Он слегка улыбнулся:

— Удар был основательным.

— У меня до сих пор болит рука, — призналась девушка. — Даже, наверное, больше, чем ваша щека.

— Очень надеюсь на это. Вы заслужили. Ну так как, мои извинения приняты?

— Да. А мои за то, что я настолько утратила чувство собственного достоинства, что ударила вас?

— Вас спровоцировали.

— И теперь вы знаете, дон Андре Рафаэль, что бывает, когда провоцируют английскую девушку.

— Испанские девушки реагируют точно так же. — В черных глазах внезапно промелькнула усмешка, и Венеция на мгновение задумалась над его словами. Вряд ли многие испанские сеньориты давали ему пощечину или он провоцировал их. Она с удивлением обнаружила, что от одного этого предположения ей сделалось больно.

— Я отказываюсь стоять в длинном ряду спровоцированных вами девушек, — неожиданно для себя заявила Венеция.

— Ничего не поделаешь, — ответил он, и девушка увидела, что дон Андре смеется над ней.

Она не удержалась и засмеялась тоже, ласково приложив руку к красному пятну на его щеке, но, словно опомнившись, отвернулась, собираясь уйти.

— Не забудьте марки, — напомнил сеньор, — ведь вы за этим приходили.

— Разве? — Венеция внезапно заподозрила, что он нарочно затеял с ней ссору. Она взяла марки и повернулась к двери. — Когда я встретила вас, я собиралась пить кофе. Вы не позвоните, чтобы его принесли в гостиную, сеньор?

— С удовольствием. А почему бы не выпить его здесь, со мной? Сеньора в своей комнате, а девочки уехали.

— Благодарю вас. — Венеция вернулась в кабинет и села на глубокий кожаный красный диван.

Матиас явился на звонок сеньора и вскоре принес кофе с традиционными пирожными и булочками. Венеция разлила благоуханный напиток.

Сеньор сел напротив нее, поставив чашку на столик.

— Вы часто видитесь с этим Тоби в Англии?

— Нет, очень редко. Моя работа всю неделю удерживает меня в Лондоне, а Тоби в выходные обычно плавает на яхте вдоль побережья. Но мы иногда встречаемся на вечеринках, и время от время он приходит к нам ужинать. Мой брат встречается с ним очень часто. Они друзья, сеньор, как я пыталась вам объяснить.

— Я принимаю ваше объяснение. Но уверен, что у вас много других мужчин, с которыми вы часто видитесь.

— Конечно, я общительна. Но преподавание — трудная работа. По вечерам я часто проверяю тетради, готовлюсь к занятиям и очень устаю, если еще и много развлекаюсь.

— У вас есть кто-то? Вы обручены?

Она улыбнулась, услышав столь архаичное слово, и покачала головой:

— У меня нет жениха.

Они помолчали. Венеция взяла булочку с земляникой и кремом. Сеньор пил только кофе.

— Сеньора пыталась мне объяснить, — сказал он, — что ваша семья очень аристократическая и что у вашего отца есть титул. Зачем тогда вам тяжелый труд учителя?

Венеция снова улыбнулась:

— Мы вовсе не аристократы, сеньор. Возможно, только мой отец в какой-то степени, поскольку его наградили рыцарским званием за заслуги в науке. Он из семьи ученых. Мой дедушка по линии матери занимался бизнесом и имел много денег, которые она унаследовала, так что я никогда не нуждалась. Но это не причина для безделья. Сейчас все работают, по крайней мере в моей стране… А поскольку Я не хотела открывать бутик, быть моделью или секретаршей, а также заниматься шоу-бизнесом, я приговорила себя к тяжелому труду учителя.

— Понятно. — Дон Андре допил кофе и поставил пустую чашку на стол. Он задумчиво оглядывал кожаные переплеты книг на книжных полках. — Я начинаю понимать, отчего вы такая независимая — ведь вы работаете не по необходимости, а по желанию.

