Тео со все большей горечью убеждался, что вовсе не он вызвал в ней желание жить. Это сделала ее любовь к ребенку. Так какая разница, был он здесь или нет?

Последующие дни стали для Марии смесью радости и боли. В Новый год ей впервые принесли сына. Она надеялась, что это сделает Теодор и что они вместе насладятся торжественным моментом. Но когда сестра внесла младенца в палату, Тео держался позади, и Мария осознала, что он смотрит на нее как на чужую.

Однако в следующее мгновение ребенок уютно прижался к ней, и мать забыла обо всем на свете. Никогда в жизни она не ощущала большего счастья. Ее руки обняли малыша, и сын прильнул к ее груди, как будто они по-прежнему оставались единым целым.

Мария вернулась домой в холодный январский день. Первые несколько ночей она провела в детской, рядом с ребенком. Когда Максик просыпался, она давала ему грудь, меняла пеленки, снова укладывала, садилась рядом и смотрела на него так, как скупой смотрит на свои сокровища. Он был дороже золота. Мария не могла наглядеться на сына. Было больно думать, что физически Макс перестал быть ее частью, но эта боль исчезала, когда она подносила его к груди.

— Вы слишком мало спите, — однажды вечером сказал Теодор.

Он стоял в дверях и следил за тем, как Мария, склонив голову, кормит маленького Макса.

Она на секунду подняла глаза, но тут же вернулась к ребенку, который трудился изо всех сил.

— Я сплю днем, — ответила она. — Что еще остается, когда вокруг меня суетятся сиделка и Кларисса? — Мария любовно улыбнулась малышу. — Вылитый Максимилиан, правда? Макс не ушел от нас.

Она говорила это, чтобы успокоить Тео, для которого потеря брата была тяжелым горем. Но, казалось, это не доставило ему никакой радости. Он долго смотрел на Марию, а потом нахмурился.

— Я должен вам кое-что сообщить. Нужно посетить фабрики, которые я давно не видел. Я скоро уеду.

— Надолго?

— Месяца на три. Они на юге, в Техасе. В каждом городе придется провести по несколько недель. Я вернусь не раньше середины апреля.

Три месяца без него, подумала Мария… Но тут Макс как бы улыбнулся, и она засмеялась от удовольствия, наслаждаясь ощущением теплого маленького тельца.

— С вами все будет в порядке, — сказал Тео. — Как вы сказали, вокруг достаточно людей. Так что во мне вы не нуждаетесь.

Нет, нуждаюсь, подумала она. Я хотела, чтобы мы вместе провели первые месяцы жизни малыша. Это могло бы сблизить нас. Но теперь вижу, что тебе нет до этого дела.

— Я уверена, что ваша работа очень важна, — вежливо ответила она. — Поезжайте спокойно и не волнуйтесь за нас.

Тео уехал на следующее утро, и Марии показалось, что он сделал это с радостью. На всякий случай он оставил ей номер своего секретаря.

— Нет смысла давать вам телефоны фабрик, потому что я сам не знаю, где буду в то или иное время… Берегите себя, — ворчливо добавил он и сел в машину.

Сначала Марии было очень одиноко, но маленький Макс поглощал все ее внимание. Разве можно было чувствовать одиночество, когда рядом находилось крошечное существо, полностью зависящее от нее? Она будет кормить его грудью как можно дольше, как это делают мексиканские деревенские женщины. Говорят, что так ребенок растет здоровее и выносливее.

Все в доме крутилось вокруг малыша. Прислуга обожала его. Даже мужчины отвлекались от работы, чтобы взглянуть на «маленького хозяина». Шофер Джек строил ему рожи и заливался хохотом, когда Макс начинал негромко, но выразительно ворчать. А Кларисса была вне себя от счастья, если ей позволяли менять пеленки или купать это маленькое божество.

Мария могла бы передать другим свои обязанности, но ей хотелось все делать самой. Она сопротивлялась соблазну и позволяла каждому возиться с малышом, даже улыбалась и благодарила, но втайне не могла дождаться, когда же все уйдут. Тогда можно будет взять его на руки и начать приговаривать: «Мой милый… моя радость…»

Любимым временем Марии стала ночь. Тогда Максимилиана можно было ни с кем не делить и с тихим, но страстным обожанием смотреть на крошечного спящего младенца.

