— Прошу вас, мадам. Надеюсь, это вас порадует.

— Что здесь?

— Ну же, открывайте скорей.

Бригитта извлекла из пакета теплый сверток, обернутый фольгой.

Она развернула его, уже предчувствуя радость. От запаха карамели, шоколада и свежайших вафель закружилась голова.

Мужчина улыбнулся и вышел, деликатно дав возможность Бригитте съесть все это, не церемонясь.

Это были, пожалуй, самые счастливые минуты за последние четыре года. Карамель пропитала нежнейшие пушистые вафли, и они таяли во рту, услаждая не только вкус, но и душу. Незабываемая радость.

Конечно, Бригитта потеряла возможность самостоятельно передвигаться, но не потеряла ум и наблюдательность. Она прекрасно понимала, что именно ей не нравится. Кирилл не интересовался своим прадедом. А он мог довольно многое узнать о его жизни от Бригитты. Ведь она была нотариусом и вела его дела около двадцати лет. Надо сказать, Кирилл сразу, поняв, что старушка в своем уме, решил начистоту выложить свой интерес — ему необходимо было узнать содержание завещания прадеда, о котором он недавно узнал. Бригитта уже четыре года назад передала все дела своему преемнику. Но, видимо, Петр оставил завещание неизменным, раз молодой человек приехал сюда, в клинику доктора Брюгге, и пытается разговорить Бригитту. Наивный. На что он надеется? А на что надеется она? Что ее душа вознесется к небу? Или кто-то скажет спасибо за то, что она хранит молчание?

Мужчина читал с выражением и очень старался.

Бригитте был абсолютно неинтересен этот дурацкий дамский роман. Но слушать его голос с этим необычным сильным акцентом было по впечатлению сродни походу в театр. Иногда ей читала одна из сиделок, но ее голос раздражал своим пластмассовым однообразием, как все в этом доме для беспомощных, никому ненужных стариков. Чисто, светло и бездушно.

Кирилл нарушил ее душевный покой. Да нет. Неправда. Не было никакого покоя. Были апатия и желание закончить все это поскорее. А теперь этот мужчина, свалившийся ей как снег на голову, всколыхнул воспоминания, живые и яркие, сожаления, желания, разочарования. И Бригитта со всей ясностью вдруг поняла, что этот человек, каковы бы ни были его мотивы, оказался подарком судьбы для ее последних дней. Рядом с ним она смогла увидеть свою жизнь еще раз. Как будто записи об этой жизни уже давно не хотели всплывать для нее одной, были покрыты толстым слоем какой-то непроницаемой серой ваты. А теперь вата растворилась, и это было огромное облегчение.

Она приняла решение. Бригитта расскажет ему содержание завещания. Но только в день его оглашения. Она прекрасно помнила это число. В год смерти Петра Долецкого. Третьего июня — в день знакомства Петра с его первой любовью — прабабкой Кирилла. Вряд ли парень успеет что-то изменить или воспользоваться этой информацией. Но пути господни неисповедимы. Она даст ему этот шанс.

Глава XXXII

— Вот, — Сергей порылся в нагрудном кармане и достал сложенный вчетверо листок.

— Если он тебе так нужен, держи, — протянул он листок Таше.

Таша и Ляля уставились на мужчину, тяжело привалившегося к стене.

— Устал сегодня, как бобик. Может, покормите, девчонки. Я ведь пользу принес, а?

Ляля встала и подошла к Сергею, положила руки ему на плечи, потом почесала за ухом.

— Ну-ка, подруга, смотри, что там, заслужил ли наш бобик сахарную кость? Это то, о чем я подумала?

Таша медленно развернула листок. Кирилл Прилуцкий. Ниже домашний адрес и номер телефона.

— Неплохой, вроде, мужик. Я его по всем каналам пробил. У него средней руки бизнес на кровельных материалах. С налоговой проблем не имеет. Тридцать один год. Был женат. Детей нет. С женой развелся четыре года назад. Кандидат в мастера спорта по биатлону.

— Да вы, Сергей Константинович, не только сахарную косточку заработали, — рассмеялась Ляля, накрывая стол.

— Отбивные. Салат из зеленого лука с яйцом и редиской, — стала перечислять она все, что прибывало на стол. — Тартар из малосольной семги.

К ней присоединилась Таша и, сняв с огромного блюда домотканую расшитую салфетку, громко объявила:

— Пирожки с мясом, пирожки с капустой, булочки с корицей.

