеву удалось создать внушительную организацию.

Следствие выявило неприглядную картину нечаевских дел, и власти решили использовать открытый суд. На скамье подсудимых оказалось 87 человек. Членов «главной пятерки» суд приговорил к каторге, 27 человек — к тюрьме на разные сроки, остальные были оправданы.

Нечаевский процесс многих оттолкнул от революционного движения. Под впечатлением от процесса Ф.М. Достоевский написал роман «Бесы». В эмиграции Нечаев оказался в изоляции. Бакунин порвал с ним еще до суда. В 1872 г . Швейцария выдала России Нечаева как уголовного преступника. В 1882 г . он умер в Петропавловской крепости.

После нечаевской истории Бакунин сосредоточил свою деятельность в международном социалистическом движении. Его борьба с Марксом закончилась расколом I Интернационала. Влияние Бакунина было очень сильным среди социалистов южных стран Европы, особенно в Италии. Наиболее податливыми на пропаганду анархизма оказались самые неквалифицированные рабочие, а также люмпен-пролетариат. Бакунин объявил их авангардом рабочего движения. В России он связывал свои надежды с крестьянством. Русского крестьянина он считал «прирожденным социалистом».