Почти каждый день она разговаривала с Тео и уже привыкла ждать каждый вечер его звонка. Их разговоры никогда не длились подолгу. Она рассказывала о том, что Макс растет и начинает ее узнавать. По крайней мере, ей самой это казалось, но Кларисса утверждала, что еще рано. Теодор вежливо отвечал, и оба испытывали облегчение, когда разговор кончался.

Миновали холодные январь и февраль. Начавшиеся дожди пробудили имение и сад к новой жизни. Мария любила стоять на балконе и любоваться восходом солнца, освещавшего всю долину и старое кладбище Хантеров.

Однажды она увидела, что Кларисса повесила трубку и не позвала ее к телефону.

— Это полиция, — сказала экономка. — Они нашли «мерседес» Теодора.

— Вы хотите сказать, что машина попала в аварию? — быстро спросила Мария.

— Нет, не новая. Ту, которую украли.

— Я не знала, что что-то украли, — удивленно сказала Мария. — Хотя постойте… когда он уезжал, это был не белый «мерседес», на котором он ездит обычно. Я как-то не заметила…

— Ту машину украли в ночь, когда родился Макс, — сказала экономка.

— Но он же оставался с ней!

— Не все время. Хозяин позвонил в полицейский участок, и ему сказали, что вы в опасности. Поэтому он оставил ключи в машине и уехал на попутке. Когда потом он позвонил в гараж, там сказали, что так и не нашли машину. Должно быть, ее кто-то угнал. Сейчас машина нашлась, но полиция говорит, что она в плохом состоянии.

Последней фразы Мария уже не расслышала. Ее волновало только одно.

— Теодор приезжал в больницу?

— А вы не помните?

— Я знаю, что он был там, когда я очнулась, но… разве он приехал в первую же ночь?

— Думаете, его можно было увести от вашей кровати? Я привозила ему чистую одежду и видела, как он сидел рядом. Он не отходил от вас ни на минуту, ни днем, ни ночью.

— Но почему он ничего не сказал мне?! — воскликнула Мария.

Кларисса посмотрела на нее с легкой досадой.

— Мне кажется, что вы никогда ничего не говорите друг другу… Чем скорее вы начнете это делать, тем лучше будет вам обоим, — сурово добавила она и ушла.

— Что ты об этом думаешь? — вечером спросила Мария, баюкая Макса. — Оказывается, все это время он сидел рядом. Как по-твоему, что это значит?

Малыш тихонько фыркнул.

— Думаешь, он заботится обо мне? Но почему ничего не говорит? Конечно, он очень трудный человек. Но скоро он вернется домой. И тогда мы посмотрим…

Максик не гулил. Он уже спал.

Когда с помощью тренировок и диеты фигура Марии стала прежней, она начала подумывать об обновлении гардероба. Оставив малыша с Клариссой, Мария провела в «Саксе» незабываемое утро.

— Наверное, уже хватит, — наконец виновато сказала она.

Менеджер на мгновение задумалась.

— Но ведь ваш муж не ограничил ваш счет, — заметила она.

Миссис Хантер засмеялась.

— С его стороны это было не слишком разумно!

— Каждому понятно, что вы должны отметить восстановление фигуры.

— Ну, в таком случае заставим мистера Хантера пожалеть о том, что он не назвал конечную сумму, — решительно заявила молодая мать.

Мария удивлялась собственной метаморфозе. Раньше она ни за что не решилась бы потратить на себя столько денег. Однако рождение ребенка придало ей уверенности в себе. В этой стране к матерям относились с большим уважением, особенно к молодым матерям. Странно, но факт…

Для счастья ей не хватало только возвращения Теодора. Она стала матерью и хозяйкой дома. Предстояло выстроить отношения с мужем.

Ее мужем. Она назвала его так инстинктивно, Теодор ей не принадлежал. Но после всего происшедшего было легко поверить, что она может завоевать его…

Мария оставила в магазине гору заказов и ушла оттуда в новом красном платье, которое было словно создано для нее. Красное шло ей больше, чем Авроре.