— Не правда ли, красиво? — спросила она, стоя к офицеру вполоборота.

— Весьма, — кивнул Решетников. — Но уместно ли нам, сударыня, — тут, в чужом кабинете…

— Мы с баронессой старинные подруги, — тоном светской львицы лениво пропела Маша. Так что капитан еле сумел удержаться от улыбки.

— А вы бывали на Карибских островах? — неожиданно спросила Маша.

— Нет, — удивился капитан. — Не довелось, к сожалению. Ведь это самый край света, Мария Петровна!

— Да, — рассеянно ответила наша героиня. — А вот некоторые там побывали. И не просто побывали — они сражались с кровожадными пиратами и захватили у них эти трофеи.

Конечно, это было большим преувеличением, но сейчас в Машу словно какой-то упрямый бесенок вселился. Хотелось во что бы то ни стало вывести этого притворщика из равновесия. А потом уж — и на откровенность.

— Вы позволите?

Капитан взял из ее руки жемчуг, внимательно осмотрел его и для чего-то колупнул ногтем.

— Не одолжите ли на минутку ложечку?

Подле Маши на столе лежал набор десертных серебряных ложечек в красивом сафьяновом футляре. Она взяла одну и отдала капитану, с любопытством глядя, что он задумал.

Решетников, подобно Маше, пропустил меж пальцев жемчужную нитку, дал ей свободно повиснуть и несколько раз несильно ударил серебряной ложечкой по отполированным морем крупным матовым горошинам. А потом внимательно прислушался к тихому мелодичному звону, который они издали от ударов. После чего вернул озадаченной Маше и жемчуг, и ложку.

— Может быть, этот жемчуг и действительно происходит с тихоокеанских отмелей, — с явным сомнением произнес капитан. — Но вот насчет кровожадных пиратов вынужден вас разочаровать. Профессор Московского университета Николай Александрович Бекетов учит, что старению, дряхлости и в конечном итоге умиранию подвергаются не только сухопутные минералы навроде яшмы или нефрита, но и морские камни и даже перламутр. Жемчуг из шкатулки вашей баронессы, сударыня, рукотворного, то есть искусственного происхождения.

— Как? — вспыхнула Маша. — Так это подделки?

— Не совсем, — пояснил Решетников. — Естественный жемчуг зарождается, когда в мантию моллюска-жемчужницы случайно попадает песчинка, порою самая крохотная. Она — зернышко, затравка, на которой впоследствии нарастет жемчуг. Такой морской камень ценится превыше всех, у него особые свойства.

— А есть и другие?

Девушка во все глаза глядела на жемчуга баронессы фон Берг.

— Разумеется. Тут наибольшего искусства достигли китайцы. Вместо песчинки они вкладывают в мантию ракушки крохотный перламутровый шарик. Вокруг него и станет нарастать плоть жемчуга.

— А отчего же вы тогда знаете… про пиратов? — нахмурилась девушка. Хотя, признаться, слушала она капитана, затаив дыхание, — до того было интересно.

— Мертвый камень тускло звякает, молодой же — весело звенит. Даже морской жемчуг, при условии, что он — китайский, то есть рукотворный.

Маша припомнила мелодический звон жемчужин при ударе о серебро. И с неожиданно нахлынувшей злостью бросила жемчуг обратно в шкатулку.

— Не серчайте, Мария Петровна, — попросил капитан. — Ваша подруга-баронесса могла этого и не знать.

— А вы? — в упор взглянула на Владимира Михайловича Маша. — Вы знали — прежде?

— О чем?

— О жемчуге? Я смотрю, у вас весьма разносторонние познания. И об истории, и о бешенстве, а теперь еще и о всяких драгоценных камнях.

— Конечно, — без тени сомнения проговорил Решетников. — Что касается жемчуга, то сначала я узнал кое-что о его свойствах из университетского курса профессора Бекетова…

— А потом?

— А потом нам читали курс лекций по кристаллографии и минеральным веществам в Академии…

Маша сорвалась с места и, не дослушав Решетникова, вышла из комнаты и побежала по лестнице. А капитан, озадаченный и встревоженный, еще некоторое время стоял, задумчиво глядя на янтарную шкатулку.