— Холодец, — продолжила Ляля. — Буженина, язычок, копченый угорь.

— Икра черная, икра красная, — наперебой уставляя стол едой, продолжали девушки.

— Коньяк дагестанский, шампанское брют, водка.

Сергей во время этого завораживающего действа несколько раз успел поперхнуться слюной.

— Девчонки, вы что, ресторан ограбили?

— На, проглоти скорей, — пожалела Ляля и протянула мужчине еще теплый пирожок.

В дверь позвонили.

— Сейчас все узнаешь. Иди открывай, — махнула она Таше рукой в сторону двери.

Через пару секунд Ташина квартира наполнилась смехом и бурными приветствиями.

— Проходите, ребята. Это хорошо известная вам художница Ляля Лепойка, а это ее верный рыцарь Серхио. Добро пожаловать.

— Сереж, знакомься, мои сотрудники — Вика, Соня и Андрей.

— Ого! Подруги, ну вы и наготовили! Я такого стола со своих проводов в армию не видел.

Андрей уже схватил с тарелки кусок буженины и договаривал с набитым ртом.

— А ну-ка марш руки мыть, — Ляля отогнала его от стола и вяла у Таши из рук огромный букет тюльпанов. — Тащи вазу. Нет, эта не пойдет. Держи цветы. Сейчас я к себе схожу.

— Я с тобой, — подскочил Сергей, ухватив по дороге еще пирожок. Пирожок закончился быстро, и Сергей шутливо накинулся на Лялю, как только она вошла в свою квартиру:

— А теперь я тебя съем. — И стал долго и ненасытно целовать ее шею, плечи, расстегивая блузку.

— Ну, вот уж нет. Ты определись сначала, кто ты есть, бобик или серый волк, а то я как-то растерялась вся — кто ко мне пристает? А я сама девушка порядочная, мне точно знать надо. И справку о прививках покажи, а то сразу в шею кусать.

— Ляля, ты не шути со мной. Бобик превратился в большого серого волка. Он шуток не понимает. Только ласку.

— Это как? — захлопала ресницами Ляля.

— Я покажу, главное не перечь мне, Красная Шапочка, — продолжал он настойчиво, увлекая Лялю к дивану.

— Цветы завянут, — прошептала Ляля.

— И вот Григорий позвонил мне лично и попросил, очень любезно, заметьте, попросил, — важно подняла Таша указательный палец, — повторить мой фокус, на самом деле это Лялин фокус, с отрезвлением тела, ужасно, просто трагически, в масштабах государства, не вовремя выведенного из строя зеленым змием. — Она сделала глубокий вдох после слишком длинной и сложной фразы для девушки, уже изрядно ужаленной все тем же зеленым змием. Оглядела стол, картинно протянула руку с пустым бокалом к Андрею: — Шампанского подлейте.

Вика и Ляля одновременно показали Андрею, сколько стоит налить в Ташин бокал.

— Если хочешь узнать продолжение, — сказала Ляля и изящным жестом поправила на груди шифоновую блузку, явно в этом не нуждающуюся. Этот кокетливый жест не остался незамеченным, и Сергей легонько ее ущипнул.

— Благодарю, — Таша выпила десять капель шампанского и так поморщилась, будто глотнула одним махом стакан самогона. Еще раз оглядела стол и стала медленно водить рукой над тарелками с закуской. Когда рука пошла над столом по второму кругу, все, затаив дыхание, стали ждать, чем же в конце концов закусит Таша. Первым не выдержал Андрей и опустил Ташину руку в тарелку с аккуратненькими корнишонами. Таша взяла огурчик, посмотрела на него, немного подумала и положила обратно. И вдруг без всякого перехода продолжила, как будто не было только что паузы в три минуты: — И попросил срочно привести в кондицию его друга.

Публика, напряженно ожидающая дальнейшего рассказа, с облегчением вздохнула. Худенькая Соня хотела было что-то сказать, но Вика шикнула на нее, чтобы не сбивала Ташу с основной мысли.

— А я и говорю — я бы с превеликим удовольствием, но, видите ли, разлюбезнейший Григорий Степаныч, у меня по удивительному стечению обстоятельств, дражайший-ший, — немного запуталась Таша в шипящих звуках и икнула, — у меня сегодня день рождения и я пригласила своих друзей. И должна подготовиться к их встрече.