С обеих сторон насчитывалось, вероятно, не менее, если не более, 100—120 тыс. воинов. В центре позиции Дмитрий поставил большой полк — главные силы, по флангам — полки правой и левой руки, впереди — передовой, сзади — запасной. С востока позицию прикрывал засадный полк, скрыто поставленный в Зеленой дубраве, за р. Смолкой.
Мамай в центре держал пехоту. На флангах расположил конницу; ее маневрам, а на это ордынцы были большими мастерами, мешали реки, речушки и ручейки, рощи и лесистые овражки.
Битва, по преданию, началась единоборством: Пересвет, русский богатырь, и мурза Челубей, разогнав во весь опор лошадей, вонзили друг в друга копья, упали замертво.
Ураганом налетели ордынцы на передовой полк русских, вырубили его. Затем набросились на большой полк. Они рвались к знамени великого князя, под которым стоял боярин Михаил Бренок в доспехах Дмитрия. Боярин погиб, но полк устоял, держался неколебимо. Великий князь, сражавшийся в рядах передового полка, «прежде всех стал на бой и впереди с татарами много бился». Со всех сторон наседали на его ордынцы, «много по голове и по плечам и по животу... били и кололи и секли, но спасся он от смерти, только утомлен был от великой битвы почти до смерти». Князя спасли от гибели доспехи, согласно тому же рассказу, дошедшему в передаче XVI в. Его дважды сбивали с коня; он дрался то с двумя, то с тремя ордынцами. Весь израненный, избитый, Дмитрий еле добрался пешком до дерева. Под ним позднее и нашли его два костромича — «простых воя».
Не добившись, после «брани крепкой и сечи злой», успеха в центре русской позиции, где в большом полку сражались в основном ополченцы, Мамай направил удар на полк правой руки. Но и здесь русские стояли насмерть. Наконец, его конница яростно обрушилась на левый фланг русских. Он медленно отходил назад, ордынцы с воем и гиком рвались вперед, отбросили резервный полк и начали обходить с тыла русский центр. Это грозило окружением и разгромом. Наступили самые драматические минуты сражения.
Все это из Зеленой дубравы наблюдали воины засадного Полка. Они рвались в бой — ведь на их глазах гибли собратья, и, вот-вот, враг восторжествует окончательно. Но Дмитрий Михайлович Боброк, князь волынский, «мудрый и удалой воевода» (он был женат на сестре Дмитрия Ивановича), сдерживал их, ждал урочного часа. Он настал во второй половине дня, когда татары, одолевая русских, поворачивали налево, в обход их позиции, но и сами подставили свой тыл для удара, которого, конечно, не ждали.
— Час прииде и время приближеся! — услышали воины Боброка. — Дерзайте, братья и други!
Вихрем вырвалась свежая русская конница из засады, и ее удар по флангу и тылу ордынцев был так стремителен и страшен, что их ряды были сметены и разгромлены. Многие остались лежать замертво на поле боя, другие утонули в Непрядве, третьи, бросившись наутек к Красному холму, потоптали собственную пехоту. Удар засадного полка обеспечил перелом в ходе сечи, и все другие русские полки (то, что от них осталось) перешли в общее наступление. «И побежали полки татарские, а русские полки за ними погнались, били и секли. Побежал Мамай с князьями своими в малой дружине». Преследовали бегущего врага до р. Красивой Мечи, правого притока Дона. Разгром был полный, войско Мамая перестало существовать. Лишь немногие прибежали в Орду. Мамай же вскоре испытал новое поражение, на этот раз от Тохтамыша. Перебрался в Крым, и там, в Кафе (Феодосии) итальянцы, его бывшие союзники, убили некогда могущественного правителя Золотой Орды.
Восемь дней стояли русские на Куликовом поле, ставшем навеки символом русской славы и величия. Они оплакивали собратьев, отдавших жизнь за «други своя», за святую Русь, хоронили их. Десятки тысяч русичей остались лежать в этой земле; летописец называет имена некоторых из них; «прочих же князей и бояр, и воевод, и княжат, и детей боярских, и слуг, и пешего воиньства тмомочисленное множество избьено, и хто сможет их изчислити?»
По всей Руси праздновали великую и долгожданную победу над поработителями; «...По Русской земле, — говорит с гордостью и радостью автор «Задонщины», — распространилось веселие и отвага, и вознеслась слава русская».