После чего осторожно закрыл ее и бросился догонять взбалмошную девицу — ни дать ни взять, рыцарь Печального Образа, которому только что дали решительный и окончательный от ворот поворот!

11, В КОТОРОЙ МАШЕ НАЗНАЧАЮТ СВИДАНИЕ

Вот уже несколько часов Маша не находила себе места. Загадки, одна другой труднее, переполняли ее мысли, сбивали их плавный ход, будоражили и тревожили сердце.

Капитан Решетников был одной из них.

Второю же загадкой была баронесса. С самого начала, когда девушка дала согласие писать для нее любовные письма, все пошло не так, как ожидалось. Вместо того чтобы быть просто секретарем, исправно записывающим послания, Маша сама влюбилась в адресата. И потом в свою очередь стала писать ему письма и получать страстные и восторженные ответы.

А милый дружочек Амалия, нимало о том не беспокоясь, отбыла куда-то. И женская интуиция не подсказала ей, что Маша может подложить ей такую свинью?

— Ладно. С этим мы разберемся позже, — рассудительно сказала себе наша героиня. После чего отправилась спать. Но еще долго ворочалась с боку на бок и сминала горячею щекою подушку, думая о Владимире Михайловиче. И даже сон не принес ей желаемого покоя.

Словно в подтверждение загадочности собственной натуры, капитан поутру заявился к Апраксиным. Маша раньше всех услыхала мелодичный веселый звон колокольчиков его возка. И даже то, что Решетников первым делом навестил Петра Викентьевича и передал ему очередные деловые бумаги, ровным счетом не значило ничего.

Он приехал к ней, Маша это чувствовала всею своей женской натурой. Поэтому она не вышла к нему, а ожидала в «письменном кабинете», тщетно пытаясь унять бешеный стук взволнованного сердечка и успокоиться.

Так и есть. Она услышала, как гость вышел из папенькиного кабинета. Затем быстро прошел по коридору и на мгновение замер у дверей. А потом к ней тихо постучали.

— Войдите, — срывающимся голосом ответила наша героиня.

— Доброе утро, Мария Петровна, — молвил вошедший Владимир Михайлович. — Как вы почивали?

— Спасибо, хорошо, — пролепетала девушка.

— Мне показалось, Мария Петровна, что мы вчера не завершили наш разговор, — немного помедлив, сказал Решетников.

— О жемчуге? — переспросила Маша, предварительно опустив глаза и прикрыв их своими чудесными длинными ресницами.

Капитан покачал головой.

— Полагаю, прежде всего о нас с вами.

Теперь ответом ему было молчание. Маша неплохо усвоила давние уроки милого дружочка Амалии Казимировны по части любовных баталий и тонкому искусству изящного флирта. Ты пришел капитаном, стало быть, и говорить нынче тебе, любезный… майор!

— Это касаемо неких писем, — медленно произнес Решетников. После чего испытующе глянул на девушку.

Ах, вот в чем дело?!

И нежная, ласковая кошечка разом выпустила острые коготки!

— Право, даже не знаю, о чем вы, Владимир Михайлович, — обманчиво кротким тоном заметила наша героиня. — Ежели только о «срочном, по службе» и «оттого в высшей степени неотложном…»

В этом драматическом месте наша героиня взяла такую тонкую и артистически выверенную паузу, что ей, наверное, рукоплескал бы сам великий актер больших и малых императорских театров Щепкин!

— …то можете не трудиться понапрасну, прошу вас. Слова эти я помню еще из письма. И миниатюрку тоже, с графическим портретом.

Капитан тем временем внимательно слушал ее. По бледному, но бесстрастному лицу Решетникова трудно было прочесть его истинные мысли. И тогда девушка решила нанести своему незадачливому кавалеру последний и расчетливый удар.

— Правда, мне отчего-то помнится, что письмо было подписано совсем другим именем? — невинным тоном осведомилась наша коварная прелестница. — Каким-то Сергеем Леонидовичем, если только мне память не изменяет.

Решетников по-прежнему хранил молчание. Что ж, не велика беда. В конце концов, не сможет же он отмалчиваться вечно?

— Откуда же тогда вам известно содержание чужого письма?