— О, не делайте из меня воинствующую суфражистку, — раздраженно перебила его Венеция.

— Вы учились в университете?

— Да. А затем еще специализировалась по педагогике.

— А ваши родители хотели этого?

— Да, они поддерживали меня и не видели причины, почему я должна напрасно растратить свой природный ум.

— В этой стране для молодой женщины уготована совсем другая жизнь. Я думаю, что девушка в вашем положении не утруждала бы себя работой.

— Конечно, — сухо отозвалась Венеция. — Она бы думала, что замужество для нее — единственная цель.

Его голос звучал еще более сухо.

— Это не так уж плохо.

— И ее бы не слишком поощряли пользоваться своим умом, — добавила Венеция.

— Не считайте, что они все дурочки, сеньорита, — строго произнес мужчина.

«О, еще минута, и он рассердится, — подумала Венеция, — и мы снова поссоримся». Она тоже поставила чашку на стол и поднялась.

Он не встал, как обычно.

— Почему мы должны все время спорить? — вздохнула девушка.

— Я полагаю, потому, что у нас противоположные взгляды на жизнь и каждый из нас хотел бы обратить другого в свою веру.

— Ну, я уверена, что не хочу обращать вас в свою веру, — возразила Венеция, одаривая его очаровательной, но печальной улыбкой.

— А я отчаялся переделать вас. Поэтому мы должны согласиться с тем, что мы разные, и постараться жить в мире. — Он встал и подошел с ней к двери. — Но боюсь, что, доставив вас в castillo, я привез нарушителя мира.

— Вы в любой момент можете отослать меня обратно, — напомнила Венеция.

— Может, и до этого дойдет, — кивнул дон Андре.

Девушка удивленно взглянула на сеньора и встретилась с непроницаемым взглядом его темных глаз, задумчиво устремленных на нее. Она подумала, что хозяин дома собирается что-то сказать, и застыла в ожидании. Но он, слегка пожав плечами, открыл дверь и с легким поклоном закрыл ее.

Глава 5

Утром на подносе Венеция обнаружила письмо от дона Андре — большой квадратный конверт из толстой белой бумаги. Инициалы сеньора были выведены вязью в правом углу. Венеции показалось, что послание выглядит слишком официально, и она стала гадать, что в нем.

Может, поразмыслив, он решил, что будет лучше, если она уедет? Как ей в этом случае реагировать? Конечно, они плохо влияют друг на друга. Он очень быстро начинал злиться на нее, а она всегда сразу занимала оборону. «Он заставляет меня быть грубой, — подумала девушка, — хотя на самом деле я не такая. Ему не нравится все, что я делаю. И он был готов поверить во все самое худшее обо мне». Она взяла нож для резки бумаги, лежащий на подносе, и вскрыла конверт. Ну что ж, прочтем.

Венеция, не выпуская письма из рук, задумчиво смотрела в окно — на безоблачное голубое небо, обещающее очень жаркий день. Радостная мысль, что он хочет, чтобы она осталась, омрачалась другой мыслью — он хочет этого не сам, а ради племянниц.

Венеция была счастлива в этом старом castillo. Прошло уже две недели с того дня, как из-за поломки машины она очутилась здесь. Ее бы очень устроило пробыть в замке еще три или четыре недели и вернуться в Англию после отъезда Хоакины. Да, для женщин этого семейства жизнь в замке походила на праздное существование, но для Венеции это было необходимым отдыхом после тяжелого труда, и она получала интенсивный курс испанского языка, который мог пригодиться ей в будущем. И еще она каталась верхом, когда ей хотелось, ездила в своем маленьком автомобиле, когда вздумается, имела прекрасный бассейн для плавания и выполняла свои обязанности, обучая сеньорит английскому языку.

Девушка вдруг вспомнила вчерашнюю сцену. Закрыв глаза, Венеция будто вернула свои ощущения в объятиях дона Андре, смогла вновь почувствовать неистовый гаев, сменившийся чем-то совершенно иным.