Куликовская победа — событие для Руси переломное; а ее главный организатор, князь Дмитрий Иванович, приобрел, по словам Ключевского, «значение национального вождя северной Руси в борьбе с внешними врагами». Русь «под московскими знаменами одержала первую народную победу над агарянством». Она вызвала национальный подъем во всех сферах жизни — ив хозяйстве, и культуре. Этому не могли помешать ни разорительный поход на Русь Тохтамыша, который сжег Москву (1382), ни другие карательные экспедиции ордынцев, ни продолжавшаяся, но в заметно ослабленных формах, их власть над Русью. С этих пор Орда неуклонно шла к своему распаду, закату; Русь же, наоборот, — к объединению сил и земель, окончательному освобождению от господства чужеземцев.
Умирая, Дмитрий Иванович Донской, не спрашивая согласия Орды, передает по наследству сыну Василию Московско-Владимирское великое княжество. Не прожив и четырех десятков лет, великий князь, человек набожный и добродетельный в семейной жизни, не умудренный книжным учением, но богатый жизненным опытом и воинскими подвигами, оставил потомкам благородный образ радетеля за Отечество, за землю Русскую, продолжателя дела Александра Невского и других воинских и политических руководителей, вставших во главе народных сил на защиту русских очагов и могил.
«Оже ны (нас. — Авт .) Бог избавит, ослобонит от Орды» — эти слова договора Дмитрия Ивановича Донского и Владимира Андреевича Храброго выразили заветные, неизбывные мысли и надежды всей Руси, и подвиг героев Куликова поля возвестил, что эти мечты сбудутся.
Глава 13. В борьбе за единство и независимость: Русь в конце XIV — середине XV в.
Завершалось XIV столетие. 19 мая 1389 г . после недолгой, но тяжелой болезни скончался великий князь Владимирский и Московский Дмитрий Иванович, уже вскоре получивший за свои ратные подвиги на Куликовом поле прозвище Донской. С ним уходила эпоха почти векового ожесточенного соперничества Москвы и Твери за великокняжеский стол во Владимире, эпоха первого прорыва к освобождению от ордынской зависимости.
Старший сын и наследник Дмитрия Донского, великий князь Василий действовал в заметно иных политических обстоятельствах, внутренних и внешних. Совсем непредсказуемыми оказались повороты политической биографии внука Дмитрия Донского, великого князя Василия II.
§ 1. Политическая карта Восточной Европы в конце XIV в. Два центра объединения русских княжеств
Вплоть до начала 60-х годов XIV в. крупнейшим (по территории) и сильнейшим (по материальным возможностям и военному потенциалу) государством Восточной Европы (а может быть, и Европы в целом) являлась Золотая Орда. Ее экономическая мощь зиждилась на огромных доходах в виде даней с покоренных народов, добычи и полона, захваченных в грабительских походах, баснословных барышах, полученных от международной, транзитной, главным образом, торговли. Торговый путь по Волге связывал ее одним концом с Ираном, Индией, иными странами Среднего Востока, а другим — с балтийско-ганзейской торговлей. Обустроенные караванные маршруты обеспечивали фактории Венеции и Генуи на Азовском и Черном морях товарами из Китая, Тибета, Западной Сибири, Средней Азии. Объемная торговля, дармовой труд захваченных в рабство ремесленников, огромные средства, выкачанные с подвластных земель, потребности государственного управления породили редкостное явление в кочевом по преимуществу обществе и государстве — интенсивное городское строительство. В среднем и нижнем течении Волги, в Подонье, в Крыму и на Северном Кавказе, в ряде иных областей (включая Сибирь) в эпоху расцвета Золотой Орды возникло великое множество огромных, средних, малых городов и поселков.
Периферийной автономной частью этого огромного государства были Северо-Восточная и Северо-Западная Русь, представлявшие комплекс княжеств и земель, подпавших в зависимость от Орды в результате нашествия Батыя и последующих ордынских походов. Здесь важно отметить следующие обстоятельства. В годы могущества Золотой Орды внешнеполитические возможности определялись мерой автономности статуса того или иного княжения, его силой, характером межкняжеских отношений. За исключением западного направления, где русские земли противостояли экспансионистской восточной политике Ливонского ордена, Швеции, Литовского княжества.